Украина - Россия: исчезнувшее единство

В.Ю. Ермолаев, канд. геогр. наук

Опубликовано // Дети фельдмаршала, 2000, No 3, URL: http://www.grif.ru/shtml/j2000/mar00-3.shtml.

В российско-украинских отношениях присутствует отталкивающая двойственность. На фоне рассуждений о "стратегическом союзе" украинские добровольцы воюют против российских солдат в Чечне. А в это время в России сторонники реставрации СССР прокламируют новое объединение с Украиной в качестве "верного пути спасения Отечества". В контексте этнической истории согласиться с "патриотами" трудновато.

Так ли уж гибельно для сегодняшней России существование независимой Украины? При всех проблемах, экономических и политических, самостоятельная Украина для Российской Федерации скорее безусловное благо, и вот почему. Если существует "вiльна" Украина (а наряду с ней Финляндия, Польша, государства т.н. Балтии), то Россия находится в своих естественных суперэтнических границах с Западной Европой. Значение данного обстоятельства трудно переоценить. Включение в любой суперэтнос этносов из другого "этнического мира" с неизбежностью создает почву для борьбы за освобождение от власти чужаков. Зона суперэтнического контакта не только становится источником национального сепаратизма, но и закономерно порождает химеру глобального переустройства мира. Для России присоединение Финляндии, Прибалтики, а также Польши, Украины и Белоруссии, где проживало еще и весьма пассионарное еврейское население, имело последствия роковые. Отсюда вышло множество теоретиков мировой революции и практиков террора, воплощавших радикальные идеи в жизнь.

Не грех вспомнить, что Украина также служила вполне самостоятельным "базисом революции". Украинское национальное движение являлось составной частью революционного "освободительного движения", импортируемого в Россию из Западной Европы. Все видные деятели "украинского возрождения" XIX-XX вв. ориентировались на Польшу, Австро-Венгрию и Германию и принадлежали к народникам, эсерам и эсдекам. Ничего не изменила и советизация. В 1939 г. Сталин, присоединив Галицию, повторил столетней давности роковой демарш Николая I c органическим статутом Польши. Результат опять вышел печальный. Борьба с вооруженными формированиями украинских националистов очень скоро превратилась в войну на истребление, которая продолжалась несколько лет после капитуляции Германии. Да и роль ниспровергателя сталинского режима пришлась впору именно "вождю большевиков Украины" Хрущеву. Поэтому объективно украинская независимость сужает этническое поле для развязывания в нашей стране "борьбы за национальное освобождение". Это делает новую Россию гораздо более защищенной от того импорта европейских идей, который уже привел к гибели и Российскую Империю, и Советский Союз.

Больше того. Простая хронология этнических контактов России и Украины тоже не вселяет оптимизма насчет нового российско-украинского слияния. Вхождением украинского этноса в российский суперэтнос стало "воссоединение Украины с Россией". И до тех пор, пока пассионарность русских и украинцев находилась в акматической фазе, крупных проблем в общежитии не возникало. Напротив, малороссы быстро заняли весьма заметное место в общероссийской политике и культуре.

Однако при любом заметном кризисе российского суперэтноса проблема самостоятельности Малоросии/Украины тут же появлялась на свет. Петровские реформы, великие реформы 1860-х гг., революции в начале XX в., крах Советского Союза - это и есть этапы становления украинского сепаратизма. Недаром и украинская "незалежная" государственность стала реальностью сначала в результате гибели Российской Империи, а затем при распаде СССР. И потому чем более слаба и унижена Россия, тем значительнее роль "самостийной" Украины в глазах Европы и мира.

Подобную роль Украина играла в истории не только по отношению к России. Не иначе "воссоединялись" украинцы с Западной Европой. В конце XVI - начале XVII в. запорожские казаки восставали против власти польского короля, требуя религиозной свободы и шляхетских привилегий. Но тогда, в эпоху могущества Польши, православие не мешало им вместе с поляками идти на Москву под руководством гетмана Сагайдачного. Вопрос о "воссоединении" не возникал. Когда же к середине XVII в. Польша ослабела, тут-то Украина и встала на сторону "царя московского, православного". (Даже кратковременное усиление Турции быстро сформировало на части современной Украины движение за независимость под эгидой Порты, возглавляемое гетманом Дорошенко). Позже блестящие победы Карла XII побудили гетмана Мазепу изменить Петру Великому и стать союзником шведского короля. Похожим образом делала свой выбор Украина в XIX-XX вв. в пользу Австро-Венгрии, а затем и Германии. Сейчас, снова принимая сторону сильного, независимая Украина стремится стать частью единой Европы. Резонерствовать по поводу суперэтнической комплиментарности - дело неконструктивное, но выводы сделать стоит.

Конечно, русские и украинцы - ровесники по этническому возрасту. Оба этноса возникли как результат пассионарного толчка XIII в. Весьма похожими были их этнические субстраты. К XV в. малороссы/украинцы сложились на Малой Руси из русичей, торков и половцев, а великороссы/русские - на Великой Руси из тех же русичей, татар, литовцев и финно-угров. Оба этноса унаследовали от общего предка православие, сохранив былое религиозное единство. А вот стереотипы поведения и историческая судьба оказались у "братских народов" куда как различны.

Червонная Русь/Галиция с XIII, а Малая Русь с XIV в. превратились в окраину Западной Европы. В XV в. Малая Русь окончательно становится пограничьем между Европой, Россией и Турцией. Именно маргинальное географическое положение на стыке суперэтносов определило историческую судьбу Украины. Желая самостоятельности и независимости, Малороссия на деле могла выбирать лишь вариант сиюминутного подчинения одному из великих соседей. Как следствие, пассионарная элита страны изначально оказалась разделена на сторонников и противников разных сценариев объединения. Конфликт этих партий никогда не прекращался. Собственно говоря, актуализация проблемы объединения - это и есть многовековая история Украины. Не учитывать сих неприятных реалий и уж тем более подменять их взвешенную оценку демагогией насчет мифического "славянского братства" и мнимого "церковного единства" для России непозволительно. Слишком серьезные последствия имело и имеет для Москвы единство с Украиной.

В качестве идиллического примера обоюдного стремления к этому единству обычно фигурирует Переяславская Рада и вступление русских в войну за Украину. Пусть так, но в аспекте поведения важно, как именно и с какой мотивацией принималось такое решение. Царь Алексей Михайлович, человек весьма ревностный в вопросах православной веры, получив просьбу о воссоединении, довольно долго не давал на нее никакого ответа. Молчал он вовсе не потому, что заботился о малороссийских единоверцах меньше наших посткоммунистических "патриотов". Тишайший прекрасно понимал реальные последствия "воссоединения". Они отнюдь не ограничивались неизбежной войной с Польшей. Алексей Михайлович все же решился на единение ради "торжества православия", поставив "божие выше государева". В итоге за религиозную свободу малороссов сотни лет платила вся Россия - истраченной пассионарностью, денежными вливаниями, дипломатическими осложнениями.

Иначе и быть не могло. Включение в суперэтнос нового этноса и его удержание в системе через многообразные связи всегда требует колоссальных затрат пассионарных ресурсов. В XVII в. пассионарности у россиян было в избытке, а значит, и прочих ресурсов хватало. Россия тогда могла удовлетворять свои религиозные амбиции, жертвуя жизнями энергичных подданных, царской казной и пороховым зельем. Теперь у России нет ни лишней пассионарности, ни лишних денег, ни лишнего газа. То немногое, что осталось после русской Столетней войны, требует бережного и ответственного отношения. В фазовом переходе от надлома к инерции просто нельзя ставить и решать задачи, присущие акматической фазе. Одна попытка их решения неизбежно окончится для России катастрофой. Сегодня дефицитную российскую пассионарность Москве нужно тратить не на восстановление прежнего единства с Украиной, которого уже нет, а на сохранение нынешнего единства России, которое еще есть.

Именно с этой точки зрения стоит подходить и к формированию отношений с независимой Украиной. Нравится нашим патриотам очередной выбор "братского народа" в пользу "общеевропейского дома" или не нравится - не суть важно. Российская власть обязана уважать этот выбор как данность, а власть украинская - принять как данность естественные последствия этого выбора. Если Украина - самостоятельное европейское государство, то из экономических отношений с ней можно и нужно элиминировать все отжившие элементы былого "братства", невыгодные России. Если Украина стремится занять место в НАТО, то есть видит в России угрозу своей безопасности и суверенитету, России целесообразно поискать более надежного стратегического партнера. Если в украинской печати не прекращаются толки о "московском империализме", то Россия без ущерба для репутации может ставить вопрос о положении соотечественников в Донбассе и Крыму.

Выстроить эту политику невозможно, игнорируя очевидное и питая старые иллюзии. Украина сделала свой исторический выбор в момент кризиса России и вышла за пределы российского суперэтноса. Российско-украинское единство исчезло, достигнуты основные цели украинского национализма. Но теперь удовлетворением его провинциальных амбиций будет заниматься единая Европа. Все, что ни делается, - все к лучшему.

Короче говоря, новые отношения с Украиной должны соответствовать новой фазе этногенеза России - этнической инерции. И потому не государственное единство с Украиной, а увеличение экономической зависимости Украины и политического влияния на нее нужно принять как генеральную линию российской политики.

[ << ] [ Начала Этногенеза ] [ Оглавление ] [ >> ]