Л.Н. Гумилев и Петербургский университет

Красильников В.Н. 

Петербургский (Ленинградский) университет занимает особое место в судьбе Льва Николаевича Гумилева. Здесь он получил историческое образование, под его крышей он провел последние три десятилетия - самый свободный (разумеется, относительно) и самый плодотворный период своей жизни.

Л.Н.Гумилев смог поступить на исторический факультет университета только в 1934 г. в возрасте 22 лет. Вне всякого сомнения его наклонности к историко-географическим исследованиям проявились значительно раньше - до 17 лет он жил в семье Гумилевых, под г. Бежецк (Тверская губерния), где сохраняли романтический дух поэзии и память об африканских путешествиях его отца. Нетрудно догадаться, почему талантливый юноша после окончания школы четыре года потратил на создание ╚трудовой биографии╩ - сын репрессированного поэта должен был начать жизнь чернорабочим.

Довоенный истфак блистал целым созвездием выдающихся имен, достаточно вспомнить академиков Б.Д.Грекова, В.В.Струве, Е.В.Тарле. Но молодой Гумилев не стремился примкнуть к какой-либо сложившейся научной школе, врожденный дух суверенности звал его к глубокому и самостоятельному изучению человеческой истории. Лев Николаевич очень много читал и размышлял над прочитанным. Уже на студенческой скамье создавался тот богатый и разносторонний запас знаний, который впоследствии сделал Л.Н.Гумилева ученым-энциклопедистом .

Однако на IV курсе учеба обрывается: арест и первое пятилетнее заключение - ╚за папу╩, как говорил сам Лев Николаевич. Но было и другое его определение первого срока: ╚Это, когда я продумал кандидатскую диссертацию╩. Конечно, стойкость духа Л.Н.Гумилева объясняется многими причинами, но известную роль сыграл и запас знаний, приобретенный в университете и оказавшийся необходимой питательной средой для интеллекта исследователя.

Освобожденный из заключения, Л.Н.Гумилев по своему желанию направляется в действующую армию. После демобилизации в 1946 г. он заканчивает исторический факультет нашего университета и поступает в аспирантуру Института востоковедения АН СССР. В течение одного юда были сданы все экзамены и подготовлена диссертация. Но в декабре 1947 г. его отчисляют из аспирантуры, снова начинается новая волна преследований - уже ╚за маму╩. Его не берут на работу; только спустя два месяца ему удается устроиться библиотекарем в психиатрическую больницу. А.А.Ахматову в это время тоже стремились оставить без средств к существованию.

В трудной ситуации Л.Н.Гумилев обращается к ректору университета А.А.Вознесенскому. Ответ ректора был прямым: ╚На работу в университет взять Вас мне не позволят, но я обещаю, что мы проведем защиту Вашей диссертации╩. 28 октября 1948 г. Л.Н.Гумилев успешно защищает на Совете исторического факультета свою кандидатскую диссертацию. Его статус в обществе несколько меняется, и в феврале 1949 г. Л.Н.Гумилева принимают на должность старшего научного сотрудника в Музей этнографии.

Однако репрессии ужесточаются. 6 ноября 1949 г. Льва Николаевича арестовывают вторично. По трагическому стечению обстоятельств он оказывается в одном лагере с сыновьями ректора университета. Сам А.А.Вознесенский был расстрелян.

Л.Н.Гумилева полностью реабилитируют только в 1956 г., но и эти семь лет несвободы физической он превратил в годы свободы духа: ╚Это тогда, когда я продумал содержание докторской диссертации╩. Даже лагерную жизнь он использовал как долгосрочную этнографическую экспедицию.

Вернувшись в Ленинград, Лев Николаевич поступает на научную работу в Эрмитаже. Он пишет и защищает докторскую диссертацию и снова - в условиях послеоттепельных заморозков - убеждается в том, что попал в опалу. Теперь уже по собственной вине - слишком смелыми и неортодоксальными оказались его научные искания. В Эрмитаже становится неуютно, и в 1962 г. он становится старшим научным сотрудником Института географии Ленинградского университета.

Нужно сказать, что во все годы в таком большом и плохо поддающимся управлению скоплении ученых, каким является университет, всегда было достаточное количество островков порядочности и свободомыслия. Таким островком был в 60-е годы и географический факультет, проявивший гражданское мужество и пригласивший Л.Н.Гумилева на научную работу. Мы должны быть признательны географам-шестидесятникам за это.

Университет обеспечил Льву Николаевичу главное - возможность относительно спокойно работать над своей теорией, ощущая поддержку и уважение со стороны большинства коллег. Когда в конце 60-х годов группа географов выступила с заявлением о том, что этнографу Гумилеву не место в географическом институте. Ученый Совет практически единогласно переизбрал Льва Николаевича на новый срок работы.

Официальное непризнание исторических идей Л.Н.Гумилева дополнительно стимулировало автора на все более убедительное и талантливое их изложение. Спецкурсы, регулярно читавшиеся им на географическом факультете, давали ему возможность в живом общении с молодой и квалифицированной аудиторией, в дискуссиях со слушателями ╚ортодоксальной закваски╩ находить новые аргументы в пользу своей концепции.

Поскольку всю жизнь Лев Николаевич - в своей неповторимой мудро-деликатной манере - писал и говорил то, что думал, то не раз из высших идеологических сфер в университет поступал приказ о прекращении ╚немарксистских чтений╩. Тогда спецкурс прерывался (дразнить высокопоставленных ╚гусей╩ было бы неумным делом), но через несколько месяцев он возрождался под слегка измененным названием. Думаю, что и сам Лев Николаевич не стремился к внешним проявлениям своего несогласия; перед ним была главная цель - развить и описать свое понимание история человечества. Он говорил: ╚Мои книги - это мои дети╩. И более всего ему хотелось видеть основные труды своей жизни напечатанными,

Долгие годы в университете по не зависящим от него причинам было невозможно опубликовать книги Л.Н.Гумилева - Основной его труд ╚Этногенез и биосфера Земли╩ несколько лет находился, в Издательстве университета и для преодоления всевозможных запретов потребовались немалые перемены в нашем обществе. К одному из немногих бесспорных достижений перестройки я отношу полномасштабную публикацию основных трудов Л.Н.Гумилева: ╚Этногенез и биосфера Земли╩ (Л., 1989), ╚Древняя Русь и Великая степь╩ (М., 1989), ╚География этноса в исторический период╩ (Л., 1990), ╚Тысячелетие вокруг Каспия╩ (Баку, 1991), ╚От Руси до России╩ (Спб., 1992). Для самого же Льва Николаевича это оказалось счастливым завершением великого и трудного творческого пути. Монография ╚Древняя Русь и Великая степь╩ была признана лучшей научной книгой в 1990 г. ╚Дети╩ Гумилева вышли в большой мир, и это необратимо.

В университетский период творчества Льва Николаевича произошло, по моему мнению, качественное превращение ученого-этнографа в одного из проницательнейших мыслителей XX века. Его концепция ╚пассионарности╩ не принадлежит к какой-то конкретной области научного знания, она также не относится к затасканному понятию ╚стыка наук╩. Теория Гумилева находится над многими конкретными науками, это - одно из счастливых озарений общечеловеческой мысли.

Нараставшую в творчестве Льва Николаевича масштабность понимания исторических процессов просто и хорошо иллюстрирует название одной из его монографий - ╚Тысячелетие вокруг Каспия╩. Как это непохоже на детальный анализ конкретного исторического факта. Прекрасное энциклопедическое знание нюансов мировой истории позволило Л.Н.Гумилеву уверенной рукой стереть ее ╚случайные черты╩ и вскрыть общие закономерности рождения, развития и деградации этносов.

Масштабность гуманизма Л.Н.Гумилева проявилась также в том, что, будучи в миру очень русским православным человеком, в своих работах он был наднационален. Этносы у Гумилева - большие живые существа, к которым он испытывает искреннюю симпатию, которым прощает исторически предопределенные поступки и от вражды между которыми глубоко страдает. Поэтому теория Гумилева как своя воспринималась учеными-этнографами самых разных народов и стран - от Франции до Монголии.

Обращаясь в мыслях к Л.Н.Гумилеву, нельзя не вспомнить ту спокойную, почти будничную интонацию, с которой он говорил: ╚Я - сын двух поэтов╩. Эта изначальная заданность предопределила ту высочайшую меру духовного достоинства, с которой жил и работал Лев Николаевич. XX век навсегда оставил на небосклоне отечественной культуры удивительное созвездие - Анну Ахматову. Николая и Льва Гумилевых. Эти имена равны в своем величии, но как оригинальны и непохожи были скрытые за ними дарования.

[ << ] [ Начала Этногенеза ] [ Оглавление ] [ >> ]