Статьи любезно предоставлены Общественной организацией "Фонд Л. Н. Гумилева".

Значение теории Л.Н. Гумилева для изучения малочисленных народов севера России

К. П. Иванов, С. А. Хрущев

Сборник тезисов 2-ых Гумилевских чтений, 1998 г.

В 1987-1992 гг. в НИИ Географии группой этнологии под руководством К. П. Иванова были проведены обширные полевые исследования малочисленных народов Европейского и Тюменского Севера. Собранные многочисленные и разнообразные эмпирические данные позволили сделать в рамках этногенетической парадигмы Л. Н. Гумилева конструктивное обобщение - создать концепцию гомеостаза или этнодемографического равновесия народов Севера с кормящим ландшафтом. Не будет преувеличением сказать, что изучение персистентных этносов на базе этнологических методик Л. Н. Гумилева дало весьма плодотворные и практически значимые результаты.

26 малочисленных народов Севера России впервые были номенклатурно определены Декретом ВЦИК "Об учреждении временного положения об управлении туземных народностей и племен северных окраин РСФСР". К ним относятся: саамы, ненцы, ханты, манси, энцы, долганы, нганасаны, селькупы, кеты, эвенки, юкагиры, эвены, чукчи, коряки, эскимосы, алеуты, ительмены, тофалары, ульчи, нанайцы, нивхи, удэгейцы, кегидальцы, ороки, орочи, чуванцы (их общая численность была 149 тыс. в 1897 г. и 181.6 тыс. в 1989 г.). Сам этот термин - скорее такая же метафора, как "американские индейцы", чем точная научная дефиниция. Общим знаменателем объединения для таких разных народов стали кочевой и полукочевой образ жизни, своеобразие хозяйственного и культурно-бытового уклада.

В эти же годы - годы активной деятельности Комитета содействия народностям северных окраин при ВЦИК РСФСР (1924-1935), чтобы уберечь туземное население от "великодержавности великороссов и вымирания", были заложены основы политики, выродившейся при жестком директивно-плановом управлении в политику государственного патернализма, теоретическим базисом которой была концепция "преодоления вековой культурно-экономической отсталости народов Севера". Тогда появилось Постановление по "охране туземцев Севера от эксплуатации" (1924), отменены налоги. Боннская и трудовая повинности (1925), запрещена торговля спиртным (1929), колхозы не платили налогов и не имели обязательных госпоставок.

С середины 1930-х годов особые черты в политике советизации, коллективизации, всеобуча и т. д. для народов Севера - интегральная кооперация, родовые и кочевые Советы, национальные районы и сельские Советы, кочевые школы, Комитет Севера, были ликвидированы. Наступило время жесткого директивного индустриального освоения Севера, где ведущую роль играли организации типа ГУСМП, ГУЛАГ, Норильский комбинат. Вплоть до конца 1950-х годов народы Севера упоминались в государственных Постановлениях лишь косвенным образом в контексте экономических преобразований и ликвидации кочевания (Постановление СМ РСФСР No 595, 1949 г.).

С 1957 г народы Севера вновь стали объектом пристального внимания высших партийно-государственных органов. Постановление ЦК КПСС и СМ СССР No 300 "О мерах по дальнейшему развитию экономики и культуры народностей Севера" открыло целую эпоху по принятию последующих гомологичных решений руководством Союза и РСФСР. Аналоги Постановления No 300 выходили в 1960, 1967, 1973, 1980, 1987, 1989 и 1991 гг. и сформировали систему государственного регулирования всех сфер жизнедеятельности народов Севера, которую мы определяем как госпатернализм. Общим знаменателем этих документов стали борьба с кочеванием и сселение, укрупнение и огосударствление коллективных хозяйств, введение интернатной формы обучения и распространение льгот по содержанию детей, попытки технической модернизации традиционных отраслей (мотонарты, болотоходы, балок вместо чума, авиация и т. д.) и интродукция новых- клеточное звероводство. Несмотря на весь пафос декларируемых в данных решениях целей прогресса, их реализация, вкупе с резким ухудшением окружающей среды на Севере из-за промышленного освоения, привели к глубокому демографическому и социально-экономическому кризису у народов Севера.

Продолжительность жизни, детская смертность, заболеваемость алкоголизмом и туберкулезом, трофический статус, суицидизм - неполный перечень показателей, где народы Севера негативно "лидируют" среди других этносов России. Интенсивная миграция на Север пришлого населения усиливало ассимиляцию и аккультурацию коренного.

В особо тяжелом положении оказался традиционный комплекс хозяйствования. Борьба с кочеванием (домашнее оленеводство, например, невозможно без производственного кочевания), "интернатизация" обучения, нарушающая нормальный цикл преемственности адаптивно-профессиональных навыков от родителей к детям, привели к резкой нехватке кадров в традиционных отраслях. С другой стороны, интенсивное промышленное освоение Крайнего Севера без всякого учета пониженной устойчивости и продуктивности полярных геосистем стало серьезным фактором ухудшения и сокращения жизненного пространства для народов Севера.

Если мы отмечали в целом неверную ориентацию советской национальной политики на Севере, но при этом она была по-своему логичной, последовательной и сильной, т. к. опиралась на четко сформулированные и открытые принципы. То теперь в постсоветской России национальная политика стала "беспринципной", ибо ни кто, ни где открыто не определил ее основных положений и целей. В место этого имеется бесчисленное множество пустых заявлений о "возрождении и развитии народов России".

В этих условиях необходимы новые, нетривиальные подходы, дающие возможность непредвзято объяснить и разрешить наличные противоречия. И это позволяет сделать созданная на основе фундаментальных выводов теории этногенеза Л. И. Гумилева концепция гомеостаза или этнодемографического равновесия народов Севера со своим кормящим ландшафтом. Кратко изложим ее суть.

1) Этнос есть оригинальная форма адаптации, проявляющаяся как стереотип поведения, к биоценозу своего "кормящего" ландшафта, с которым устанавливает своеобразную этноэкологическую целостность - этноценоз, где системообразующими связями выступают трофические цепи.

2) Со своим ландшафтом этнос поддерживает устойчивые обратные (синергетические) связи на протяжении всего периода существования. В зависимости от фазы этногенеза по отношению к ландшафтам этносы могут находиться либо в динамическом (когда ландшафт приспосабливается к хозяйству), либо в историческом (здесь отношение к ландшафту варьирует от деструктивного в фазе надлома, до безразличного в обскурации), либо в гомеостатическом-персистентном состоянии. В последнем случае этнос находится в неустойчивом биоценотическом равновесии со своим ландшафтом, что проявляется в потребительско-охранительном отношении к нему, а хозяйство приспосабливается к ландшафту.

3) Связь между этносом и ландшафтом поддерживается с помощью механизма преемственности адаптивных навыков между поколениями. Основная часть стереотипов поведения передается в детстве в фазе импритннга, но при ее нарушении они не восстанавливаются у персистентных и редуцируются у динамических этносов согласно принципу необратимости эволюции, который был конкретизирован как принцип необратимой потерн адаптивных навыков К. П. Ивановым.

4) Смена ландшафта ведет либо к выработке новых форм адаптации, либо к потери устойчивости этноса. Первое возможно лишь при наличии в популяции пассионарности - генетически наследуемого рецессивного признака, который практически элиминируется к стадии гомеостаза. Поэтому творческие ресурсы этноса здесь весьма ограничены, отсутствует способность выдерживать длительные антропоэкологические напряжения, а устойчивость этноценозов понижена. Таким образом, возраст этнической популяции - важнейшая биоценотическая константа.

Па основе предложенных теоретических обобщений можно сформулировать следующие практические положения концепции:

• малочисленные народы Севера России - это гомеостатические этносы, неустойчивые и слабо резистентные к внешним воздействиям. Такие мероприятия как советизация, коллективизация, перевод на оседлость и сселение, обучение детей в интернатах включили механизмы необратимой дезадаптации, ставящей под угрозу не только потерю этнической самобытности, но и само существование народов Севера;
• народы Севера как персистентные этносы находятся в конечной, а не в начальной фазе этногенеза. Степень их адаптации к неустойчивым и малопродуктивным биоценозам Севера настолько велика, что позволяет им в них существовать без усовершенствования орудий труда и оружия. Поэтому применение к народам Севера понятий традиционной этнографии "дикость" и "примитив" просто неуместно;
• безусловный отказ от политики тотального госпатернализма. Народам Севера надо самим решать степень нашего экономического и культурного вмешательства;
• отказ от директивной опеки не означает полного устранения государства от решения проблем малочисленных народов Севера. Важными направлениями для государственной деятельности здесь являются обеспечение нормального функционирования социальной инфраструктуры и транспорта, контрольно-охранительная деятельность, посредничество при согласовании интересов коренного населения и предприятий, ведущих эксплуатацию природных ресурсов, мониторинг и охрана окружающей среды, особенно в зонах интенсивного промышленного освоения;
• этноценозы малочисленных народов Севера - это сложнокомпонентная системная целостность "этнос-ландшафт", в которой единство системообразующих связей и соответствующий им характер традиционного природопользования полагают активную координацию мер, направленных как на сохранение природной среды обитания ("кормящих" ландшафтов), так и на достижение устойчивого этнодемографического и социального развития этнических популяций.

В качестве, первоочередных практических шагов на основе положений концепции можно предложить следующие:

• сохранение оставшихся кочевых популяций народов Севера (кампания но переводу на оседлость сама собой выдохлась еще к 1991 г.). Для этого необходимо разработать программу развития кочевого образа жизни для каждого северного этноса в отдельности при полном отказе от какого-либо принуждения: кочевать должны те, кто может и хочет этого;
• совмещение сроков обучения детей с каждым конкретным кочевым хозяйственным циклом (до сих пор на Севере школьные каникулы соответствуют циклу русского крестьянина), развитие кочевых начальных школ и семейного образования (где это возможно);
• использование естественно идущей метисации среди северных популяций для их омоложения, что позволит выработать новые формы адаптации. Донорами пассионарности здесь могли бы быть коми - ижемцы, якуты, русские;
• необходимо скорейшее определение и выделение зон традиционного природопользования для народов Севера. По данным опросов 74% из них хотели бы вести традиционный образ жизни. Главной проблемой в выделении жизненного пространства для народов Севера является не только необратимое загрязнение многих "кормящих" ландшафтов, а безусловное обеспечение статуса этих территорий от многочисленных внешних посягательств. Сейчас почти везде на Севере определены зоны приоритетного природопользования согласно Указу Президента (1992 г.). "О неотложных мерах по защите мест проживания и хозяйственной деятельности малочисленных народов Севера", но фактически они так и остались на картах и схемах, да и сам метод их выделения - по остаточному принципу- не способствует достижению цели их создания: "возрождение и устойчивое развитие народов Севера".

Единственным конкретным достижением здесь является выделение 21,4 млн. га для 120 родовых и семейных хозяйств.

[ << ] [ Начала Этногенеза ] [ Оглавление ] [ >> ]