2. РОЖДЕНИЕ ИСЛАМА

ТОПОГРАФИЯ И НАСЕЛЕНИЕ МЕККИ НА РУБЕЖЕ VI≈VII вв.

Обратимся теперь к Мекке, тому центру, которому было суждено в VII в. превратиться в крупнейшую религиозную столицу и в котором родилась религия, так или иначе изменившая облик Средиземноморья.

Вади Мекка, одно из бесчисленных ущелий, перерезающих горную цепь Хиджаза, по которым во время дождей проносятся бурные потоки, уносящие зараз чуть ли не годовую норму осадков, отпущенных природой этим местам, производит безрадостное впечатление: полукилометровой ширины долина с крутыми, скалистыми берегами. Даже в те отдаленные времена, когда саванная растительность была богаче, это место было трудно признать привлекательным для постоянного поселения, тем более что вокруг него по вади Марр аз-Захран и на востоке выше в горы имелось немало мест, лучше обеспеченных водой и богаче растительностью. Но здесь, на полпути от Палестины до Адена, издавна находилась религиозная святыня арабских племен ≈ возможно, с того времени, когда большой черный метеорит упал на глазах пораженных очевидцев и стал объектом поклонения. В какой дали времен следует искать начало этого культа ≈ вряд ли можно установить без раскопок на месте святилища [+1]. Предания, зафиксированные мусульманской традицией, свидетельствуют о том, что, когда в середине V в. [+2] племя курайш под предводительством Кусаййа вытеснило отсюда племя хуза'а, здесь уже существовал примитивный храм Ка'ба в виде высокой квадратной каменной ограды, в которую были вмурованы два священных камня, и несколько других объектов поклонения; поселение вокруг него не упоминается [+3]. Курайшитские предания, естественно, приписывают честь основания города вокруг храма Кусаййу, ставшему попечителем храма и распорядителем религиозных церемоний.

Вокруг Мекки с ее храмом и расположенных поблизости других мест поклонения, о которых мы скажем ниже, на 15≈ 18 км к западу и востоку и на 8≈10 км к югу и северу простиралась ╚священная территория╩ ≈ харам (не путать с харам ≈ ╚запретное╩), где все живое находилось под покровительством божеств, нельзя было проливать кровь и запрещалась даже охота (это не касалось жертвоприношений и забоя скота для обитателей харама). Границы харама были обозначены особыми межевыми камнями. Курайшитское предание приписывало установление границ харама Мекки также Кусаййу, но, несомненно, в каком-то виде он существовал и до прихода сюда курайшитов.

Характерная для кочевников высокая социальная значимость генеалогии, усугубленная особым вниманием к Мухаммаду и его племени, сохранила нам имена и многие детали взаимоотношений нескольких сотен мекканцев, живших на протяжении, по крайней мере, полутора веков до 20-х годов VII в., и это позволяет достаточно живо представить жизнь этого своеобразного центра и составить генеалогическое древо, помогающее разобраться во взаимоотношениях многочисленных родов курайшитов (рис. 3) [+4].

Рис. 3. Генеалогия племени курайш (кроме прародителей-эпонимов приведены имена современников Мухаммада; ячейки соответствуют реальному числу поколений) (113 КБ)

Средневековые арабские ученые насчитывали 25 родов (батн) курайшитов, но в момент переселения Кусаййа в Мекку кроме его большого семейства было только 16 родов. Шесть из них переселились с ним в долину Мекки (курайш ал-битах ≈ ╚долинные курайшиты╩), а остальные остались жить в окрестностях Мекки (курайш аз-завахир ≈ ╚внешние курайшиты╩), часть из них потом вообще ушла в другие районы и не принимала участия в жизни Мекки, а несколько родов частично поселились в Мекке.

Кусайй как вождь разделил между своими соплеменниками территорию вокруг Ка'бы. Сам он со своим родом занял территорию к северу от Ка'бы, бану ади и махзум получили участки к востоку от нее, тайм, джумах, сахм и зухра ≈ к югу и юго-западу (рис. 4). Дом самого Кусаййа, в сотне метров к западу от Ка'бы, был местом собрания старейшин племени (ал-мала) и получил название Дар ан-надва (╚дом собраний╩). Этим целям он служил и после смерти Кусаййа, до конца VIII в.

Рис. 4. Мекка в начале VII в. (84 KB)

Дорога вдоль русла вади, проходившего к востоку от Ка'бы, стала главной улицей поселения. Около Ка'бы на ней возник рынок, превратившийся постепенно во второй по важности центр города. Первые постройки были примитивными круглыми хижинами из камня и глины. Все селение располагало двумя-тремя колодцами, и снабжение водой паломников становилось серьезной задачей для мекканцев. Оно было почетной обязанностью членов семьи Кусаййа, а после ≈ его потомков. По мере роста города возникала необходимость пробивать новые колодцы. Наконец, около 530≈540 гг. правнук Кусаййа, Абдал-мутталиб, расчистил древний священный колодец около Ка'бы, знаменитый Замзам, который, видимо, с древности был главным источником воды в этой безводной местности.

Особое положение Мекки, обеспечивавшее безопасность ее жителям и посетителям, большое стечение людей разных племен в месяцы паломничества (седьмой месяц года ≈ раджаб и последний месяц ≈ зу-л-хиджжа), естественно, способствовали превращению ее в торговый центр. Представление о том, что развитию коммерческой деятельности курайшитов способствовало особо удобное положение Мекки на скрещении торговых путей [+5], не соответствует действительности: такой центр мог с большим успехом сложиться во многих других местах того же участка караванного пути вдоль берега Красного моря.

Но и один только статус неприкосновенности территории не мог обеспечить развития Мекки как торгового центра: при наличии того же статуса до курайшитов вокруг Ка'бы не сложился торговый центр. Видимо, в конце V≈VI в. произошли такие изменения в направлении экономических связей, которые позволили курайшитам включиться в мировую торговлю и, используя преимущества святого места, обеспечить себе процветание.

Известную роль могло сыграть и то обстоятельство, что эта часть Хиджаза в течение по крайней мере двух веков оказывалась вне сферы влияния главных политических сил того времени, действовавших в Аравии: Гассанидов (влияние которых доходило до Вади-л-Кура), Лахмидов (сфера влияния которых порой доходила до Йасриба), Киндитского государства и Йемена.

Наконец, курайшиты не могли не торговать, так как природные условия района Мекки исключали занятие земледелием, а скотоводство могло обеспечить от силы тысячу человек [+6].

Видимо, первые десятилетия курайшиты не слишком благоденствовали, о чем говорит сохранившийся в памяти мекканцев обычай, по которому оставшиеся без средств к существованию уходили в пустыню, закрывались в палатке и тихо умирали в одиночестве. С этим обычаем будто бы покончил внук Кусаййа, Хашим б. Абдманаф, начавший делиться с бедняками частью своих доходов от торговли [+7]. Может быть, сообщения о значимости Хашима, о том, что он первым развернул широкую дальнюю торговлю, сильно преувеличены из-за того, что он ≈ прадед Мухаммада и Али, ≈ ведь Хашим умер в возрасте 25 лет [+8]. Но нет сомнения, что он и его три брата. Абдшамс, Науфал и ал-Мутталиб, действительно организовывали караваны в Сирию, Месопотамию и Йемен и имели связи с Эфиопией [+9]. Хашим даже умер во время торговой поездки, в Газзе.

Особенностью торговой политики сыновей Абдманафа было то, что они перешли от платы бедуинским вождям за охрану караванов на пути следования по подвластной им территории к соглашениям об их участии в доле прибыли (илаф). Это превратило платных защитников в компаньонов [+10].

Торговля послужила мощным толчком к повышению благосостояния мекканцев, росту их числа и развитию Мекки как города.

Насколько быстро могло расти население в группах, попавших из экстремальных в благоприятные условия (отсутствие постоянных войн и еда досыта), показывает история рода Абдманафа, когда потомство одной супружеской пары в четвертом поколении насчитывало одних мужчин около 80 человек (учтем, что средневековые генеалоги могли еще кого-то и не знать). За 150 лет потомство Кусаййа настолько разрослось, что их уже считали семью отдельными родами (батн): Абд, Абдаддар, Асад (Абдал'узза), ал-Мутталиб, Хашим, Абдшамс, Науфал. В Мекке селились и представители других племен на правах ╚союзников╩ (халифов) какого-либо из курайшитских родов [+11].

По мере роста населения застройка уплотнялась, приобретала более монументальный характер. В середине VI в. появляются первые большие квадратные дома, которые сначала вызывали осуждение как подражание Ка'бе, но потом быстро вытеснили прежние примитивные хижины.

В конце VI в. постройки Мекки тянулись вверх по вади на 900≈1000 м от Ка'бы и примерно на 600 м вниз. Первая часть называлась ал-Ма'ла (╚верхняя╩), вторая ≈ ал-Масфала (╚нижняя╩). Границей между ними была Ка'ба. Ширина города определялась берегами долины, отстоявшими друг от друга на 500≈600 м. В обоих концах города сложились кладбища, число колодцев увеличилось до полутора десятков [+12].

Уплотнение застройки вызывало бытовые конфликты, выраставшие во вражду между отдельными родами и семьями. Так, часть бану ади, живших между вади и скалистым холмом ас-Сафа, из-за вражды с бану абдшамс переселилась в Нижний город на участок, купленный у бану сахм [+13], а освободившееся место заняли несколько семей из абдшамс. Мелкие перемещения, несомненно, происходили постоянно, но чаще всего в пределах своего родового участка, поэтому общая картина размещения родов существенно не изменилась за полтора века.

Какова же могла быть численность населения Мекки в начале VII в.? А. Шпренгер, впервые попытавшийся ответить на этот вопрос, считал, что оно достигало 12 тыс. человек [+14]. М. Хамидуллах определил его в 10 тыс., исходя из численности мекканского отряда в битве при Хунайне (630 г.) [+15]. Примененный им способ вполне оправдан, но есть сомнения в надежности данных, на которые он опирался; проверка их и использование других способов оценки населения свидетельствуют о меньшей численности мекканцев: в пределах 7≈8 тыс. [+16].

При такой численности мекканцев бросается в глаза большая доля среди них потомков Кусаййа (20≈25%); мужское потомство его пяти сыновей через полтора века составляло 200≈250 человек. Возникает естественный вопрос: не следует ли этот темп роста отнести и к остальным курайшитам и считать, что с Кусаййем переселилось в Мекку всего несколько десятков семей? Рост числа мекканцев не вызывает сомнений, но так же очевидно, что темп его был неравномерен для различных батнов. С одной стороны, это подтверждается разделением потомков Кусаййа на семь батнов, тогда как род его брата Зухры остался нерасчлененным, с другой стороны (об этом свидетельствует и топография Мекки) ≈ площадь района, занимаемого в начале VII в. потомками Кусаййа, была больше, чем площадь, занимаемая остальными родами. Неравномерность роста различных групп населения при мало растущей численности всей популяции ≈ общая демографическая закономерность для древности и средневековья, когда высокая потенциальная рождаемость, достигающая 6% в год [+17], гасится очень высокой смертностью, поглощающей почти весь прирост. На фоне стабильности общей численности населения отдельные линии, либо очень устойчивые генетически, либо попадающие в благоприятные условия, могут приблизиться к реально возможному приросту около 3%, что ведет к удвоению каждые 22≈23 года. Этот темп может даже быть превзойден, если эта группа в состоянии (за счет военной добычи или экономического превосходства) обеспечить себе многоженство. Видимо, многие из этих условий совпали в отношении рода Кусаййа [+18]. Высвобождением потенциальных возможностей рождаемости отдельных групп объясняется и кажущееся загадочным внезапное появление неведомых до того кочевых племен.

Теперь, когда мы знаем численность населения Мекки и отдельных родов курайшитов, мы можем представить, как функционировало это сообщество, которое обычно называют племенем.

Прежде всего, следует отметить отсутствие лица, которое можно было бы назвать вождем, отсутствие сведений о народном собрании, которое выбирало верховного руководителя хотя бы в критической обстановке. Мы знаем о существовании совета курайшитов (ал-мала, ан-надва), но не знаем ни одного случая, когда бы этот совет решал важный для всех курайшитов вопрос, например объявление войны или заключение мира. Возможно, никакого совета с определенным составом и не существовало, а случались организационно не оформленные совещания старейшин родов. Во всяком случае, называть этот совет ╚первым в мире парламентом╩, как это делают некоторые мусульманские ученые [+19], нет никаких оснований.

Статус Дар ан-надва был своеобразен; это здание имело общегородское значение (в нем хранилось знамя, заключались договоры, скреплялись различные соглашения, совершались браки и возрастные обряды посвящения) [+20], однако считалось собственностью рода абдаддар.

Важнейшие функции общеплеменного значения были рассредоточены между наиболее влиятельными родами, в основном среди потомков Кусаййа. Кроме чисто храмовых обязанностей род абдаддар имел привилегию нести в походе знамя курайшитов, асад осуществлял руководство в совете, тайм ≈ судейство, махзум ≈ организацию походного войска, ади ≈ внешние сношения, сахм распоряжался храмовыми имуществами [+21]. Однако не исключено, что эти функции, которые Ибн Абдраббихи считает наследственными, на самом деле просто выполнялись конкретными представителями соответствующих родов в начале VII в. Во всяком случае, только наследственное право абдаддар нести знамя подтверждается рядом независимых друг от друга сообщений, что же касается асадитов, то, по сведениям Ибн Хабиба, их обязанностью было снабжение паломников пищей [+22].

Конкретная власть принадлежала главам родов, обычно старейшим в роду или наиболее авторитетным из старшего поколения. Авторитет зависел и от состоятельности, и от реальной значимости, т. е. прежде всего от многочисленности мужского потомства. Соответственно власть эта была чисто патриархальной, семейной.

Впрочем, не следует думать, что власть и авторитет старших исключали сопротивление младших. Так, когда после смерти ал-Мутталиба старейший в роду Абдманафа, Науфал, отобрал у своего племянника Абдалмутталиба земельный участок, тот призвал на помощь из Йасриба бану ан-наджжар, к которому принадлежала его мать. Одно появление в Мекке 80 хорошо вооруженных воинов заставило Науфала вернуть захваченное [+23]. Для понимания ситуации в Мекке важно, что племя как политический организм, стоящий над отдельными родами, отсутствовало. Соотношение сил между родами постоянно менялось, и для поддержания стабильности приходилось прибегать к союзам внутри самой Мекки и заключать их с соседними племенами. Важнейшим для курайшитов был договор о взаимной помощи с ахабиш (союзом нескольких племен из группы кинана и хуза'а), заключенный, по-видимому, в начале VI в. Абдманафом [+24]. Этот договор способствовал укреплению позиций курайшитов за пределами своей территории, и, несомненно, в немалой степени способствовал активизации торговли в середине VI в.

Политические союзы курайшитов дополнялись узами свойства. Многие курайшиты брали жен из соседних племен; в частности, одна из жен Абдманафа была из бану сулайм, а другая≈ из бану мазин б. са'са'а, в то же время одна из его дочерей была замужем за кинанитом, а другая ≈ за сакифитом. Мать Абдалмутталиба была из бану ан-наджжар (Йасриб), а три из его пяти жен ≈ некурайшитки. Впоследствии курайшиты, продолжая брать жен из других племен, стали реже выдавать своих дочерей за иноплеменников, считая их ниже себя.

Действительно, за сто лет со времени Кусаййа до Абдал-мутталиба курайшиты превратились из малозначащего кинанитского племени в самостоятельную экономическую и политическую силу. Если Кусайй, как говорили, положил начало своему богатству, убив и ограбив эфиопского купца [+25], то его потомки соперничали между собой в расходовании средств на угощение паломников, увеличивая этим свой авторитет хранителей святынь Мекки и привлекая к ним более широкий круг почитателей.

МЕККА КАК КУЛЬТОВЫЙ ЦЕНТР

Особое значение Мекки как культового центра большой группы племен определялось тем, что на ее территории и в окрестностях находился не один храм, а целый комплекс мест поклонения. Важнейшим из них была Ка'ба. Она представляла собой квадратное в плане здание размером 10X12,5 м, ориентированное углами по странам света, со входом с северо-востока. Стены, сложенные из камня сухой кладкой, имели высоту 9 локтей (4,5 м). В стены были вмурованы два священных камня- один в восточном углу, другой, наиболее почитаемый, в южном. Значение Ка'бы, в которой не было алтаря и не совершалось жертвоприношений, заключалось в том, что стены ее были хранилищем священных камней, воплощавших в себе божества≈ небесные светила [+26]. В 13,5 м от Ка'бы, напротив входа, лежал еще один священный камень, который после победы ислама был связан с Ибрахимом (Авраамом), объявленным Мухаммадом провозвестником истинной религии, и камень получил название ╚макам Ибрахим╩ (╚место, на котором стоял Ибрахим╩).

Внутри Ка'бы стояла статуя Хубала, бога-воителя, возможно, племенного божества кинанитов. Под ним была яма с сосудом, в котором хранились приношения Хубалу. У него испрашивали предсказания исхода дел и решения спорных вопросов, вытаскивая гадальные стрелы с надписями [+27].

С северо-западной стороны к Ка'бе примыкала невысокая полукруглая стена, Хиджр; здесь курайшиты собирались для бесед, сакральное назначение этого места неизвестно. В 20 м на восток от Ка'бы находится колодец Замзам, расчищенный Абдалмуталлибом и ставший с тех пор важным элементом комплекса Ка'бы.

Между Замзамом и Ка'бой стояли две статуи: мужского божества, Исафа, и женского, Наилы, перед которыми курайшиты приносили жертвы [+28]. Любопытно, что перед Исафом знаменосец курайшитов принес клятву не отступать перед врагом [+29]. Какие-то два идола стояли на вершинах холмов ас-Сафа и ал-Марва, их посещение и принесение жертвы завершали обряд паломничества.

За пределами долины Мекки, но в ее хараме находились еще два места поклонения- долина Мина и гора Муздалифа (рис. 5), последняя была связана с культом бога-громовержца и повелителя дождя Кузаха. А еще дальше, вне харама, находился еще один объект почитания - гора Арафа, или Арафат. Посещение этих трех святынь приходилось на 9 и 10 зу-л-хиджжа (╚месяца хаджжа╩), последнего месяца года, и как-то было связано с зимним солнцеворотом, так как от Муздалифы до Мина полагалось пробежать от рассвета до восхода солнца.

Рис. 5. Район Мекки в начале VII в. (77 KB)

Смысл ритуальных действий, связанных с поклонением священным объектам на участке от Арафата до Мина, после победы ислама очень скоро совершенно забылся. Возможно, как предполагают некоторые исследователи, при этом паломничестве разыгрывалась целая мифологическая мистерия, связанная с борьбой света и тьмы [+30]. Курайшиты считали для себя необязательным посещение Арафата, лежащего за пределами харама.

Группа племен, объединявшихся по принадлежности к культу Ка'бы, носила название хумс (╚истовые [в вере]╩, ед. ч. ах-мас). В нее кроме курайшитов входили все остальные кинаниты, хуза'а и амир б. са'са'а. К числу внешних отличий в обряде поклонения Ка'бе ахмаситов относилось, в частности, то, что они совершали ритуальный обход Ка'бы (таваф) в своей одежде, а остальные паломники при первом посещении святыни должны были брать одежду у кого-нибудь из ахмаситов или совершать таваф без одежды. Впрочем, сведения мусульманских авторов по этому поводу очень туманны, с явной склонностью к смакованию языческих безобразий. Ясно только то, что одежда лица, впервые совершавшего таваф (если он не принадлежал к ахмаситам), не подлежала выносу из священного места, ее полагалось бросать между ас-Сафа и ал-Марвой [+31].

Особая причастность этой группы племен к культу Ка'бы, несомненно, должна была иметь глубокие корни, хотя мусульманские авторы связывают появление некоторых обрядовых новшеств для курайшитов и появление ахмаситов с приобретением курайшитами особого ореола в глазах окружающих племен после гибели в Мекке войска эфиопского царя Абрахи (см. ниже).

Обряд поклонения Ка'бе заключался в семикратном обходе (таваф) по часовой стрелке и прикосновении рукой к священным камням. В обряд ╚малого паломничества╩ (умра) кроме тавафа и питья воды из священного колодца Замзам входила семикратная пробежка от ас-Сафа до ал-Марвы по специальной дорожке между ними (ал-Мас'а). Паломничество заканчивалось жертвоприношением у ал-Марвы, бритьем головы и стрижкой ногтей. Малый хаджж можно было совершать в любое время, но предпочтительным считался месяц раджаб.

╚Большое паломничество╩, собственно хаджж, было строго определено во времени. После обряда умры паломники отправлялись 8 зу-л-хиджжа (последний месяц года) через Мина к Арафату, затем оттуда шли вечером к Муздалифе и с рассветом быстро шли или ехали к Мина, чтобы оказаться в ней к моменту появления солнца; здесь проводили два или три дня, завершая все празднество жертвоприношениями [+32].

Многие племена, совершавшие паломничество в Мекку, не считали обряд поклонения законченным без посещения своих племенных святынь. Так, жители Йасриба на обратном пути из Мекки посещали святилище Манат в ал-Мушаллале около ал-Кудайда и только после этого брили головы [+33].

Вступая на священную территорию, паломники надевали чистую белую полотняную одежду (ихрам) [+34], которая налагала на паломника ряд ограничений. В частности, от хумси, надевшего ихрам, требовалось половое воздержание, и входить и выходить из жилища он должен был через пролом в стене. Наконец, курайшитам удалось сформировать представление, что в хараме нельзя есть пищу, принесенную с несвященной территории [+35]. В сочетании с предоставлением за плату одежды для первого тавафа не хумси это давало курайшитам дополнительный доход.

Впрочем, в те времена право на расходы ценилось порой выше, чем возможность получения дохода, так как все почетные обязанности хранителей мекканских святынь, так или иначе, требовали расходов. Для покрытия расходов, связанных с оказанием помощи паломникам, в Мекке существовало специальное самообложение ≈ рифада. Кроме того, каждый состоятельный курайшит считал своим долгом превзойти представителей других родов своей щедростью и завоевать дополнительный авторитет.

Все функции, связанные с религиозно-политическим руководством Меккой, примерно до середины VI в. оставались в роду одного из сыновей Кусаййа, Абдаддара. Бану абдаддар были хранителями ключа от Ка'бы, пользовались привилегией поить и кормить паломников, председательствовать в Дар ан-надва и нести знамя курайшитов. Это вызвало недовольство разросшегося и экономически могущественного рода Абдманафа, заявившего свои права на эти функции. Мекканцы раскололись: бану абдманаф поддержали близкий им род асад, а также зухра, тайм и ал-харис; вокруг абдаддар образовалась коалиция из сахм, джумах, махзум и ади [+36]. После каких-то столкновений, видимо без жертв, стороны пришли к компромиссу: абдманаф получили право поить паломников, асад ≈ кормить их, а за абдаддар сохранились руководство советом, право нести знамя и хранить ключ от Ка'бы. Впоследствии, видимо, происходили новые перераспределения почетных функций [+37].

Несмотря на их почти жреческую причастность к мекканским святыням, курайшиты поклонялись также другим святыням и другим божествам, особенно трем богиням ≈ ал-Лат, ал-Уззе и Манат, хотя, казалось бы, культ белого камня в Таифе, в котором воплощалась ал-Лат, должен был уже просто из политико-экономического соперничества быть неприемлемым для курайшитов. Однако характерное для язычества признание всех богов, отличавшее религиозную жизнь Средиземноморья до христианства, было характерно и для арабов. Любому мало-мальски критически мыслящему курайшиту должен был прийти в голову вопрос: если наша святыня самая важная и ей приходят поклоняться издалека, то почему же мы должны признавать другие божества и святыни? Но такой естественный для нас вопрос мог родиться в ту пору только в незаурядной голове, а они появляются нечасто.

Нормальное отправление культа требовало соблюдения определенных календарных сроков. В мекканском культовом кругу наблюдение за календарем было прерогативой племени фу-кайм из группы кинана. Их обязанностью было приведение года из 12 лунных месяцев (354 суток) в соответствие с солнечным годом из 365,25 суток. Как часто производились временные вставки (нисй) и какой они были величины ≈ мы не знаем. Мусульманская историческая традиция не сохранила ничего, кроме их осуждения. Даже само существо этих вставок в IX≈ X вв. было непонятно [+38].

Судя по названиям месяцев, начало года приблизительно совпадало с современным календарем, так как третий и четвертый месяцы назывались раби' (╚весна╩), разделяясь на ╚первый╩ и ╚второй╩. Естественно думать, что конец одного и начало другого года определялись зимним солнцеворотом. Если оказывалось, что по окончании ╚месяца паломничества╩ (зу-л-хиджжа) солнцеворот не произошел, то время от времени вставлялся дополнительный месяц. Об этом событии объявляли паломникам, собравшимся на хаджж.

Кроме двух священных месяцев в конце года (зу-л-ка'да, зу-л-хиджжа) священными считались первый месяц года, мухаррам, и седьмой, раджаб ≈ месяц ╚малого паломничества╩, жертвоприношений и поста [+39]. Как соотносился лунный календарь с солнечным в начале VII в., мы не знаем. Возможно, что многие наши даты, устанавливаемые по синхронистическим таблицам, расходятся с действительностью не на один месяц [+40]. Единственным подспорьем в датировке являются указания на события вне узкого круга мекканской истории. Но их мало, и они не всегда надежны.

Так, в конце третьей четверти VI в. произошло событие, которое в памяти мекканцев стало границей между неопределенным во времени прошлым и реальной, датируемой историей, ≈ поход эфиопского царя Абрахи, владевшего в то время Йеменом, на Мекку. Его войско сопровождал боевой слон, поразивший воображение мекканцев, назвавших этот поход ╚годом слона╩ и датировавших затем события ╚до слона╩ или ╚после слона╩. Согласно мусульманской исторической традиции, этот поход произошел около 570 г. и в этот же год родился Мухаммад. Единственный поход Абрахи на север, описываемый в надписи Ry 506, достиг лишь Турбана и датирован 547 г. н. э. Но эта дата настолько расходится с мусульманской исторической традицией, что среди исследователей до сих пор нет единства мнений: можно ли этот поход Абрахи отождествить с ╚походом слона╩ [+41]? Туманность рассказов об этом необычном для тихой Мекки событии (появление войска со слоном, бегство жителей в горы, гибель вражеского войска, трофеи, доставшиеся наиболее смелым из мекканцев) свидетельствует скорее в пользу более ранней датировки похода, чем 570 г., тем более что Мухаммад, будучи взрослым, кажется, уже не застал очевидцев.

Ясно одно √ не позже 570 г. один из эфиопских правителей Йемена, желая подчинить своему влиянию Западную Аравию [+42], в союзе с рядом южноарабских племен приблизился к Мекке. Население Мекки разбежалось, остались Абдалмутталиб б. Хашим и несколько других видных мекканцев, вероятно, для переговоров с эфиопами. Судьба Мекки была решена тем, что часть племен, принявших участие в походе, отказалась вступать на священную территорию с оружием в руках, а в эфиопском отряде началась эпидемия, которую мусульманская легенда связывает с тем, что он был побит камнями, которые бросали сверху птицы, насланные Аллахом, чтобы защитить святыню.

Следует ли здесь видеть легендарное преображение какой-то природной реальности, например крупного града, или переосмысление какого-то мифа ≈ неясно. Вообще поиски реальностей, лежащих в основе легенд, рождающихся иногда почти на глазах людей, как правило, малоплодотворны. Человеческое сознание способно успешно трансформировать собственные представления о минувшем в подобия реальности. Вряд ли нужно в легенде о потонувшем граде Китеже искать увязку с конкретным эпизодом борьбы Руси с монголами, а в сказке о золотой рыбке≈ биологический прообраз.

Традиционная датировка этого события мусульманской историографией 570 годом (путем синхронизации с годами правления персидских царей и Лахмидов), судя по привязкам к нему времени рождения Мухаммада и ряда его родственников, близка к истине, так как явных противоречий не наблюдается. Более ранняя датировка похода, предлагаемая на основе южноарабских надписей, не согласуется со всей системой внутренней хронологии мусульманских источников.

Бесславный исход эфиопского нападения на Мекку способствовал еще большему укреплению престижа Мекки как богоспасаемого города, а с ним ≈ и престижа курайшитов, которые получили почетный эпитет ал илахи ≈ ╚божье племя╩. Некоторые мусульманские авторы связывали с этим образование группы хумс, что все же сомнительно. Более вероятно расширение круга почитателей Ка'бы и появление у курайшитов дополнительных претензий на исключительность в отправлении отдельных обрядов.

Исход этого грозного для Мекки события способствовал также выдвижению и обогащению Абдалмутталиба. О деятельности его в этот опасный момент арабские источники говорят неопределенно. Ясно, во всяком случае, что он вел переговоры с командующим эфиопской армией (царем?) или каким-то высокопоставленным лицом. Действительно ли Абдалмутталиб, как говорят некоторые информаторы, явился к нему, чтобы добиться возвращения угнанных вражескими воинами верблюдов, или только использовал этот случай как повод для прощупывания ситуации ≈ для своих соплеменников он выглядел спасителем города. Паническое бегство армии, оставившей много всякого имущества, пополнило богатство главы Хашимитов, он устраивал щедрые угощения соплеменникам, покупал недвижимость за пределами Мекки [+43]. Признанием авторитета Абдалмутталиба можно считать включение его в состав делегации курайшитов, ездившей в Сан'а к Сайфу б. Зу-Йазану с поздравлением по случаю изгнания эфиопов и воцарения его в Йемене. Вместе с ним в делегации был глава абдшамс Умаййа б. Абдшамс и глава тайм Абдаллах б. Джуд'ан [+44]. Произошло это в промежутке между воцарением Сайфа в 576≈577 гг. и смертью Абдалмутталиба, последовавшей в правление Хормузда (578≈ 590), когда Мухаммаду шел восьмой год, т. е. между 576 и 579 гг.

Абдалмутталибу, как деду Мухаммада, приписывается большое благочестие, в частности пост в рамадан на горе Хира, раздача милостыни бедным после окончания поста, многократные обходы Ка'бы. После Абдалмутталиба главой Хашимитов стал его старший сын аз-Зубайр, видимо человек энергичный и воинственный, но не оставивший заметного следа в памяти современников.

В последней четверти VI в. [+45] в 100 км восточнее Мекки, около Карн ал-Маназил (ныне Эс-Сайль-эль-Кабир), в урочище Указ, возникла новая ярмарка, ставшая важным торговым центром Северной Аравии. В Указе ярмарка начиналась в зу-л-ка'да, в конце месяца она перемещалась в Маджанну, а затем, 1≈7 зу-л-хиджжа, ≈ в Зу-л-Маджаз, в 5≈6 км от Арафата [+46]. Сразу же после закрытия ярмарки паломники шли к Арафату и начинали обряд хаджжа.

Ярмарка привлекала не только почитателей мекканских святынь, но и людей из других племен, не связанных ограничениями для паломников; они появлялись среди паломников при оружии и нередко затевали ссоры. Ярмарка была свободной, беспошлинной, поддержание порядка на ней лежало на тамимит-ском племени зайд манат, которое не относилось к числу почитателей мекканских святынь и могло на ярмарке носить оружие. Их глава одновременно исполнял функции судьи [+47]. Здесь кроме торговли и разбора межплеменных столкновений происходили состязания поэтов и певцов.

О большой значимости и притягательности ярмарки в Указе свидетельствует стремление последнего царя Хиры ан-Ну'мана (580≈602) посылать на нее свои товары. Правда, позиции Лах-мидов в Центральной Аравии в это время настолько ослабли, что ан-Ну'ману приходилось прибегать к посредничеству недждских бедуинов. Случалось, что его товары становились добычей враждебных племен или просто любителей поживы. Возникавшие при этом сложные взаимоотношения, определявшиеся обязательствами покровительства отдельным лицам или племенам, иногда приводили к кровавым столкновениям, в одном из которых (╚четвертый день ал-Фиджар╩, около 590 г.) курайшиты потеряли 80 человек [+48].

К концу VI в. стали обостряться противоречия внутри разросшегося рода Абдманафа. После смерти Абдалмутталиба (около 578 г.), пользовавшегося большим авторитетом, главенство перешло к Харбу б. Умаййе, внуку Абдшамса. Сыновья Абдалмутталиба (а их было 10), видимо, не желали ему подчиняться, и стали выступать как самостоятельный род. Старший из них, аз-Зубайр, возглавивший род после смерти отца, выступил инициатором создания около 590 г. нового союза внутри ал-мутаййабун ≈ хилф ал-фудул, целью которого была помощь незаслуженно обиженным в Мекке. В него вошли бану хашим, ал-мутталиб, зухра и тайм [+49]. Данных о том, как влиял этот союз на внутреннюю жизнь Мекки, у нас нет, но важно, что он демонстрирует реальную расстановку сил.

ОБСТАНОВКА НА БЛИЖНЕМ ВОСТОКЕ

Медленный, но неуклонный рост экономического и политического значения Мекки происходил на фоне важных политических изменений в окружающем мире. Важнейшим из них стало усиление сасанидского Ирана.

На рубеже VI≈VII вв., после свержения в Йемене Сайфа б. Зу-Йазана одним из сыновей Абрахи, персидский военачальник Вахриз сверг неугодного Ирану правителя и стал наместником Йемена. Центральная Аравия оказалась зажатой между сасанидскими владениями. Особое значение для Ирана приобрел кратчайший путь в Йемен из Месопотамии через Йамаму, проходивший через земли независимых племен. Надежное его функционирование можно было обеспечить либо созданием системы договоров, либо установлением военного контроля. Первую возможность легче всего было осуществить через арабского правителя Хиры ан-Ну'мана, умело лавировавшего в хитросплетениях межплеменных отношений для поддержания своего авторитета среди вассалов и их соседей. Однако ан-Ну'ман впал в немилость, бежал к таййитам, но был схвачен, заключен в темницу и вскоре погиб, а его государство, державшееся слабыми узами личных обязательств, сразу распалось [+50]. Заменившие ан-Ну'мана сасанидские наместники могли лишь обеспечивать охрану степной границы размещением персидских гарнизонов в приграничных крепостях, расположенных в 50≈100 км от Евфрата. Возможно, что уничтожение государства Лахмидов было лишь началом новой активной аравийской политики Сасанидов, которой не суждено было осуществиться. Дальнейшие события показали, что рыхлое владение ан-Ну'мана было хорошим буфером, который не смогли заменить персидские пограничные гарнизоны. Бедуины легко проходили через промежутки между крепостями и нападали на окраину земледельческих районов по Евфрату. Попытка наказать непокорных бедуинов около урочища Зу-Кар, куда они приводили в летнюю жару свои стада, закончилась поражением двухтысячного персидского отряда из пограничных войск, подкрепленного пятью тысячами арабов [+51]. Этой битве иногда придается особое значение как предвестнику будущих арабских завоеваний. Но масштаб сражения говорит о том, что оно было значительным только для арабской стороны, запечатлевшей его во множестве стихов, а для сасанидского Ирана оно не более чем неприятный эпизод на границе, не сопоставимый с другими событиями того же времени. Битва при Зу-Каре не изменила соотношения сил на ирано-арабской границе, иранские гарнизоны остались в тех же пограничных укреплениях, а бедуины не получили никаких преимуществ в этом районе.

Главным событием тех лет была вновь начавшаяся война с Византией. В 602 г. восстание византийской армии на Дунае привело к свержению императора Маврикия, помощи которого Хосров II был обязан своим троном. Казнь благодетеля послужила прекрасным легальным поводом объявить войну узурпатору Фоке и добиться пересмотра условий договора 591 г.

Обстоятельства как нельзя более благоприятствовали этому. Правление Фоки было непопулярным. Жестокостью он сумел восстановить против себя и столичную аристократию, и провинциальные города, преследования монофизитов настроили против него Сирию и Египет, во многих местах вспыхивали восстания, даже армия восточной половины империи не была ему опорой. В этих условиях новый претендент мог рассчитывать на успех.

Хосров начал с того, что не признал Фоку и пригрел сына Маврикия (или самозванца), который был объявлен императором и получил щедрую материальную поддержку. Затем в 604 г. начались военные действия в Верхней Месопотамии. После тяжелых боев за пограничные крепости, затянувшихся на два года, персидская армия в 607 г. вышла на оперативный простор.

В то время как иранские войска завершали завоевание Верхней Месопотамии, на дальнем западе империи экзарх Карфагена отказался посылать зерно в Константинополь, что было равносильно мятежу против императора. Затем в том же, 608 г. племянник экзарха Никита двинулся с армией через Триполитанию и Киренаику на Александрию. Небольшой отряд императорских войск попытался удержать его, но в бою на канале перед Александрией потерпел поражение. В городе произошло восстание, возглавленное ╚зелеными╩, и Никита вошел в столицу Египта как освободитель. Лишь несколько городов в Дельте остались верны императору. В следующем году императорским войскам удалось на некоторое время занять всю Дельту, но под стенами Александрии и в Кирйауне они потерпели поражение и без дальнейшего сопротивления оставили Египет.

В это время сын карфагенского экзарха Ираклий с большим флотом появился в Эгейском море, занял острова Архипелага и некоторые прибрежные острова. В сентябре 610 г. его войска на суше и с моря подошли к Константинополю. Фока не имел достаточных сил для организации обороны, а горожане не были намерены поддерживать его. Здесь, как и в Египте, димоты из ╚зеленых╩ выступили против Фоки, опустили цепь, закрывавшую гавань Золотого Рога, и боевые суда Ираклия оказались внутри города. 5 октября 610 г. Ираклий был провозглашен императором, а Никита стал наместником Египта.

Некоторое смягчение внутренней политики при Ираклии не могло исправить положение в империи, персы продолжали продвигаться на востоке, а на западе по соседству со столицей славяне заняли Фракию и неотвратимо распространялись по Балканскому полуострову.

В том же году, когда Северная Сирия и Армения были охвачены войной, когда один император свергал другого, в далекой Мекке одному из внуков Абдалмутталиба, Мухаммаду, стали являться видения, о которых он рассказывал лишь самым близким людям. Это происшествие скоро забылось бы даже в самой Мекке, если бы видения Мухаммада не стали началом рождения новой религии.

МУХАММАД ДО ИСЛАМА

Феномен рождения новой религии благодаря деятельности одного человека настолько редок, что заслуживает пристального внимания к личности ее создателя. К сожалению, для этого мы располагаем, хотя и обширным, но сомнительным по достоверности материалом.

Единственный подлинный источник ≈ Коран, представляющий собой собрание проповедей Мухаммада, произнесенных им в состоянии религиозных экстазов, но собрание хаотическое, без хронологического порядка. Для правильного понимания Корана поколениям мусульман, родившимся после смерти Мухаммада, уже требовались обширные комментарии, которые составлялись на основе воспоминаний его современников.

Несколько десятилетий эти воспоминания сохранялись в памяти сподвижников пророка и распространялись в основном в виде устных рассказов. Часть из них фиксировалась самими сподвижниками или их слушателями, часть передавалась и дальше изустно. Коллективная память сподвижников служила источником, к которому обращались в поисках прецедентов для решения культовых, юридических и административных вопросов. Эти краткие сообщения о словах и поступках вероучителя≈ хадисы ≈ явились одним из основных источников для создания связной письменной биографии пророка.

Первые письменные сочинения биографического характера были просто тематическими подборками рассказов на определенный сюжет (рождение пророка, приобретение пророческого дара, наиболее примечательные походы и т. д.). Раньше всего был собран и систематизирован материал о позднем периоде жизни Мухаммада, прежде всего о его походах (магази). Первые сводные сочинения о магази появились, по-видимому, в начале VIII в., когда в живых не осталось ни одного из их участников. Приоритет этой тематики легко объясним ≈ события последнего десятилетия деятельности Мухаммада происходили на глазах большего числа людей, к тому же сознававших значимость происходящего и поэтому лучше запоминавших его.

Первая полная связная биография (сира) была составлена Ибн Исхаком (704≈767) лишь в середине VIII в., когда вокруг Мухаммада сложились легенды, возникавшие под значительным влиянием христианской и иудейской религиозной мифологии. Она уже имеет многие черты житийной литературы. К сожалению, и эта биография дошла до нас только в обработке Ибн Хишама, сделанной, вероятно, в начале IX в. [+52]. Труд Ибн Исхака ≈ Ибн Хишама не исчерпал всего объема информации, сохраненной в разных записях. Процесс ее сбора и систематизации продолжался до середины IX в. В более поздних биографиях Мухаммада все же иногда встречаются сведения, отсутствующие в известных нам ранних историко-биографических сочинениях [+53].

Своеобразным комментарием к истории деятельности Мухаммада служат толкования Корана (тафсир) [+54], содержащие немало дополнительных сведений о деятельности Мухаммада, особенно на раннем этапе.

Мы не можем здесь даже кратко охарактеризовать все источники сведений о жизни и деятельности Мухаммада. Для нас важно, прежде всего, то, что все они, в конечном счете, восходят к первоначальному кругу воспоминаний его современников, что и определяет характер всех сведений. Уважительное отношение к этим материалам породило традицию указаний на источник, составивших со временем длинную цепь упоминаний лиц, передававших друг другу данное сообщение (иснад). Все биографические и исторические сочинения (даже опускающие иснады ради краткости) верны документально-цитатной передаче материала, поэтому даже сочинения X в. достаточно точно передают исходную информацию. С этой точки зрения все исторические и биографические сочинения IX≈X вв., касающиеся жизнеописания Мухаммада, следует признать совершенно достоверными. Иное дело ≈ достоверность самого исходного материала.

С момента, когда европейское востоковедение получило в свое распоряжение упомянутые жития Мухаммада и создало первые научные биографии основателя ислама [+55], важнейшей проблемой, волновавшей исламоведов, стал вопрос о достоверности хадисов, на которых в основном зиждется история раннего ислама. Первые исследователи, опиравшиеся на материал сочинения Ибн Хишама, ≈ У. Мьюр и А. Шпренгер, ≈ отвергая явно легендарные сведения, считали его и другие аналогичные источники в принципе достоверными. Изучение хадисов, предпринятое в конце XIX в. И. Гольдциером [+56], выявило подложность многих из них, и это надолго определило скептическое отношение к достоверности биографических сведений о Мухаммаде. Крупнейший русский историк мусульманского Востока В. В. Бартольд в предисловии к своему очерку ╚Ислам╩ писал в 1918 г.: ╚Недостоверность хадисов как исторического источника в настоящее время вполне установлена наукой; вместе с хадисами падает и сира; в противоположность мнению Ренана современный итальянский исследователь ислама Каэтани приходит к выводу, что все известия о деятельности Мухаммада до его бегства в Медину более относятся к области легенды, чем к области истории╩ [+57].

Однако постепенно излишний скептицизм, порожденный в значительной мере христианским и иудаистским пренебрежительным отношением к исламу как к эклектической религии [+58], уступил место более реалистическому отношению к вопросу о достоверности интересующих нас источников.

Действительно, сведения о раннем периоде жизни и деятельности Мухаммада очень ненадежны. Но не потому, что они фальсифицированы. Подавляющая часть их (исключая рассказы о чудесах) достоверна в той степени, в какой достоверны любые воспоминания очевидцев. Человеческая память не механична, а эмоциональна, она фиксирует детали, производящие впечатление на данное лицо, опуская остальное. Поэтому зрительно яркие воспоминания о далеком прошлом почти всегда не датированы и лишь привязываются к каким-то другим событиям, врезавшимся в память. Точно так же запоминаются эффектные фразы, но может забыться, кто их произнес и т. д.

Но если мы, современные люди, привыкшие отмечать не только годы, а минуты, часто забываем, в каком году произошло то или иное событие, то как же требовать от мекканцев начала VII в., не имевших даже летосчисления, чтобы они точно помнили, сколько лет прошло от одного события до другого или когда, какого числа, родился тот или иной человек? События, о которых по памяти рассказывали сподвижники Мухаммада, в большинстве случаев достоверны в том, что само событие, действительно имело место, его не выдумали, но оно могло быть неверно датировано абсолютно или относительно другого, могли быть перепутаны действующие лица. Словом, мы находимся в таком же положении, как следователь из детективной истории, которому каждый очевидец дорожного происшествия добросовестно называет другой цвет и марку скрывшегося автомобиля. Естественно, что, говоря о достоверности рассказов, не имеющих легендарного характера, мы не должны забывать о тенденциозности многих сообщений, определявшейся не только более поздними религиозно-политическими симпатиями, но и понятным тщеславием рассказчиков, желавших возвысить себя в глазах слушателей.

Близкие к Мухаммаду люди не придавали значения фиксации или систематизированной передаче своих воспоминаний о нем, заботясь, прежде всего, о сохранении главного ≈ текстов откровений. Когда же была осознана необходимость фиксации воспоминаний, то ближайшие сподвижники Мухаммада уже ушли из жизни, а остались либо второстепенные лица, знавшие лишь последние годы его жизни, либо люди, знакомые с отдельными эпизодами его допророческой биографии со слов предыдущего поколения. Наиболее интересны для понимания характера Мухаммада и его поведения в семье воспоминания его самой молодой и любимой жены Аиши, с которой он иногда откровенничал больше, чем с кем-нибудь из окружения, но и они в основном касаются последнего десятилетия его жизни.

Противоречивые датировки и даже полное отсутствие хотя бы относительных дат для многих эпизодов жизни Мухаммада представляют наибольшее затруднение при реконструкции раннего этапа биографии. Конечно, и из этих путаных сведений можно извлечь какие-то дополнительные крупицы истины, но это возможно только при таком детальном анализе, который в настоящей работе невозможен.

Сложности начинаются с определения времени рождения Мухаммада. В исламе давно канонизировано празднование дня рождения пророка 12 раби I [+59], а годом его рождения принято считать ╚год слона╩ ≈ 570 г. Однако это только одна из дат, указываемых источниками, которой отдано предпочтение на основании убеждения, что по особой милости Аллаха Мухаммад умер в тот же день недели и месяца, в какой родился [+60]; но если даже дата смерти не бесспорна (см. конец гл. 4), то трудно поверить, чтобы запомнилась дата рождения одного из многочисленных, ничем не приметных младенцев [+61].

Удивляться этому не приходится. В любом обществе, не знающем официальной регистрации рождения и обычая праздновать дни рождения, даты рождения запоминаются только относительно каких-то из ряда вон выходящих событий (которые сами по себе не имеют точной датировки). В случае с рождением Мухаммада таким событием стало прибытие войска со слоном, однако оно, как мы уже говорили, точно не датировано [+62] и может быть определено только сопоставлением с возрастом лиц, которые родились около этого времени.

Некоторые варианты датировки заслуживают серьезного рассмотрения. Так, дата ╚10 лет после слона╩ будет соответствовать, при традиционной датировке похода, 580 г. н. э. Ее считал наиболее вероятной А. Лямменс, опираясь на дату 892 г. эры Александра приводимую у Бар Эбрея [+63]. Однако, скорее всего, это ошибочный вариант даты, упоминаемой ал-Бируни,≈ 882 г. эры Александра, т. е. 570 г. н. э., тем более что существуют другие, косвенные датировки, показывающие, что Мухаммад родился до 580 г., скорее всего в пределах 570≈573 гг. [+64]. Следовательно, оценивая те или иные события в жизни Мухаммада, мы можем полагаться на оценки его возраста, сохраненные мусульманской традицией.

Мухаммад был единственным, но, видимо, не первым ребенком Абдаллаха [+65], младшего сына Абдалмутталиба. Мать Мухаммада, Амина, происходила из рода зухра, а ее мать ≈ из рода абдаддар. Абдаллах умер в Йасрибе вскоре после рождения сына то ли на обратном пути из Газзы, то ли во время торговой поездки в Йасриб. По обычаю состоятельных мекканцев мальчика отдали кормилице-бедуинке по имени Халима из племени са'д б. бакр (из хавазин), у которой он прожил около пяти лет.

К этому периоду биографы Мухаммада относят рассказ о том, как ангелы вскрыли ему грудь и очистили сердце от скверны [+66]. Некоторые исследователи пытались видеть в нем отражение какого-то реального факта, искаженное воспоминание о припадках типа эпилептических, которыми будто бы объясняются экстатические видения Мухаммада в зрелом возрасте [+67]. Происхождение этих рассказов очень подозрительно [+68], видимо, они родились через несколько лет после смерти Мухаммада в среде благочестивых сочинителей, черпавших вдохновение в готовом репертуаре религиозных легенд Ближнего Востока, для объяснения образного выражения Корана: ╚Разве Мы не раскрыли тебе твою грудь?╩ [Кор., пер., XCIV, 1].

На шестом году жизни Мухаммад лишился матери, скончавшейся в Абве на обратном пути из Йасриба, куда она ездила с сыном на могилу мужа. Сироту приютил сначала дед, Абдал-мутталиб, а через два года, когда дед умер, ≈ дядя Абдманаф, больше известный как Абу Талиб. Как и все хашимиты, он занимался торговлей, но большого богатства не имел, семья с четырьмя детьми жила скромно, и Мухаммад, видимо, не всегда ел досыта [+69]. Когда Мухаммаду было лет 12≈13, дядя взял его с собой на ярмарку в Бусру (Южная Сирия); об этой поездке сообщается лишь то, что будто бы некий монах возвестил там курайшитам, что среди них находится пророк [+70]. Лет с пятнадцати Мухаммад начал самостоятельную жизнь: какое-то время нанимался пасти овец мекканцев [+71], а потом, вероятно, участвовал в снаряжении караванов. Около 590 г. он принял участие в сражении близ Указа, а затем был среди хашимитов, заключавших союз хилф ал-фудул [+72].

О том, насколько незавидно было положение Мухаммада в те годы, свидетельствует отказ Абу Талиба выдать за него свою Дочь Фахиту (Умм Хани), которую он выдал за махзумита Хубайру б. Абу Вахба. На упрек племянника, что ему предпочли человека из другого рода, Абу Талиб ответил: ╚Да, мы породнились с ними ≈ благородный достоин благородного╩ [+73].

Только около 595 г. в жизни Мухаммада произошел поворот к лучшему. По совету Абу Талиба он нанялся в качестве приказчика сопроводить в сирийском караване товары богатой вдовы Хадиджи бинт Хувайлид. Плата была не слишком великf≈ четыре молодых верблюда, но главное было не в ней: Мухаммад понравился Хадидже, она дала ему это понять, он посватался, получил согласие и стал ее мужем.

Хадиджа принадлежала к близкому хашимитам роду асад, была уже дважды замужем и от последнего брака имела малолетнего сына. Это была умная, энергичная женщина, сохранившая право распоряжения своим капиталом и в новом браке. Поэтому когда Мухаммад захотел одарить свою бывшую кормилицу Халиму, то ╚рассказал о ней Хадидже, и она дала ей 40 овец и верблюда для езды╩ [+74].

Брак Мухаммада в оценках европейских исследователей всегда выглядит несколько некрасивым, чем-то вроде прихоти богатой старой купчихи, польстившейся на молодого человека. Основанием для этого служит утвердившееся в мусульманской исторической традиции мнение, что Хадидже, когда она выходила замуж за Мухаммада, было 40 лет, между тем имеются сведения, что ей было всего 28 лет [+75], и это многое меняет в оценке их счастливого брака. Сам Мухаммад всегда тепло вспоминал свою первую супругу, которая была для него не только женой, но и лучшим другом.

После женитьбы Мухаммад занялся торговлей кожами, но не смог завести собственное дело, а торговал на паях в лавке своего компаньона ас-Саиба б. Абу Саиба ал-Махзуми [+76]. В дальние торговые поездки он, видимо, больше не пускался. Характерно, что Мухаммад не кооперировался с кем-либо из хашимитов: видимо, родоплеменные узы, о которых так много говорят при характеристике мекканского общества этого периода, нередко отступали перед денежными расчетами.

Так, когда Абу Талиб после смерти старшего брата, аз-Зубайра (рубеж VI≈VII вв.), стал главой хашимитов и оказался не в состоянии выполнять почетную обязанность кормить и поить паломников, то его богатый младший брат, ал-Аббас, дважды дав деньги на покрытие расходов, потребовал затем в погашение долга передать это право ему. Абу Талиб настолько разорился, что родственникам пришлось взять его младших детей к себе [+77]. Мухаммад приютил самого младшего из них, Али, которому предстояло сыграть огромную роль в истории ислама, сказывающуюся даже в наши дни.

К этому времени у Мухаммада была уже большая семья. Его первенец, ал-Касим, по которому его самого стали звать Абу-л-Касим [+78], умер, едва начав ходить, но затем одна за другой появились четыре дочери: Зайнаб, Рукаййа, Умм Кулсум и Фатима. Дом обслуживало несколько рабов и рабынь. Особое место среди них занимал Зайд б. ал-Хариса, юноша из племени калб, захваченный в детстве во время набега и проданный в рабство, которого Хадиджа подарила супругу. Мухаммад через некоторое время торжественно освободил его перед Ка'бой и объявил своим сыном [+79].

Между тем в Мекке произошло знаменательное событие: курайшиты решились взяться за ремонт Ка'бы, которая сначала выгорела изнутри, а затем пострадала от селя и стояла некоторое время в виде полуразрушенного остова.

Мекканцы купили обломки византийского корабля, потерпевшего крушение возле Джидды, и наняли корабельного плотника для выполнения непривычных для них плотницких работ. Стены были разобраны до основания и затем возведены вновь из перемежающихся рядов камня и деревянных брусьев. Вход был поднят выше человеческого роста, чтобы внутрь не попадали дождевые потоки и не могли пробраться злоумышленники. Стены были подняты вдвое, до 18 локтей (9 м), наконец, Ка'ба впервые получила крышу, которую поддерживали шесть деревянных столбов. Изнутри стены были оштукатурены и покрыты росписями [+80]. Для возведения стен курайшиты разделились на четыре группы, в какой-то мере отражающие существовавшие союзные отношения и соседство [+81].

Ремонт Ка'бы был не просто сложной для мекканцев технической задачей, а прежде всего идеологическим событием большой значимости. Требовалось большое мужество, чтобы вынуть первые камни из стены храма, не помогало даже сознание того, что совершается благое дело. Никто не решался приступить к разборке стены, пока не увидели, что ал-Валид б. Мугира выломал часть стены и не был наказан. Разбирая старый храм и возводя новый, курайшиты еще больше проникались сознанием своей особой связи с божеством. Особенно это касалось снятия с места ╚черного камня╩.

Мусульманская традиция приписывает честь этой инициативы Мухаммаду. Он будто бы первый взялся за это, и ему помогли в переноске старейшины четырех строительных групп [+82]. Этот рассказ может быть благочестивой выдумкой, но, с другой стороны, в нем нет ничего невероятного. Возможно, сознание особой близости к божеству охватило Мухаммеда именно в этот момент.

Примечательно, что инициатива перестройки принадлежала не охранителям храма, бану абдаддар, а махзумитам, что, возможно, отражает их возросшее значение.

Перестройку Ка'бы курайшитская традиция относит к 10-му году после женитьбы Мухаммеда, т. е. к 603≈605 гг. Этим же временем датируется рождение у Абу Талиба последнего сына, Али.

НАЧАЛО РЕЛИГИОЗНОЙ ПРОПОВЕДИ МУХАММАДА

Участие в ремонте Ка'бы было, несомненно, самым большим событием в общественной жизни Мухаммада. За ним потекли размеренные будни: Мухаммад торговал, выдавал замуж дочерей. Старшая, Зайнаб, вышла замуж за своего троюродного брата (двоюродного племянника матери) Лакита (который в арабских источниках обычно именуется по кунье, Абу-л-Ас), две следующие, Рукаййа и Умм Кулсум, ≈ за двоюродных братьев отца, сыновей Абдал'узза (Абу Лахаб). Дома остались только Зайд и маленькая дочь Фатима. Поэтому Мухаммад охотно взял на воспитание сына совершенно разорившегося Абу Талиба, Али, который мог заполнить в сердце пустоту, образовавшуюся после смерти ал-Касима.

Мухаммад не мог похвастаться большими жизненными успехами: коммерческого таланта у него не было, и капитал жены он не сумел приумножить, приходилось, наверное, иметь дело и с заимодавцами, дравшими за ссуду большой процент. Не отличался он ни красноречием, ни поэтическим даром, ценившимися в то время [+83]. А главное, он был одинок, без братьев и сестер, всегда несколько чужой всем окружающим. Любовь Хадиджи не могла возместить ему этот недостаток за пределами дома, в кругу сверстников. Конечно, тяжело переживал он и отсутствие сыновей, поднимавших авторитет мужчины в обществе. Усыновление Зайда было жестом отчаяния.

Ощущение своей неполноценности в этом обществе, неприкаянности, постоянной ущемленности накапливало в его душе смутное недовольство, состояние внутренней напряженности.

Пищу для размышлений могли дать Мухаммеду беседы с двоюродным братом Хадиджи, Варакой б. Науфалем, который ╚знал Писание╩, ╚жил по Писанию╩ или даже исповедовал христианство [+84]. Вряд ли его теологические познания были сколько-нибудь основательны; скорее всего, они состояли из некоторых идей христианского учения, почерпнутых у гонимых проповедников еретических учений [+85], искавших убежище в Аравии, подальше от служителей официальных церквей. От Вараки Мухаммад мог получить представление о воздаянии в потустороннем мире за грехи, о Страшном суде, который вот-вот наступит (а это представление характерно как раз для гонимых учений) и к которому надо готовить себя, очищаясь от скверны. Главное же, Мухаммад мог ознакомиться с представлением о всемогущем боге, единственном вседержителе.

Варака был ближайшим, наиболее доступным, но не единственным источником сведений о христианской концепции монотеизма. Историки ислама сообщают о нескольких встречах с христианскими монахами и проповедниками. Конечно, рассказы о некоторых из них, демонстрирующие изначальную избранность Мухаммада, с угадыванием пророка в двенадцатилетнем мальчике ≈ несомненные легенды, но, по крайней мере, две встречи, упоминаемые средневековыми источниками, не несут черт легенды и сугубой тенденциозности [+86]. Естественно предполагать, что они не были единственными.

Наконец, в Мекке и других центрах Аравии были представители неопределенного монотеизма, называвшиеся ханифами, внешним отличием которых был отказ от жертвоприношений идолам и употребления в пищу мяса жертвенных животных [+87]. Ничего более конкретного об их взглядах мы не знаем.

Мухаммад стал уединяться в пещере на горе Хира, около которой, по мекканскому обычаю, благочестивцы или люди, которым предстояло принять важное решение, проводили несколько дней в посте и размышлениях и кормили бедняков, прежде чем, очистившись, таким образом, совершить обход Ка'бы [+88].

Постоянное нервное напряжение, уединение в пещере, пост привели к появлению у Мухаммада целенаправленных галлюцинаций. Этот исходный момент в истории рождения ислама, по существу, никем не анализировался с объективных материалистических позиций. Для верующих мусульман откровение, данное Мухаммаду, есть непреложная истина, не требующая никакого анализа. Европейские исследователи либо принимали его как данный факт, не углубляясь в механизм появления новой религии, казалось бы, из ничего, либо пытались объяснить болезненной психикой Мухаммада, в частности эпилепсией.

Эта концепция, выдвинутая в середине прошлого века А.. Шпренгером и повторенная затем во втором издании ╚Истории Корана╩ Т. Нёльдеке [+89], ныне отвергается большинством исламоведов. Ее противники замечают, что Мухаммад по нервной конституции и крепкому здоровью, сохранившемуся до преклонных лет, не мог быть эпилептиком [+90]. Но попытки объяснить это явление абсолютно материальными причинами, лежащими вне сознания субъекта, также не представляются достаточно убедительными. Так, голландский арабист М. Я. де Гуе считал, что видение Мухаммада было миражем, подобным ╚Брокенскому привидению╩, и это мнение было поддержано В. В. Бартольдом [+91]. Другие искали причину видений в употреблении галлюциногенных снадобий [+92].

Советские исламоведы вообще обходили этот скользкий вопрос, полагая, что признание существования каких-то видений у основателя ислама может показаться отходом от атеистических позиций [+93]. Между тем самое любопытное, самое важное в данном случае ≈ исследование механизма рождения нового религиозного учения, не истории формирования догматики и религиозных институтов, а первого толчка, который заряжает проповедника той неотразимой силой убежденности, которая ведет за ним огромные массы людей, не требующих никаких логических доказательств правоты нового учения.

Во всех мнениях, высказанных до сих пор, есть доля истины: не исключено, что Мухаммад обладал повышенной возбудимостью, эпилептоидностью, близкой к эпилепсии, возможно, что в каких-то случаях экстатические состояния вызывались специальным аутотренингом (хотя этого понятия тогда не существовало) и даже употреблением каких-то трав (однако это, по нашему мнению, маловероятно, что мы постараемся показать в следующих главах), не исключено, что Мухаммад оказался под впечатлением какого-то оптического обмана, но все это лишь условия, которые могли подтолкнуть процессы, которые происходили в сознании самого Мухаммада.

Слуховые, зрительные и даже осязательные галлюцинации случаются не только у больных людей. Вероятно, каждому из нас приходилось хоть раз в жизни услышать, как его кто-то окликает, когда никого рядом нет. Для этого не надо иметь больное воображение. Наши органы чувств непрерывно подают сигналы мозгу, и среди них сигналы ложные, особенно когда количество внешних раздражителей резко сокращается по сравнению с нормой. Опыты длительного пребывания в сурдокамере или в глубокой пещере в полной темноте и тишине при постоянной температуре доказывают возможность возникновения сильных ложных сигналов органов чувств, которые могут быть восприняты за истинные, дело лишь в степени критичности сознания индивидуума.

Нервное напряжение, в котором, видимо, находился в этот период Мухаммад, голодание, отрешенность от внешнего мира в пещере создавали великолепные условия для галлюцинаций любого рода. Степень их яркости зависела от состояния его нервной системы, а готовность к соответствующему их восприятию была налицо.

О характере видений, внушивших Мухаммаду мысль о пророческой миссии, мы можем судить по свидетельствам двух родов: это несколько стихов (айатов) Корана, появившихся под непосредственным впечатлением видений, и более поздние рассказы Мухаммада, интерпретировавшего виденное в духе более поздних представлений его самого и его слушателей, передававших потом эти рассказы.

В Коране первое видение описывается следующим образом: ╚(6) .. вот он воздвигся (7) и был на самом краю неба, (8) потом приблизился и спустился, (9) и был он на расстоянии двух луков или ближе... (13) И видел он [*1] его при другом нисхождении (14) у самой крайней ююбы [+94], (15) около которой сад укрывающий [+95], (16) когда закрывало эту ююбу то, что закрывало╩ [+96] [Кор., пер., III] [*2].

В рассказах появляется определенность, которой явно не было на первом этапе: во сне Мухаммаду сразу является архангел Гавриил (Джабраил), не упоминаемый в ранней части Корана, и велит читать по свитку, который принес с собой, а затем, когда Мухаммад, проснувшись, выходит бродить по горам и ущельям, голос с неба поясняет происшедшее: ╚О Мухаммад! Ты ≈ посланник Аллаха, а я ≈ Джабраил╩. Подняв голову, Мухаммад видит на небе гигантскую фигуру Джабраила [+97].

Насколько можно реконструировать ход событий по воспоминаниям близких к Мухаммаду людей, все началось с того, что, бродя в раздумье в окрестностях города, он услышал, как его окликают: ╚Эй, Мухаммад!╩ Оглянувшись и никого не увидев, он испугался и побежал домой [+98]. Даже современному человеку бывает в таких случаях неприятно, а арабы того времени твердо знали, что окликает человека в пустынных местах шайтан, и неизвестно, какая беда может приключиться после этого. В другой раз, может быть после видения, он, дрожа от ужаса, просил закутать его в покрывало, чтобы укрыться, избавиться от кошмара [+99].

Впрочем, даже сподвижники Мухаммада не ручались за то, что ему были явлены видения, свидетельствующие о пророческой миссии. Известный знаток хадисов ал-Хасан ал-Басри (642≈728) спросил как-то одного из сподвижников Мухаммада: ╚Было ли дано посланнику Аллаха, да благословит его Аллах и да приветствует, узреть видение пророчества?╩ Тот ответил: ╚Аллах лучше знает, но какой-то свет он видел╩ [+100].

Словом, первые симптомы будущего пророчества были не столь очевидны и ярки, как представила их позже мусульманская традиция, ≈ какие-то голоса, неопределенные зрительные галлюцинации, какой-то свет, который потом стал интерпретироваться как фигура ангела или архангела, а то и самого Аллаха. Если бы Мухаммад действительно воспринял внутренним слухом слова: ╚Ты ≈ пророк╩, то вряд ли испытывал бы какие-то сомнения. Убеждение, что необычные явления, происходящие с ним, суть знаки пророческой миссии, пришло к Мухаммаду не сразу, и, вероятно, немалую роль сыграло мнение Вараки, к которому Хадиджа обращалась за советом по поводу происходившего с ее мужем [+101].

Скорее всего после этого в голове Мухаммада стали складываться первые рифмованные фразы торжественной речи. Появление организованной ритмической или рифмованной речи словно из ничего всем народам древности казалось чудом, результатом воздействия могущественной силы, завладевшей человеком и внушающей ему эту небывалую, недоступную другим речь. В Аравии, как мы знаем, посредником между миром людей и миром могущественных таинственных сил считался шайтан, а поэт ≈ ша'ир (╚ведун╩) ≈ представлялся рупором этих сил, родным братом прорицателя-кахина.

Для Мухаммада, до того момента не обладавшего поэтическим даром, сложение первых необычных фраз, настойчиво звучавших в голове, само по себе было потрясением, свидетельством влияния сверхъестественных сил. По словам самого Мухаммада, первые фразы Корана явились ему во сне, когда некто (отождествленный потом с Джабраилом) со свитком в руках велел: ╚Читай!╩ Мухаммад трижды отказывался, но, принуждаемый силой, наконец прочел написанное. ╚Когда я проснулся, то эти слова были словно записаны в моем сердце╩ [+102].

В этом эпизоде нет ничего сверхъестественного: хорошо известно, что у людей, мозг которых неотступно занят какой-то проблемой, решение иногда приходит во сне, а композиторы и наяву нередко слышат новую музыку (С. В. Рахманинов, например, слышал новую музыку так отчетливо, будто ее кто-то проигрывал на рояле, и ему только оставалось ее записать и оркестровать). Видимо, и у Мухаммада текст проповедей рождался в звуковой форме и воспринимался как диктуемый.

Все же следует учитывать и то, что часть текстов складывалась во время припадков, когда Мухаммад бледнел, трясся, обливался потом, на губах появлялась пена и руки судорожно выворачивались [+103]. Эти припадки в глазах окружающих были проявлениями особого состояния восприятия откровения. Считать, как полагал Аренс, что такие состояния вызывались возбуждающими травами, невозможно, так как они возникали непроизвольно и в неожиданных ситуациях [+104].

Мусульманские биографы Мухаммада и историки Корана расходились в том, какие разделы его самые ранние. Общепринято считать ими начало 96-й суры: ╚(1) Читай! Во имя господа твоего, который сотворил, (2) сотворил человека из сгустка. (3) Читай! Ведь господь твой щедрейший, (4) который научил каламом [*3] (5) научил человека тому, чего он не знал. (6) Но нет! Человек восстает, (7) оттого что видит себя разбогатевшим╩.

Европейские исследователи, следуя за традицией, обычно также называют эту суру первой, хотя и оговаривают существование других мнений [+105].

Если принять на веру рассказ о начале Корана, прочитанном во сне, то нельзя не признать странным, что самые первые слова, сложившиеся ли в голове Мухаммада или, как считают верующие, данные в откровении, словно вырваны откуда-то: ╚Ведь господь твой щедрейший, который научил каламом...╩ Гораздо естественнее как начальные звучат слова 74-й суры: ╚(1) О закутанный [в плащ]! (2) Встань и увещевай! (3) И господа твоего возвеличивай! (4) И одежды свои очисть! (5) И скверны беги! (6) И не оказывай благодеяния ради многократного [воздаяния]! (7) И ради господа твоего терпи!╩ [+106].

Независимо от того, какой из двух текстов старше, оба следует признать неподходящими для публичной проповеди. Это скорее своеобразная визитная карточка, которую можно предъявить для удостоверения подлинности пророчества. По-видимому, в Коране не сохранились те фразы, с которыми Мухаммад впервые обратился к своим последователям. Круг первых слушателей был ничтожен, никаких воспоминаний участников первых собраний не сохранилось; все, что потом передавалось потомству, относится к более позднему этапу, когда вокруг Мухаммада сложилась группа из 40≈50 последователей, а повторявшиеся проповеди приобрели более систематизированный и обработанный вид. Менялось и восприятие самим Мухаммедом своих первых экстатических видений.

Попробуем представить в самых общих чертах, что проповедовал Мухаммад своим первым последователям. Три темы господствуют в старейших сурах: всемогущество бога (который именуется неопределенным рабб ≈ ╚господь╩), необходимость быть покорным и за все благодарным ему; близость Судного дня, до которого надо успеть очиститься от грехов; одна из главных добродетелей ≈ помощь ближним. Проповеди этого периода резко выделяются среди остальных своей страстностью и поэтичностью, чувствуется, что они произносились на высоком эмоциональном накале. Мы приведем лишь одну суру, 77-ю, которая дает представление о характере и тематике проповеди: ╚(1) Клянусь посылаемыми поочередно, (2) и бурями бурными, (3) и веяньями веющими, (4) и розно различающими, (5) и грозно напоминающими, (6) прощающими и увещающими! (7) Ведь обещанное сбудется! (8) И вот ≈ звезды исчезнут. (9) И вот ≈ небеса треснут. (10) И вот ≈ горы развеются. (11) И вот≈посланникам будет указано, (12) до какого дня отложено. (13) До дня различения! (14) Что объяснит тебе, каков день различения? (15) Горе в тот день обвиняющим во лжи! (16) Разве не погубили мы первых? (17) А за ними отправим последних. (18) Так поступаем мы с грешниками! (19) Горе в тот день обвиняющим во лжи! (20) Разве не творим мы вас из влаги презренной, (21) помещая в укрытие надежное (22) до срока предопределенного? (23) Мы предопределили, и как хороши предопределяющие! (24) Горе в тот день обвиняющим во лжи! (25) Разве не сделали мы землю вмещающей (26) и живых и мертвых, (27) и воздвигли прочные возвышающиеся, и напоили вас пресной водой? (28) Горе в тот день обвиняющим во лжи! (29) Ступайте к тому, что вы называли ложью! (30) Ступайте к тени с тремя ветвями, (31) которая не затеняет и не спасает от пламени. (32) А оно бросает искры, [огромные], как замки, (33) как желтые верблюды. (34) Горе в тот день обвиняющим во лжи! (35) Это ≈ день, когда они не станут говорить. (36) И не позволят им оправдаться. (37) Горе в тот день обвиняющим во лжи! (38) Это ≈ день разделенья. Собрали мы вас и тех, кто был прежде. (39) И если есть у вас хитрость ≈ исхитритесь! (40) Горе в тот день обвиняющим во лжи! (41) А богобоязненные ≈ в тени и среди источников (42) и плодов, какие пожелают. (43) Ешьте и пейте на здоровье за то, что вы делали. (44) Вот так-то мы награждаем добродетельных! (45) Горе в тот день обвиняющим во лжи! (46) Ешьте и наслаждайтесь немного, ведь вы ≈ грешники. (47) Горе в тот день обвиняющим во лжи! (48) Когда им говорят: └Кладите поклон!" ≈ они не кланяются. (49) Горе в тот день обвиняющим во лжи! (50) В какой еще рассказ вы после этого поверите?╩

Во многих сурах этого периода звучат призыв к благотворительности, помощи ближним, поношение жадных богачей, которые надеются, что богатство спасет их от наказания: ╚(1) Горе всякому хулителю, поносителю, (2) который собрал богатство и сосчитал его! (3) Полагает он, что богатство сделает его вечным. (4) Так нет же! Будет ввергнут он в сокрушилище. (5) Как постичь тебе, что такое сокрушилище? (6) Это ≈ огонь Аллаха пламенеющий, (7) который вздымается над сердцами. (8) Он над ними сомкнут (9) на колоннах вытянутых╩ [Кор., пер., CIV].

Спастись от адского пламени могут только люди, уверовавшие в Аллаха и следующие за его посланником, ≈ мусульмане (муслим ≈ ╚отдавший себя╩). Им обеспечено вечное блаженство. В этой проповеди несомненно влияние христианских идей о воздаянии за грехи и вознаграждении за благочестие. Возможно, что и на форму самих проповедей повлияли христианские образцы [+107].

Характерно, что Мухаммад еще не говорит о единственности своего бога и не выступает против многобожия и идолопоклонства. Видимо, поклонение этому ╚господу╩ еще не выделилось в его сознании из общего круга религиозных представлений курайшитов. Его бог был могущественным владыкой Ка'бы, известным всем и без того, и не требовалось никаких особых разъяснений.

Коранические тексты этого периода не содержат никаких предписаний относительно обряда молитвы, числа молитв и т. д. Предписания такого рода исходили от самого Мухаммада. Не отказываясь от традиционной формы поклонения Ка'бе, Мухаммад ввел новую, незнакомую для арабов форму изъявления покорности Аллаху: цикл последовательных поз благоговения с произнесением соответствующих сакральных выражений (╚Хвала Аллаху╩, ╚Аллах велик╩ и т. д.), набор которых для того времени неизвестен, так как важнейшая часть установившейся позже молитвы ≈ чтение ╚Открывающей╩ суры (Фатихи) ≈ тогда отсутствовала. Цикл молитвенных поз, завершавшийся простиранием в земном поклоне, назывался рак'ат. Эта невиданная поза унижения возмущала мекканцев. Именно об этом поклоне, который не желают совершать гордецы, не покоряющиеся Аллаху, и говорится в конце процитированной нами 77-й суры. Утренняя и вечерняя молитвы состояли каждая из двух рак'атов.

Что послужило Мухаммаду примером при введении такой формы молитвы, мы не знаем; возможно, что земной поклон был также заимствован у христиан, а позы адорации (почитания), предшествующие ему, ≈ из йеменской культовой обрядности (?).

Сначала участникам молений Мухаммада были только члены его семьи: Хадиджа, Зайд б. ал-Хариса да маленький Али, которого шиитские историки называли третьим человеком, принявшим ислам, хотя 7≈9-летний мальчик вряд ли мог разобраться в происходившем. Через некоторое время к ним присоединились Абу Бакр (языческое имя которого позже было заменено благочестивым Абдаллах ≈ ╚раб Аллаха╩) [+108], богатый купец из рода тайм на два-три года моложе Мухаммада, Абдаррахман б. Ауф, претендовавший на то, что он, а не Абу Бакр был третьим, Джа'фар б. Абу Талиб, брат Али и двоюродный брат Мухаммада, и еще несколько человек из разных родов. Когда число последователей (считая только мужчин) достигло 30≈32 человек, молитвенные собрания были перенесены в дом ал-Аркама б. Абу-л-Аркама, молодого человека из рода махзум, расположенный на склоне холма ас-Сафа [+109].

Это событие стало определенной вехой в истории распространения ислама. Арабские источники разделяют по нему лиц, которые приняли ислам, на тех, кто сделал это ╚до прихода Мухаммада в дом ал-Аркама╩, ╚в доме ал-Аркама╩ и ╚после дома ал-Аркама╩, что позволяет нам представить состав группы первых последователей ислама. Больше всех было, естественно, представителей рода Абдманафа ≈ 8 человек, затем следовали: зухра ≈ 5 человек, джумах ≈ 4 человека, тайм и ади ≈ по 3 человека, амир и махзум ≈ по 2 человека и по одному человеку из родов сахм, асад и харис. Это показывает, что принятие ислама не зависело от союзнических уз между родами (если не считать того, что наибольшее число последователей за пределами рода абдманаф дал род зухра, поддерживавший самые близкие отношения с родом абдманаф). Исключение составляет соперничавший с абдманафом род абдаддар, из которого ни один человек не принял ислам на первом этапе.

Ибн Са'д характеризует первых мусульман как ╚молодежь╩ и ╚слабых╩ (т. е. не имеющих сильных родственников) [+110]. Однако было бы неверно считать, что социальная программа проповедей Мухаммада привлекала к нему социальные низы. Действительно, среди первых последователей Мухаммада наряду с родовитыми курайшитами были и их союзники (халифы), и бывшие рабы (мавали), но они принимали ислам не самостоятельно, а следуя за своими патронами; наряду с людьми скромного достатка≈по крайней мере два состоятельных человека. Абу Бакр и Абдаррахман б. Ауф, и ряд молодых людей из богатых семей. С Ибн Са'дом можно без колебания согласиться в одном ≈ первые мусульмане были молоды.

Слух о собраниях и проповедях в доме ал-Аркама быстро распространился по Мекке. Кое-кто, приходя из любопытства, сам присоединялся к последователям Мухаммада. Как рассказывал потом один из старых сподвижников Мухаммада, Аммар б. Йасир: ╚Я встретил Сухайба б. Синана у дверей дома ал-Аркама, когда в нем был посланник Аллаха, да благословит его Аллах и да приветствует. Я спросил его: └Чего ты хочешь?" Он сказал: └А чего хочешь ты?" Я ему ответил: └Хочу войти к Мухаммаду и послушать его речь". Он мне сказал: └И я хочу". Он (Мухаммад) предложил нам ислам, мы его приняли, пробыли весь день до вечера и потом вышли, таясь╩ [+111].

Хронология этого периода чрезвычайно шатка. Мусульманское предание утверждает, что откровение было дано Мухаммаду на сороковом году жизни 17 рамадана (рамадан как месяц ниспослания откровения подтверждается Кораном). Исходя из традиционной даты рождения Мухаммада, начало проповеди принято относить к 610 г. Затем три или четыре года проповедь велась тайно , но совершенно неясно, включается ли в этот срок проповедь в доме ал-Аркама, или тайной проповедью считается только то время, когда моления происходили в доме Мухаммада [+112]. На этом основании переход в дом ал-Аркама датируют 614 г. Уточнение этой даты и длительности периода тайной проповеди очень важно для понимания и хронологического определения значительной части мекканских сур Корана [+113].

Моления в доме ал-Аркама продолжались несколько лет, не привлекая к себе особого внимания и не вызывая протеста со стороны мекканской верхушки. По словам аз-Зухри (к сожалению, без ссылки на информаторов), ╚проповедовал посланник Аллаха, да благословит его Аллах и да приветствует, тайно и избегал идолов. Откликнулись на его призывы молодые и незначительные люди, и увеличилось число тех, кто поверил в него. А неверующим из знатных курайшитов не было ведомо, о чем он говорил, и когда он проходил мимо мест, где они сидели, то указывали на него и говорили: └Парень из сынов Абдалмутталиба, который говорит от [имени] неба". И так продолжалось, пока он не стал открыто поносить их богинь и говорить, что отцы их умерли в неверии и заблуждении и что они в огне╩ [+114].

За несколько лет проповедей в доме ал-Аркама число последователей увеличилось не более чем на полтора десятка мужчин и несколько женщин. Среди новообращенных можно отметить Мус'аба б. Умайра, первого представителя рода абдаддар среди мусульман. Этот избалованный матерью юноша, один из первых франтов Мекки, исповедовал ислам тайно от своих родственников. Но главным приобретением общины стал дядя (и почти ровесник) Мухаммада, Хамза б. Абдалмутталиб, который сначала вступился за племянника, обиженного махзумитом Амром б. Хишамом (больше известным по прозвищу, данному ему Мухаммадом, Абу Джахл ≈ ╚отец глупости╩), а затем объявил себя последователем Мухаммада. Вскоре после этого ислам принял Умар б. ал-Хаттаб, занимавший в Мекке высокий общественный пост посла курайшитов, человек с большим авторитетом, несмотря на свои тридцать лет, решительным характером и мощным телосложением. До него приняли ислам его старший брат Зайд и сестра с мужем. Умар оказался сороковым (или сорок пятым) мусульманином и последним, принявшим ислам в доме ал-Аркама.

После этого Мухаммад решился начать открытую, публичную проповедь. Он созвал курайшитов и объявил им со склона ас-Сафа. что является посланником Аллаха и призывает всех поклоняться единому богу. Проповедь не имела успеха. Родной дядя, свекор двух дочерей Мухаммеда, Абу Лахаб, выслушав его речь, сказал: ╚Только ради этого ты нас созвал?╩ ≈ и ушел вместе с остальными [+115].

Отсутствие хотя бы приблизительной датировки мекканских сур Корана и составляющих их фрагментов, относящихся к разному времени и обстоятельствам, не позволяет сказать, с каким объемом выработанных представлений о новой вере Мухаммад начал открытую проповедь. Ясно лишь, что к этому времени безликое рабб, которое встречается в первых по времени произнесения тридцати сурах, дополняется или заменяется эпитетом ар-Рахман ≈ ╚Всемилостивый╩ (или, как принято переводить, ╚милостивый╩), который встречается в надписях из Южной Аравии и Пальмиры как обозначение верховного божества, а в христианских и иудаистских надписях ≈ бога-отца и Яхве [+116]. Затем ар-Рахман превращается в эпитет единого бога, Аллаха, который уже существовал в пантеоне доисламских арабов. Мухаммаду даже пришлось специально разъяснять: ╚Скажи: └Призывайте Аллаха или призывайте ар-Рахмана, как бы вы ни звали, у него самые прекрасные имена"╩ [Кор., пер., XVII, 110].

Значительную детализацию приобретает описание райских наслаждений, ожидающих праведников: в тенистых садах прекрасные юноши будут разносить им вино, от которого нет похмелья, их будут развлекать полногрудые, большеглазые красавицы. Описание рая как вечного свадебного пира, возмещающего аскетам-праведникам все, от чего они воздерживались в дольней жизни, явно восходит к христианской монашеской литературе [+117].

Новым элементом по сравнению с первыми проповедями является апелляция к библейским сюжетам, которая прослеживается в словах Мухаммада еще в доме ал-Аркама [+118]. Но особенно широко истории о не признанных своими народами пророках разрабатываются с началом открытой проповеди, встретившей безразличное, а затем и враждебное отношение. Устрашение Судным днем и воскресением из мертвых вызывало насмешки мекканцев, практический ум которых не допускал возможности оживления истлевших тел. Скептически настроенные слушатели ехидно предлагали Мухаммаду оживить предков для доказательства связи со всемогущим богом [+119]. Ответы на эти насмешки составляют значительную часть Корана.

╚Они сказали: └Разве, когда мы затеряемся в земле, то окажемся заново сотворенными?"╩ [Кор., пер., XXXII, 10/9]. ╚(12) Ты потрясен, а они издеваются (13) и, когда напомнишь им, не вспоминают. (14) А когда они видят знамение ≈ насмехаются. (15) И сказали они: └Это все ≈явная одержимость [+120]. (16) Разве, когда мы умрем и будем прахом и костями, разве мы действительно возродимся? (17) Или наши древние предки?" (18) Скажи: "Да! И вы будете униженными"╩ [Кор., пер., XXXVII].

Возражая скептикам, Мухаммад ссылался на печальный пример древних народов, бесследно исчезнувших с липа земли за грехи: Аллах их предупреждал, они, как и курайшиты, не верили пророкам, насмехались над ними, и Аллах их уничтожил. Он перечисляет длинный ряд пророков: Нух (Ной), Ибрахим (Авраам), Муса (Моисей), Илйас (Илия), Лут (Лот), Йунус (Иона), Аййуб (Иов). К ним присоединяются персонажи арабских легенд: Худ, посланный к племени гигантов-адитов, Салих, посланный к племени самуд, Шу'айб, увещевавший народ Мадйана. Их пример совершенно очевиден ≈ их разрушенные жилища стоят в Вади-л-Кура и других местах Аравии. Наконец, разрушение плотины в Саба (Мариб) и запустение некогда цветущих садов ≈ разве не очевидный пример наказания грешников [+121]!

Мухаммад выказывает при этом знание многих библейских сюжетов, хотя и в очень своеобразном переложении, что заставляло некоторых исследователей считать, что они не заимствованы из Библии, а являются достоянием общесемитского мифологического фонда [+122]. Несомненно, что Библию Мухаммад не читал и не слышал в арабском переводе. Скорее всего это были переложения, слышанные из уст христианских проповедников или не слишком сведущих в Писании христиан и иудеев, которых было немало среди мекканских рабов и вольноотпущенников. Не исключено и эфиопское влияние. Возможно даже, что в окружении Мухаммада был какой-то конкретный человек, который служил источником этих сведений, так как противники Мухаммада явно указывали на кого-то как на источник вдохновения, о чем свидетельствует Коран: ╚Воистину, мы знаем, что они говорят: "Его поучает человек". Язык тех, на кого они намекают, неарабский, а это ≈ чистый арабский язык╩ [Кор., пер., XVI, 103, 105].

Параллельно с уточнением места нового откровения, Корана, в ряду других Мухаммад осмысливает и свою миссию: каждому народу посылалось Писание на его родном языке. Коран≈ Писание, посланное специально арабам, последнее, наиболее совершенное откровение, а Мухаммад ≈ последний пророк, наказание Аллаха будет последним, страшным судом. На вопросы, когда же он наступит, Мухаммад отвечал: ╚Я не несу иного, чем другие посланники [+123], и не знаю я, что будет сделано со мной и вами, я лишь следую за тем, что мне внушено, я только ясный увещеватель╩ [Кор., пер., XLVI, 9/8].

Главной фигурой среди пророков в этот период оказывается Муса, который впервые до Мухаммада получил Писание, скрижали завета. Рассказы о нем многократно повторяются с разной степенью подробности.

Претензии Мухаммада встать выше ветхозаветных пророков не слишком затрагивали самолюбие мекканской верхушки, его принимали за одержимого, назойливого, но не слишком вредного. Характерно, что большинство рода Абдалмутталиба не последовало за Мухаммадом даже на шестом году проповеди. После начала открытой пропаганды, за время, пока мекканская верхушка относилась к ней настороженно, но без открытой вражды, число мусульман, по крайней мере, удвоилось.

Считать это успехом было нельзя, но все же распространение влияния Мухаммада стало вызывать ее раздражение. Взрыв произошел, когда Мухаммад, обличая почтенных сограждан, стал утверждать, что их отцы и предки горят в адском пламени за свое неверие [+124].

Это вызвало откровенную враждебность и преследование мусульман. В описании этих гонений, несомненно, есть немало преувеличений и стремления всячески опорочить врагов ислама. Все же, видимо, открытые моления у Ка'бы пришлось прекратить и молиться небольшими группами в окрестных ущельях, но и здесь на мусульман иногда нападали, и происходили драки. Родители многих молодых людей запирали своих детей-мусульман и даже сажали на цепь. Особенно тяжело приходилось зависимым людям [+125]. В пылу борьбы пострадали и дочери Мухаммада, Рукаййа и Умм Кулсум, ≈ Абу Лахаб заставил своих сыновей развестись с ними, и они вернулись в отцовский дом.

Как утверждают биографы Мухаммада, он предложил своим последователям спастись от преследований выездом в Эфиопию. Сначала туда выехала небольшая группа во главе с Усманом б. Аффаном. Но немного времени спустя Мухаммад решил пойти на компромисс с мекканцами и в одной из проповедей (сура LIII) объявил ал-Лат, ал-Уззу и Манат благородными предстательницами перед Аллахом. Это примирило с ним мекканцев, и они будто бы даже стали молиться вместе с Мухаммадом [+126]. Услышав об этом, эмигранты вернулись из Эфиопии. Затем Мухаммад раскаялся в своем компромиссе и объявил эту фразу наущением шайтана [+127]. Враждебность мекканцев еще более обострилась, и теперь уже около сотни мусульман, порвав с семьями, переехали в Эфиопию [+128].

Причина их отъезда, называемая мусульманскими историками, вполне правдоподобна и понятна, и все же возникают некоторые сомнения, была ли она единственной. Некоторые исследователи видят в ней проявление внутренних противоречий в общине [+129]. На это кроме всего прочего указывает и упорное нежелание части эмигрантов переехать к Мухаммаду в Медину, когда его положение там уже достаточно укрепилось. Хронология этих событий весьма противоречива. С одной стороны, говорится, что Умар был сороковым или сорок пятым мусульманином и принял ислам в зу-л-хиджжа шестого года пророчества [+130], т. е. в октябре 615 г. С другой стороны, утверждается, что первая группа эмигрантов выехала в раджабе пятого года [+131] (т. е. в апреле≈мае 614 г.), вскоре после принятия Умаром ислама [+132]. Можно допустить, что первая датировка неверна и Умар принял ислам на год раньше. Но тогда это вступит в противоречие со сведениями о числе мусульман: к моменту принятия ислама Умаром их было чуть больше сорока, а уехало в Эфиопию по второму разу более 80 мужчин, следовательно, эти два события разделяет немалый промежуток времени. Это подтверждается сведениями ат-Табари, что Хамза и Умар приняли ислам после отъезда первой группы [+133].

То, что отъезд первой группы был именно попыткой переселения, доказывается разрывом родственных связей ≈ возвращавшимся пришлось искать в Мекке покровителей из других родов [+134]. Отъезд второй группы мусульман, по-видимому, произошел уже после принятия ислама Умаром, т. е. в конце 615 г.

Среди уехавших оказались такие близкие Мухаммаду люди, как Джа'фар б. Абу Талиб и Рукаййа, которую он успел выдать за Усмана б. Аффана. В Мекке около гонимого пророка осталась небольшая группа наиболее преданных его последователей, которые закалились в гонениях и впоследствии составили надежное ядро общины.

События следующих двух ≈ двух с половиной лет никак не расчленяются, рассказы о преследованиях горстки мусульман, о невольных отступничествах под давлением родни никак не датируются и не поддаются размещению даже в относительной последовательности. Выносить преследования Мухаммаду помогала поддержка главы рода, Абу Талиба, который хотя и не разделял убеждений племянника и сына, но и не считал возможным оставить их без покровительства. Неоднократные визиты к нему мекканской знати с просьбой или угомонить племянника, или отказать в покровительстве кончались безрезультатно. Наконец отцы города решились на крайнюю и небывалую меру: объявили бойкот хашимитам и подписали договор, по которому обязывались не иметь дела с хашимитами (не вступать с ними в браки, ничего им не продавать и ничего у них не покупать). Грамота была помещена для сохранения в Ка'бу [+135].

Судьбу хашимитов добровольно разделили бану ал-мутталиб. Те и другие оставили свои дома, находившиеся в разных районах города, и сконцентрировались на его юго-восточной окраине, около дома Абу Талиба [+136]. К ним присоединились некоторые мусульмане из других родов (например, махзумит Абу Салама б. Абдаласад, сын дочери Абу Талиба, вышедшей замуж за махзумита) [+137]. С другой стороны, не все хашимиты пошли на добровольное изгнание, вполне естественно, что Абу Лахаб остался на стороне противников Мухаммада.

Никаких подробностей о жизни хашимитов в блокаде не сообщается. Построили ли они новые жилища или жили на участке (дар) Абу Талиба в палатках ≈ неизвестно. Однако, судя по дальнейшим событиям, право собственности переселившихся на покинутые ими дома и участки не аннулировалось. Видимо, им не препятствовали производить закупки и торговать на стороне, но доставка продуктов была сильно затруднена, так как сообщается о случае, когда племянник Хадиджи ночью тайно провез вьюк зерна [+138]. Естественно, что речь идет о какой-то особой ситуации, ибо невозможно представить, чтобы две-три сотни человек могли прожить без закупки продуктов в течение нескольких лет. Со слов Абдаллаха б. ал-Аббаса сообщается, что во время бойкота несколько человек умерли от голода [+139], но это весьма сомнительно, так как в биографических словарях не упоминается ни один хашимит или мутталибит, погибший почетной смертью за пророка.

Бойкот затянулся на два или даже три года [+140], но не достиг цели ≈ родичи не лишили возмутителя спокойствия своей поддержки, хотя большинство их и не разделяло его убеждений. Неестественная ситуация в городе не могла продолжаться до бесконечности, тем более что среди мекканцев, имевших родственников среди бойкотируемых, стало проявляться недовольство тяготами, которые переживает родня. Наконец, несколько влиятельных лиц из разных родов взяли на себя гарантию неприкосновенности и покровительства (дживар) и положили конец бойкоту. При этом рассказывается, как Мухаммад, согласно данному ему откровению, объявил, что договор о бойкоте по повелению Аллаха уничтожен; когда его достали, то оказалось, что термиты съели весь текст, кроме вводной формулы ╚Во имя Аллаха милостивого, милосердного╩ [+141]. В том, что термиты съели кожу или папирус, нет ничего невероятного, невероятно, что осталась указанная формула, ≈ ее еще просто не существовало на мекканских документах (см. гл. 4 о договоре в Худайбии).

ПОИСКИ ВЫХОДА

Благополучное окончание конфликта не облегчало положение Мухаммада, оно лишь возвращало все на исходные позиции: нужно было начинать снова проповедь, успех которой стал еще более сомнительным после того, как оказалось, что Аллах, могуществом которого он грозил противникам, не смог ничем помочь своему посланнику, когда тот оказался в тяжелом положении.

Неизвестно, как повел бы себя Мухаммад дальше, если бы вскоре после прекращения бойкота, 10 рамадана / 2 мая 619 г. не скончалась Хадиджа, а в середине шавваля (5-7 июня) ≈ его восьмидесятилетний покровитель Абу Талиб [+142]. Мухаммад разом оказался без опоры во внешнем мире и у себя дома. Удрученный, сидел он дома, редко выходя на улицу, где его ждали оскорбления. В эти дни к нему пришел Абу Лахаб, ставший главой рода после смерти Абу Талиба, и сказал, что Мухаммад может положиться на него и быть уверен в его защите и покровительстве [+143]. Несколько дней все было спокойно, но затем враги Мухаммада подбили Абу Лахаба спросить, какова, по его мнению, судьба Абдалмутталиба, и Мухаммад ответил: ╚Он ≈ в огне╩. Разгневанный Абу Лахаб лишил его своего покровительства. Лишившись поддержки рода, Мухаммад оказался как бы вне закона, и дальнейшее его пребывание в Мекке грозило смертельной опасностью.

Мухаммад обратил свой взор к Таифу, городу, с которым курайшиты имели самые тесные связи. Этот город, расположенный в плодородной предгорной равнине и обеспечивавший сельскохозяйственными продуктами не только себя, но и Мекку, был к тому же важным ремесленным центром и вел оживленную торговлю с Йеменом. Многие крупные торговцы-ростовщики Таифа были компаньонами курайшитов, а с другой стороны, богатые мекканцы обзаводились земельными участками в окрестностях Таифа и выезжали туда в летнюю жару. Наконец, среди жителей Мекки было немало переселенцев из Таифа, халифов различных курайшитских родов [+144]. Таким образом, и город, и его люди не были совсем незнакомы Мухаммаду.

Он выехал с верным Зайдом б. ал-Харисой 26 шавваля/ 17 июня 619 г. и по прибытии в Таиф обратился за поддержкой к трем братьям из рода Умайра, один из которых был женат на курайшитке. Они выслушали его призывы признать Аллаха и помочь в борьбе против его врагов-курайшитов, посмеялись над претензиями Мухаммада и сказали: ╚Неужто Аллах не нашел послать никого, кроме тебя?╩ Другие знатные таифцы выслушивали его и не выказывали желания помочь. Все кончилось тем, что Мухаммад превратился в мишень для насмешек, рабы и ╚наглецы╩ преследовали его, осыпали бранью и забрасывали камнями. Лишь в окрестностях Таифа он нашел убежище в саду братьев-курайшитов Укбы и Шайбы, сыновей Раби'а, из рода абдшамс, где его приютили и накормили [+145]. Отчаянная молитва Мухаммада в этом саду, в которой он просил Аллаха укрепить его слабые силы, выглядит в этих условиях настолько естественной, что хочется верить источникам, которые ее приводят. На обратном пути, в Нахле, душевно истерзанного пророка посетило видение ≈ семь джиннов, что нашло отражение в Коране [+146].

Мухаммад не рискнул въехать в город, не заручившись покровительством какого-нибудь влиятельного лица. Он остановился около Хира и через посредников стал искать такого покровителя. Несколько человек ему отказали, и только Мут'им б. Ади, глава рода науфал, сыгравший значительную роль в прекращении бойкота, дал согласие. Вместе с Мухаммадом Мут'им в сопровождении вооруженных мужчин своего рода подъехал к Ка'бе и во всеуслышание объявил, что берет его под свое покровительство. Мухаммад совершил обряд поклонения Ка'бе и спокойно вернулся в свой дом 23 зу-л-ка'да десятого года пророчества, т. е. 13 июля 619 г. [+147].

В следующем месяце во время паломничества Мухаммад стал вербовать последователей среди паломников, но не нашел отклика. В конце концов в том же году или во время следующего сезона его проповедь произвела впечатление на группу арабов из Йасриба, которые принесли весть о новом вероучителе своим соплеменникам. Это маловажное на первый взгляд событие сыграло решающую роль в судьбе Мухаммада и в истории ислама.

ПОЛОЖЕНИЕ В ЙАСРИБЕ

Оазис Йасриб, расположенный по прямой на север от Мекки в 350 км, представляет собой вытянутую с юга на север долину шириной в среднем около 4,5 км и длиной около 10≈ 11 км, окруженную со всех сторон горами и лавовыми полями; ее пересекают три идущих с юга и востока вади, сливающиеся затем в единое русло вади Идам, носящее ныне название вади Эль-Хамд. Здесь выпадает значительно больше осадков, чем в Мекке, запруды в верховьях вади позволяют создавать запасы воды для орошения, а высокий уровень почвенных вод всюду позволяет получать ее из неглубоких колодцев, кроме того, в ряде мест имеются родники. Йасриб был и остается крупнейшим земледельческим оазисом Хиджаза с площадью обрабатываемых земель около 2000 га [+148].

Население Йасриба не было чисто арабским. Значительную часть его составляли еврейские (или иудаизированные арабские) племена бану кайнука', курайза, надир, фитйаун. Основное арабское население составляли племена аус и хазрадж, имевшие общее происхождение с большим южноарабским племенем азд и претендовавшие на родство с Гассанидами. Они появились в оазисе сравнительно поздно и первое время находились на положении покровительствуемых союзников иудейских племен, занимавших лучшие верхние земли оазиса. Но уже в середине VI в. аус и хазрадж начали борьбу со старыми хозяевами оазиса, ослаблению которых способствовало поражение Абрахи во время похода на Мекку. К началу VII в. мелкие группы иудеев имелись в составе арабских племен на положении покровительствуемых, а крупные племена, оставшись независимыми, вступили в отношения союзничества, при доминирующем положении арабской стороны [+149].

Однако внутри самих арабских племен не было ни мира, ни единомыслия. Борьба шла как между обоими племенами, так и между отдельными родами внутри их. В ходе ее возникали коалиции между родами разных племен для борьбы со своими же соплеменниками, вовлекались в нее и иудейские племена. Совершенно ничтожные, казалось бы, поводы вызывали длительную вражду, сопровождавшуюся человеческими жертвами, уничтожением посевов и садов. Правда, за этими поводами скрывались серьезные внутренние причины, и прежде всего борьба за лучшие земли. Порой слабейшей из враждующих сторон приходилось покидать насиженные места и перебираться в другую часть оазиса [+150].

Центральное поселение оазиса находилось на его южной окраине при слиянии вади Рануна, Батхан и Музайниб [+151], где компактно жили иудейские племена. В квартале бану кайнука' находился главный базар. Остальные поселения были разбросаны на значительной площади и в большинстве случаев отделялись от соседей полями или пустым пространством. Среди них можно отметить несколько изолированное селение Куба на южной окраине оазиса между вади Рануна и Батхан, где жили несколько родов племени аус, и район юго-восточнее горы Сал', где концентрировались несколько родов племени хазрадж (рис. 6).

Рис. 6. Район Медины в начале VII в. (102 KB)

Каждый род в зависимости от своей численности имел одно или несколько укреплений (утм), в которых можно было укрыться во время опасности [+152]. Необходимость сооружения таких укреплений иногда объединяла разнородные мелкие группы.

Во втором десятилетии VII в. один из многолетних конфликтов завершился поражением ауситов: два крупных подразделения, аус манат и амр б. ауф, заключили мир с победителями, признав их главенство, а вожди абдалашхал стали искать союзников за пределами оазиса. Обращались они, в частности, и к курайшитам, но получили отказ [+153].

Произошло это, насколько можно судить по недатированным сообщениям источников, именно в то время, когда Мухаммад начал искать союзников за пределами Мекки. Мухаммад обратился с проповедью к Анасу б. Рафи', приехавшему искать союза с мекканцами, но не встретил понимания, как и у паломников других племен. Действительно, изгнанный своим племенем, живший под чужим покровительством, не прославленный воинскими подвигами, он должен был выглядеть смешным в глазах людей, привыкших уважать физическую силу человека и могущество племени, стоявшего за ним.

Вскоре после этой встречи в Йасрибе произошло новое кровавое столкновение. На этот раз на стороне ауситов были курайза и надир, у которых получили приют изгнанники рода абдалашхал. На позицию иудейских племен повлияло беспричинное уничтожение мальчиков-заложников вождем рода байада (хазрадж). Этот поступок осудили даже его соплеменники, например Абдаллах б. Убайй, вождь подразделения ал-харис, который отказался участвовать в войне на стороне хазраджитов [+154].

Около полутора месяцев обе стороны готовились к сражению. И те и другие обратились за помощью к соседним бедуинским племенам и получили некоторое количество дополнительных воинов. Войско ауситов возглавил вождь подразделения амр б. ауф ал-Худайр б. Симак, а хазраджитов ≈ Амр б. ан-Ну'ман, инициатор казни заложников. Столкновение произошло на землях бану курайза в урочище Бу'ас [+155]. Исход сражения, начавшегося неудачно для ауситов, решила гибель Амра б. ан-Ну'мана: хазраджиты обратились в бегство, укрываясь в своих укрепленных селениях, ауситы их преследовали, но не стали осаждать селения, и многие из победителей оказывали покровительство побежденным в ответ на покровительство, оказанное им в аналогичных обстоятельствах. Предводитель ауситов аль-Худайр недолго радовался победе: несколько дней спустя он умер от ран, полученных в сражении [+156].

Короткое перемирие, установившееся после этого сражения, грозило в любую минуту вылиться в новый конфликт, и все йасрибцы должны были это ощущать и искать какой-то выход. В сложившейся обстановке, как во всяком затянувшемся конфликте, самым трудным было добровольно подчиниться другой стороне, в таком случае всегда легче принять человека со стороны, чем искать компромисса.

СОГЛАШЕНИЕ В АКАБЕ И ПЕРЕСЕЛЕНИЕ МУХАММАДА

Точная дата битвы при Бу'асе нам неизвестна, скорее всего, ее можно искать в промежутке между сезонами паломничества в 619≈620 гг. Именно после нее йасрибские паломники могли более внимательно отнестись к проповеди Мухаммеда, предлагавшего принятием новой веры решить все конфликты. Согласно сведениям средневековых историков, с момента обращения первых жителей Йасриба и до переселения Мухаммада прошло три сезона паломничества.

Первые обращенные, как и следовало ожидать, принадлежали к племени хазрадж, которое больше было заинтересовано в упрочении своего положения. Успеху Мухаммада на этот раз способствовало знакомство арабов Йасриба с мессианскими идеями иудаизма. По словам Асима б. Умара б. Катады, когда Мухаммад обратился к группе хазраджитов-паломников с проповедью как пророк, то они вспомнили, что иудеи предсказывали скорое появление пророка, который поможет им расправиться с врагами, и решили опередить своих противников и привлечь пророка на свою сторону [+157]. Если даже это сообщение не вполне достоверно в каких-то деталях, то, во всяком случае, достаточно точно передает существенные черты обстановки, способствовавшей, наконец, успеху Мухаммада.

На следующий год во время паломничества к Мухаммаду прибыло 12 последователей (10 хазраджитов и 2 аусита), с которыми он встретился в Акабе в окрестностях Мекки. Они якобы присягнули ему ╚присягой женщин╩ на условиях, упоминаемых в суре LX, 12: не веровать ни в кого, кроме Аллаха, не воровать, не прелюбодействовать, не убивать младенцев, не измышлять лжи и не ослушиваться предписаний пророка ≈ и попросили направить к ним в Йасриб наставника в религии и руководителя в молитве. Мухаммад послал наставником Мус'аба б. Умайра. Эта встреча называется у мусульманских авторов ╚первой Акабой╩.

Наконец, еще через год в последние дни зу-л-хиджжа 621 г. Мухаммад встретился там же с группой из 70 с лишним йасрибцев, с которыми договорился о переезде в Йасриб, и назначил 12 своих представителей (накибов) из числа участников встречи, которая в источниках носит название ╚второй Акабы╩.

Однако, несмотря на достаточное единодушие источников относительно двух встреч в Акабе, многое вызывает сомнение в том, как на самом деле происходили переговоры Мухаммада с йасрибцами. Настораживают совпадение числа участников ╚первой Акабы╩ с числом накибов, назначенных при второй встрече, ссылка на ╚присягу женщин╩, которая относится к значительно более позднему времени, и, наконец, приводимая многими источниками речь ал-Аббаса, дяди Мухаммада, выглядит нелогичной в свете происходивших событий.

Согласно нескольким информаторам, ал-Аббас присутствовал во время присяги и представлял йасрибцам своего племянника. Он восхвалял его достоинства и убеждал оказать ему покровительство. При этом в некоторых вариантах рассказа об этом событии участники встречи не знали своего вероучителя, что вряд ли возможно, если присяга в Акабе была специально организованной, второй встречей.

Видимо, Мухаммад и в самом деле после 619 г. неоднократно встречался с отдельными йасрибцами, для чего не обязательно было ждать времени паломничества. А большая полномочная группа представителей многих племен Йасриба могла приехать, не вызывая подозрений, только во время паломничества. Вероятнее всего, как ныне полагают наиболее критичные исследователи, сведения о нескольких встречах в Акабе родились из неясных воспоминаний о частных встречах и расчленения информации о единственной встрече в Акабе в конце зу-л-хиджжа/14 июля 622 г. [+158].

Мусульманские историки IX≈X вв. интерпретируют эту встречу как односторонний акт признания особой миссии Мухаммада и его главенства. Однако, как явствует из их же сведений, акабский договор был двусторонним актом. Аус и хазрадж принимали Мухаммада как вероучителя и главу общины, а он должен был дать обязательство воспринимать интересы этих племен как собственные. Абу-л-Хайсам б. ат-Таййхан во время переговоров сказал: ╚О посланник Аллаха! Между нами и этими людьми (т. е. иудеями. ≈ О. Б.) есть узы, которые мы разрываем, а вдруг ≈ мы сделаем это, а тебе Аллах даст откровение вернуться к своему племени и ты оставишь нас на произвол судьбы?╩ Мухаммад усмехнулся, а потом сказал: ╚Окончательный разрыв и окончательное разделение: вы ≈ мои и я ≈ ваш, я буду воевать с теми, с кем воюете вы, и мириться с теми, с кем миритесь вы╩ [+159].

После заключения соглашения Мухаммад назначил из числа йасрибцев 12 уполномоченных (накибов), которые должны были представлять его в каждом из племен. Число это явно имеет какую-то связь с числом апостолов Христа, но трудно сказать, действительно ли (как об этом говорится в средневековых источниках) Мухаммад сделал это в подражание Христу, чтобы подтвердить свой пророческий авторитет, или это число и соответствующее его истолкование появились позже.

Весьма вероятно, что именно в это время, а не при первых встречах Мухаммад послал к новообращенным Мус'аба б. Умайра, чтобы к его прибытию новая община была подготовлена к проведению молитвы и ознакомилась с бытовыми предписаниями.

После отъезда делегации Мухаммад оставался в Мекке еще три месяца, постепенно отправляя своих последователей в Йасриб. Ясно, что это очень скоро было замечено соплеменниками, хотя они могли и не знать, насколько серьезно решение Мухаммада порвать со своим племенем, тем более что на их памяти уже случался переезд части мусульман в Эфиопию. Когда, наконец, стало очевидно, что на этот раз уезжает вся община, за Мухаммедом стали следить.

Мусульманские историки явно преувеличивают степень враждебности курайшитов к переселению мусульман, и особенно Мухаммеда. Рассказ о том, что Абу Лахаб возглавил группу курайшитов, намеревавшихся его убить (конечно, по наущению шайтана, принявшего участие в совещании под видом старца из Неджда), вряд ли соответствует действительности, так как Мухаммад не побоялся оставить Фатиму на несколько месяцев в Мекке со своей новой женой Саудой.

Не заслуживает полного доверия и распространенный рассказ о том, что Мухаммад замаскировал уход из дома, положив на свое место Али и укрыв его своим плащом [+160], ≈ слишком ярко проступает в нем желание возвеличить Али, характерное для шиитской исторической традиции, чтобы признать его соответствующим действительности. Кроме того, Мухаммад отправился в путь не из своего дома, он ушел сначала к Абу Бакру, у которого бывал ежедневно [+161], поэтому отсутствие его дома само по себе не могло вызвать подозрений. Абу Бакр давно уже держал наготове верблюдов на каком-то дальнем пастбище. Ночью они вдвоем вышли из шалаша на задах дома Абу Бакра и укрылись в пещере на горе Саур на южной окраине Мекки. Здесь они укрывались трое суток. Дочь Абу Бакра, Асма, носила им еду, а сын, Абдаллах, извещал о том, что делается в городе.

Враги Мухаммада всполошились, Абу Джахл с группой знатных мекканцев пришел в дом Абу Бакра и требовал от Асмы сказать, где скрывается отец. Ничего не узнав, он разозлился, дал ей пощечину и ушел. Мекканцы стали обыскивать места, где могли укрыться беглецы, и даже добрались до пещеры, где они находились, но, как повествует благочестивая легенда, паук заткал паутиной вход в нее, и преследователи решили, что там никого не может быть.

На третью ночь, когда поиски прекратились, мавла Абу Бакра привел проводника-бедуина с верблюдами, и они вчетвером отравились сначала на юг по йеменской дороге, затем свернули к морю и оттуда выехали на главную мединскую дорогу около ал-Усфана. Из перечня остановок, которые они делали на этом пути, следует, что путники избегали отдыхать на обычных стоянках [+162]. 12 раби 1/24 сентября 622 г. Мухаммад прибыл в Куба, где его уже несколько дней ожидали его последователи.

Примечания

[+1] Само святилище, несомненно, очень древнее, и под той Ка'бой, к которой пришли курайшиты, могли лежать остатки более древних сооружений, но поселение при ней отсутствовало. Это следует не только из того, что при поселении возникла проблема ≈ можно ли вырубать терновник на священной территории для расчистки места под жилье [Балаз., А., с. 56], но и из того, что во всей арабской литературе нет ни одного, упоминания об обнаружении при строительстве в Мекке каких-то остатков древности (кладов монет, остатков построек). Если бы такие находки были, то они, породив массу фантастических интерпретаций, были бы зафиксированы средневековыми авторами. Исключение составляет рассказ о находке кольчуг и золотой статуэтки газели при расчистке Замзама [Азр., с. 75], но это говорит только о древнем функционировании святилища.

[+2] Мухаммада отделяют от Кусаййа пять поколений; считая по 30 лет на поколение, мы получим между 600 г., когда Мухаммаду было около 30 лет, и периодом активной деятельности Кусаййа около 150 лет.

[+3] Только ал-Азраки говорит о том, что хуза'иты остались в Мекке ╚в своих кварталах (риба'ихим) и своих жилищах... и остаются так до настоящего времени╩ [Азр., с. 64≈65]. Но, видимо, это были такие же примитивные хижины, как и у курайшитов в первые десятилетия.

[+4] Caskel, 1966, Bd. 1.

[+5] Watt, 1958, с. 23.

[+6] При средней для Аравии плотности кочевого населения около 1,5чел./км² в хараме Мекки (320 км²) могло бы прокормиться около 480 кочевников, а, учитывая, что мекканцы пользовались некоторыми пастбищами и вне харама, можно удвоить это число.

[+7] Kister, 1965a, с. 122. В изданной части ╚ал-Муваффакийат╩ аз-Зубайра б. Баккара, к которому восходит это сообщение, соответствующее место отсутствует.

[+8] Балаз., А., с. 63.

[+9] Насколько неясна была даже ранним арабским историкам роль каждого из братьев, свидетельствует, например, такой разнобой в сведениях: ал-Балазури сообщает (со слов Ибн ал-Калби), что Хашим заключил соглашение с ╚царями Сирии╩, Абдшамс ≈ с ╚владыкой Хабаши╩, ал-Мутталиб ≈ с царями Йемена, а Науфал≈ с ╚царями Ирака╩ [Балаз, А, с. 59; И. Са'д, т. 1, ч. 1, с 45; Кала'и, с. 207≈209], а в анонимном ╚Нихайат ал-араб╩ [Kister, 1972, с. 61≈62] Хашим один заключает соглашение с йеменцами, едет к эфиопскому правителю Абрахе ал-Ашраму, договаривается в Сирии с Джабалой б. ал-Айхамом и сасанидским царем Кубазом (Кавад I, 488≈531). В последнем сообщении бросаются в глаза анахронизмы- Джабала б. ал-Айхам ≈ современник Мухаммеда и дожил до 40-х годов VII в., Абраха был правителем Йемена, а не Эфиопии.

[+10] Kister, 1965а, с. 116≈121. П. Кроун отрицает роль Мекки как крупного центра транзитной торговли, полагая, что ее связи охватывали только Хиджаз. Отрицает она и значение Мекки как культового центра в превращении ее в торговый центр [Crone, 1987, с. 109≈115, 149≈185].

[+11] Союзники-халифы отнюдь не были бедняками, адоптированными богатым родом, среди них были и состоятельные люди [Goto, 1976]

[+12] Азр., с 436≈441

[+13] Там же, с 104≈111

[+14] Sprenger, 1861, Bd. 3, с CLIII

[+15] Hamidullah, 1959, vol. 1, с. 29.

[+16] М. Хамидуллах исходит из того, что в битве при Хунайне (см. гл. 4) отряд мекканцев составлял 2000 человек. По более определенным сведениям, мекканцы, подняв всех боеспособных мужчин для похода на Бадр (см. гл. 3), смогли собрать только 950 человек, оставив город без защитников [Вак, с. 26≈32; Вак., пер., с 42≈43] Добавив к ним 30≈50 человек, находившихся в караване Абу Суфйана, 100 мусульман, покинувших Мекку с Мухаммадом, и 100≈200 мужчин, не участвовавших в походе из-за болезней или по каким-то иным причинам, мы получим 1200≈1300 мужчин в возрасте от 15 до 60 лет, которые обычно составляют 25≈28% всего населения (доля этого возраста при любом возрастном составе популяции мало меняется и колеблется около 50% [Sauvy, 1956, с. 97≈98], по ряду данных, доля мужчин этого возраста может иногда достигать 27≈28%); учитывая неизбежное наличие инвалидов, мы должны снизить долю боеспособных мужчин до 23≈24% всего населения. В данном случае это составит 5213≈5652 человека. Усреднив эту цифру до 5400 и прибавив по два раба на семью, мы получим около 7500 жителей.

Наиболее простой способ определения численности населения по площади города в данном случае ненадежен, так как нам неясен характер застройки. Обычно для не очень тесной полутораэтажной застройки характерна плотность населения в 100≈150 чел./га. В этом случае на 60 га застройки в Мекке мы получили бы 6≈9 тыс. жителей.

Наконец, у нас имеется возможность использовать достаточно точные сведения о численности группы абдманаф для установления общей численности населения города. По генеалогическим спискам, в роде Абдманафа насчитывалось 155 мужчин поколения Мухаммада, предшествующего и следующего за ним поколений [Caskel, 1966, Bd. I, ╧ 5≈14]. Учитывая возможные пропуски и наличие некоторого числа детей второго от Мухаммада поколения, мужскую половину этого рода можно увеличить до 200 человек, тогда весь род (вместе с халифами) составит 450≈500 человек. Сведения о численности других родов менее полны, генеалогические списки явно отражают не весь их состав. Крупнейшим был, видимо, род махзум, выставивший для похода на Бадр 180 бойцов (вместе с халифами), что дает общую численность рода 900 человек; род зухра выставил тогда 100 бойцов, что может соответствовать общей численности рода около 450≈500 человек. Считая, что остальные 9 родов, жившие в Мекке, имели среднюю численность 500 человек (харис и амир были малочисленны) мы получим еще 4500 человек, а всего ≈ 6300≈6400 человек (вместе с рабами ≈ до 8500 человек).

Каждый из этих подсчетов очень приблизителен, но значительное совпадение результатов во всех трех случаях позволяет утверждать, что население Мекки в начале VII в. составляло 7≈8 тыс. человек.

[+17] Sauvy, 1956, с. 11О. Малый прирост населения в древности объясняется не только высокой смертностью, но и низкой плодовитостью, обусловленной тяжелыми условиями жизни.

[+18] Показателен пример семьи Абдалмутталиба б. Хашима, у которого было 12 сыновей и 6 дочерей, но от 5 жен, из которых одна родила 9 детей, а остальные ≈ 5, 2, 1, 1. У его дочерей в среднем было 3,3 ребенка. Для иллюстрации неравномерности роста численности показателен пример нескольких родов курайшитов, в которых многодетные семьи перемежаются с бездетными, в результате численность последующих поколений не меняется.

[+19] Hamidullah, 1959, vol. 1, с. 526, 531.

[+20] Азр. , с 66≈67; И. Хабиб, с. 19; Балаз., А., с. 52.

[+21] И. Абдрабб., т. 2, с. 45.

[+22] И. Хабиб, с. 20.

[+23] Там же, с. 85≈88; Балаз, А., с. 69≈70.

[+24] Hamidullah, 1956, с. 435≈441.

[+25] И. Хабиб, с. 84.

[+26] И. Ш. Шифман [1984, с. 41≈43] связывает культ ╚черного камня╩ Ка'бы с божеством-покровителем племени, явившимся в виде упавшей звезды, и полагает, что с самого начала им был Эл (=Аллах).

[+27] ЕI², vol. 3, с. 555≈556. О гадании перед Хубалом см. [И. Калби, пер., с. 24; Азр. , с. 73≈74; Таб., I, 1075].

[+28] По сведениям ал-Азраки, Исаф первоначально стоял на ас-Сафа, а Наила ≈ на ал-Марве, затем Кусайй будто бы перенес их к Ка'бе, поставив по сторонам Замзама [Азр., с 74≈75], но Ибн ал-Калби говорит о переносе только одного идола, и то от Ка'бы к Замзаму, а не с указанных холмов [И. Калби, пер., с. 24].

[+29] Ал-Ас б. Ваил ас-Сахми вызвался быть знаменосцем в походе части курайшитов на бану лайс (вторая половина VI в.), но так как он был не из рода абдаддар, то от него потребовали поклясться перед Исафом, что он не бросит знамя в бою [И. Хабиб, с. 131.]

[+30] Fahd, 1968, с. 138≈140, 238≈246.

[+31] Круг племен, входивших в состав хумс, определяется средневековыми авторами по-разному, и этот разнобой усугубляется тем, что одни указывают мелкие подразделения, другие указывают группы, к которым эти подразделения относились. Можно выделить две основные точки зрения: согласно одной, в хумс входили кроме курайшитов различные подразделения группы кинана, из которых иногда выделяются ╚потомки Курайша╩, т. е. группа бану са'са'а б. хавазин, килаб, ка'б и калб, связанные родством по женской линии, и родственная курайшитам группа племен из бану кинана и бану хуза'а (последние≈ южноарабского происхождения). Согласно другой точке зрения, в состав хумс входили и другие группы североарабских племен, такие, как сулайм, гатафан, а также многие южноарабские или претендовавшие на южноарабское происхождение племена из групп азд и куда'а (в частности, аус и хазрадж, населявшие Йасриб) ([Kister, 1965a, с. 132≈134], там же ссылки на источники, часть которых нам недоступна). Этот разнобой либо отражает различные этапы распространения курайшитского обряда поклонения либо происходит из-за смешения племен хумс и племен, совершавших паломничество в Мекку.

[+32] Gaudefroy-Demombynes, 1923.

[+33] . И. Калби, пер., с. 18.

[+34] Позже Мухаммад установил обязательное ношение двух одежд: набедренной повязки и нешитой накидки. Это распоряжение может косвенно свидетельствовать о том, что до него обходились одной накидкой.

[+35] Азр., с. 145. Правда, это противоречит сообщениям других источников, что Хашим и Абдалмутталиб кормили бедняков и тех, у кого не было с собой продовольствия.

[+36] Первых называли ал-мутаййабун (╚благовонники╩), так как они принесли клятву, умастив руки благовониями из одной чаши и приложив ладони к стене Ка'бы, вторых ≈ ал-ахлаф (╚поклявшиеся╩), они омыли руки в крови жертвенного животного и также приложили к Ка'бе. Время этого раскола не поддается точному определению. Если верить сообщению, что благовония для умащения выносили дочь Абдалмутталиба и тетка Мухаммада, то это событие следовало бы датировать временем молодости дядьев Мухаммада, т. е. 70≈80-ми годами VI в., но никто из них не упоминается в связи с этими событиями, что вызывает подозрение, что их следует скорее относить к середине века. Иначе непонятно, почему именно Абдалмутталиб взял на себя труд вычистить Замзам. При ссоре Абдалмутталиба с Харбом б. Умаййей из-за убитого еврея, находившегося под покровительством Абдалмутталиба, обе стороны опирались на союзников по этим договорам [И. Хабиб, с. 98].

[+37] И. Хабиб, с. 44. У Ибн Абдраббихи со слов Ибн ал-Калби сообщается, что рифада была у представителя рода Науфала [И. Абдрабб., т. 2, с. 45].

[+38] Сохранилось, например, представление, что все заключалось в переносе священных месяцев: если надо было воевать в мухарраме, то его меняли местами с сафаром ([Марз., т. 1, с. 88]; ср. [И. Хиш., с. 29≈30]).

[+39] Kister, 1971.

[+40] Датировка по хиджре была установлена только при Умаре. При ее установлении все исходили из датировки по лунным месяцам без корректирующих вставок. Даты, начиная с переселения Мухаммада в Медину, могли рассчитываться именно таким образом, но как считали до этого в Мекке? Этого мы не знаем.

[+41] Первые исследователи надписи либо прямо отождествляли этот поход с ╚походом слона╩, либо видели в мекканских легендах косвенное его влияние. А. Г. Лундин [1961, с. 82≈84] отвергает эту связь и предполагает поход сына Абрахи около 563 г., который и запомнился мекканцам. М. Кистер возражает А. Г. Лундину, указывая на упоминание в надписи имен, которые согласуются с рассказом ал-Балазури в ╚Ансаб╩, и склоняется к мнению, что, видимо, прав Мухаммад ал-Калби, что Мухаммад родился через 23 года ╚после слона╩, т. е. в 570 г., а поход, зафиксированный в надписи, и есть ╚поход слона╩ [Kister, 1965]. Позже Кистер на основании некоторых данных арабских источников вынужден был согласиться с В. Каскелем, что надпись Ry 506 может упоминать поход, предшествующий ╚походу слона╩ [Kister, 1972, с. 72], а следовательно, в какой-то мере согласиться и с А. Г. Лундиным. М. Б. Пиотровский осторожно замечает: "...серьезных оснований отрывать этот поход от личности Абрахи пока нет. Нет и достаточных данных для его точной датировки. Его следует помещать в 50≈60-е годы VI в. и видеть в нем одно из многих военных предприятий химйаритов в Аравии" [Пиотровский, 1984а, с. 34].

[+42] Причины похода называются различно: стремление наказать обидчиков, осквернивших храм в Сан'а или Наджране, желание сокрушить Ка'бу и заставить арабов поклоняться другому храму, наконец ≈ торговое соперничество [Kister, 1965; Kister, 1972, с. 61≈76; Пиотровский, 1984а].

[+43] Kister, 1972, с. 75.

[+44] И. Хабиб, с. 538≈547; Kister, 1972, с. 76.

[+45] Через 15 лет после ╚года слона╩ [Kister, 1972, с. 76].

[+46] По ал-Марзуки [Марз., т. 2, с. 167≈168], ярмарка в Указе продолжалась с 15 зу-л-ка'да до новолуния зу-л-хиджжа, но Ибн Хабиб пишет, что ярмарка в Указе происходила с 1 по 20 зу-л-ка'да, а затем на оставшуюся декаду месяца перемещалась в Маджанну [И. Хабиб, с. 275].

[+47] Марз., т. 2, с. 167≈168.

[+48] И. Хабиб, с. 190≈212, 428≈429; И. Са'д, т. 1, ч. 1, с. 80≈82; Балаз., А., с. 100≈103; Kister, 1968, с. 154≈159.

[+49] И. Са'д, т. 1, ч. 1, с. 82; И. Хабиб, с. 218≈222. Название союза толкуется средневековыми авторами различно: одни понимают фудул как ╚справедливость╩, другие ≈ как ╚избыток╩ (то ли избыток состояния, который идет на помощь нуждающимся, то ли имеется в виду, что данный союз излишний, дополнительный по отношению к прежнему союзу ал-мутаййабун). Поводом к созданию этого союза якобы послужила несправедливость, оказанная ал-Асом б. Ваилем ас-Сахми, отцом будущего завоевателя Египта Амра б. ал-Аса, по отношению к купцу из Забида (Йемен). Обиженный обратился за помощью к ахлаф, в который входил и род сахм, но все участники этого союза отказали ему в помощи, и тогда аз-Зубайр б. Абдалмутталиб, возглавлявший в то время хашимитов, организовал союз в защиту обиженных. Ибн Хабиб датирует это зу-л-ка'да года, в который произошло сражение "четвертый день ал-Фиджар" [И. Хабиб, с. 218≈219], т. е. концом 589 или 590 годом.

Уотт считает, что причиной заключения этого договора было стремление хашимитов ограничить влияние своих соперников в торговле с Йеменом [Watt, 1961, с. 8].

[+50] А. И. Колесников объясняет падение ан-Ну'мана тем. что, объединив враждующие бедуинские племена, он укрепил свое положение и стал опасен Хосрову, который только и ждал удобного момента, чтобы покончить с неугодной династией [Колесников, 1969, с. 82]. Однако, видимо, могущество ан-Ну'мана в данном случае преувеличено: как показывают другие исследования, он с трудом справлялся со своими вассалами, имея реальную власть лишь в узкой полосе Приевфратья [Kister, 1968], и не мог полностью обезопасить периферию Месопотамии от бедуинских набегов.

[+51] Колесников, 1969, с. 82≈85; EI2, vol. 2, с. 241. Мусульманская историческая традиция склонна приближать это сражение по времени к началу пророческой деятельности Мухаммада и даже синхронизирует со сражением при Бадре (624 г.). Однако требование возвратить сокровища ан-Ну'мана, оставшиеся у бакритов, естественнее связывать с первыми годами после свержения ан-Ну'мана, чем с разгаром ирано-византийской войны.

Точное местоположение Зу-Кара, находившегося где-то на краю степи между Куфой и Басрой, до сих пор не установлено. По старой традиции, его нередко локализуют в районе Самавы. Сейчас в Ираке это название без всякого обоснования присвоено провинции с центром в Эн-Насирии. Судя по ряду упоминаний этой местности в связи с более поздними событиями, искать его следует значительно ближе к Куфе, недалеко от главной дороги из Неджда в Куфу ([Таб., I, 2187, 2211, 2226], где Зу-Кар упоминается в связи с событиями около Хиры).

[+52] Fuck, 1925; Horovitz, 1927; Houry, 1983; Watt, 1983; Sellheim, 1965.

[+53] "Китаб ал-магази" ал-Вакиди написано, видимо, в начале IX в., ╚Китаб ат-табакат╩ Ибн Са'да (биография Мухаммада в 1-м и 2-м томах)≈во второй четверти IX в. Первый том ╚Ансаб ал-ашраф╩ ал-Балазури (ум. в 892 г.), посвященный биографии Мухаммада, уже почти целиком повторяет сочинения этих двух авторов. Среди более поздних биографий, содержащих дополнительную информацию, можно назвать ╚ад-Дурар фи-хтисар ал-магази ва-с-сийар╩ Ибн Абдалбарра (978≈1071), ╚ал-Иктифа фи магази ал-мустафа╩ ал-Кала'и (1170≈1237) и ╚Уйун ал-асар╩ Ибн Саййид ан-наса (1273≈1334). Из поздних ╚Житий╩ наиболее полно и серьезно ╚Та'рих ал-хамис╩ ад-Дийарбакри.

[+54] Наиболее ранним из пространных комментариев является 30-томный ╚Тафсир╩ ат-Табари [Таб., Т.], который мы в основном и использовали.

[+55] Muir, 1858; Muir, 1923; Sprenger, 1861.

[+56] Goldziher, 1888, t. 2.

[+57] Бартольд, т. 6, с. 82.

[+58] Lammens, 1911; Lammens, 1912. Мы не останавливаемся здесь на абсолютно ненаучных писаниях начала 30-х годов (вроде [Климович, 1931]), где этот скептицизм был использован для отрицания самого существования Мухаммада.

[+59] И. Хиш., с. 102 (по Ибн Исхаку). Другие даты: понедельник 2 раби' I (явное выпадение десятки в числе), вторник 8 раби' I, когда осталось 8 дней раби' I, 10 мухаррама, в сафаре, в раби' II, в раджабе, в понедельник 12 рамадана или когда оставалось 12 дней рамадана ("через 23 года после похода слона") [И. Саййид, т. 1, с. 26≈27; Мугултай, с. 6≈7; Дийарб., т 1, с. 221≈222]. Дату вторник 8 раби' I, ╚через 50 дней после слона╩, соответствующую 20 нисана (апреля), принимает математик и астроном Мухаммад б. Муса ал-Хваризми [И. Саййид, т. 1, с. 27; Дийарб., т. I, с. 224]; ее же со ссылкой на ╚Книгу затмений╩ Мухаммеда б. Джабира приводит ал-Бируни [Бируни, с. 376] ≈ 20 нисана 882 г. эры Александра (20 апреля 570 г.), но эта дата скорее всего результат математических вычислений, отсчет назад от даты смерти, а не историческое свидетельство. Менее точна, но более надежна датировка рождения: 40-й год Хосрова Ануширвана, за 17 лет до начала правления ан-Ну'мана [Балаз., А., с. 92].

[+60] Mittwoch, 1927. Если допустить такое совпадение, то между днем рождения и смерти за 63 года окажется ровное число недель (3186), т. е. в год рождения и смерти числа месяцев должны совпадать по дням недели, однако это лишь доказывает искусственность выведения даты рождения из даты смерти, так как в действительности лунный месяц ≈ не 29,5 суток, из которых исходит мусульманский лунный календарь, а 29,5306 суток. Поэтому при визуальном определении начала месяцев по новолунию (как это и делалось) 756 месяцев окажутся на 23 дня длиннее (за 63 года 23 двадцатидевятидневных месяца окажутся тридцатидневными), следовательно, реального совпадения чисел месяцев и дней недели (которые считаются независимо от фаз луны) через 63 года не произойдет.

Кстати, это расхождение в длине месяцев и появление дополнительных дней для раннего периода мусульманского календаря в синхронистических таблицах не учитывается, а это порождает путаницу при проверке дат.

[+61] Характерно, что даже такое важное для Мекки событие, как перестройка Ка'бы, датируется очень приблизительно.

[+62] Например, даты рождения: ╚через 30 лет после слона╩, ╚через 40 лет╩ и даже ╚через 70 лет╩ [Халифа, с. 9; Мугултай, с. 6≈7; Дийарб., т. 1, с. 222] ≈ явно порождены заменой слова ╚дней╩ на ╚лет╩, так как есть датировки:
╚через месяц после слона╩, ╚через 40 дней╩ и ╚через 70 дней╩.

[+63] Lammens, 1911, с. 239. Лямменс в целом очень скептически относится к достоверности сведений о Мухаммаде и его возрасте, справедливо указывая на многие анахронизмы в определении возраста лиц, окружавших Мухаммада. Он старается всячески омолодить Мухаммада, выискивает примеры такого рода, как восклицания Абу Бакра над телом Мухаммада ╚О сыночек!╩, чтобы показать, что он значительно моложе Абу Бакра. Но в источниках можно найти примеры прямо противоположные.

[+64] Например, у ал-Кала'и (с. 242) говорится, что Сайф б. Зу-Йазан взошел на престол (576≈577) после рождения Мухаммада, Абдалмутталиб ездил к нему в Сан'а с делегацией курайшитов и умер в царствование Хормузда (578≈590) и Кабуса б. ал-Мунзира [И. Хабиб, с. 529; Балаз., А., с. 84], т. е. между 576 и 579 гг. Мухаммеду в это время было около восьми лет, т. е. он родился между 568 и 571 гг. Сражение при Нахле, в котором участвовал Мухаммад, немного не достигший 20 лет, произошло на третьем (читай тринадцатом) году царствования ан-Ну'мана (580≈602) и при Хосрове Парвизе (590≈628) [Балаз., А., с. 103]. Наконец, мы знаем, что ал-Аббас, умерший в 32/653 г. на 88-м году, был старше Мухаммада на три или четыре года, т. е. родился (с учетом расхождения лунных и солнечных лет) в 567 г. В свете этого вряд ли приходится сомневаться в прямом указании на то, что Мухаммад родился на 40-м или 42-м году правления Хосрова Ануширвана (531≈579) [Балаз., А., с. 92, 103; Таб., I, 967], т. е. в 570≈573 гг.

[+65] Его кунйа (т. е. прозвание по сыну) Абу Кусам [Балаз., А., с. 91], кунйа оставалась даже после смерти сына. Возможно, что и имя отца Мухаммада вторично ≈ благочестивый псевдоним для какого-нибудь теофорного языческого имени.

[+66] И. Хиш., с. 106.

[+67] Muir, 1923, с. 6≈7.

[+68] Рассказ Халимы о детстве Мухаммада восходит к Абдаллаху б. Джа'фару б. Абу Талибу, без ссылки на людей, которые могли слышать Халиму [И. Хиш., с. 103]. Популярный в более поздней мусульманской литературе рассказ о Мухаммаде, как у него вынули что-то черное из сердца, передается с такой туманной ссылкой, что не остается сомнения в его рождении значительно позже смерти Мухаммада [И. Хиш., с. 106].

[+69] ╚А семья его была в стеснении и нужде. Не были они сыты из-за малости того, что у них было. А когда с ними ел посланник Аллаха, то им хватало той еды, что была у них, и они так наедались, что больше не хотели. А посланник Аллаха в большинстве дней вставал утром, шел к Замзаму и пил из него, и часто, когда ему предлагали обедать, говорил: └Не хочу, я сыт"╩ [Балаз., А., с. 96]. Рассказы о благодати, сообщаемой Мухаммедом, очень распространены: у Халимы, как только она взяла Мухаммада на кормление, скот стал хорошо доиться, несмотря на бескормицу, чудеса подобного рода испытывали спутники Мухаммада по каравану в Сирию и т. д. Легендарность этого очевидна. Сложнее со сведениями о бедности Абу Талиба. Действительно, спустя лет двадцать ему не хватило средств, чтобы тратить на почетную обязанность кормления паломников 10≈15 тыс. дирхемов в год (стоимость примерно 2000 овец). Однако это не значит, что его семья до этого жила впроголодь. Несомненно, что его бедность преувеличена для создания житийного образа Мухаммада, но в то же время здесь нельзя не видеть отголоски реальных трудностей сиротской жизни будущего пророка.

[+70] И. Хиш., с. 115≈117; И. Са'д, т. 1, ч. 1, с. 176. Некоторые исследователи сомневаются в самом факте поездки, поскольку не находят в Коране и высказываниях Мухаммада следов знакомства с интерьером христианских храмов и христианской литургией [Gaudefroy-Demombynes, 1969, с. 65].

[+71] ╚Я пас их для мекканцев за гроши╩ [И. Са'д, т. 1, ч. 1, с. 79≈80].

[+72] И. Хиш., с. 119; И. Са'д, т. 1, ч. 1, с. 181≈182; Балаз., А., с. 103; И. Хабиб, с. 210, 211, 218. По сведениям Ибн Хабиба, сражение произошло в шаввале, а союз заключен в зу-л-ка'да. Сообщение, что Мухаммеду было в ту пору 14 лет, ал-Балазури отвергает как недостоверное.

[+73] И. Са'д, т. 8, с. 108; Таб., 3, с. 619.

[+74] И. Са'д, т. 1,ч. 1, с. 82.

[+75] Прямое указание племянника Хадиджи, Хакима б. Хизама, что она родилась на два года раньше его, за 15 лет до похода слона [Балаз., А., с. 99], вызывает подозрение, так как он дожил до 54/674 г., т. е. прожил 120 лет (как и утверждают средневековые авторы, опираясь на его собственное определение возраста),≈ это уже отмечал А. Лямменс [Lammens, 1911, с. 214]. Конечно, такой возраст в редких случаях достижим, но очень подозрительно, что многие сподвижники умирают именно в этом круглом возрасте 120 лет. Кстати, и об Абдалмутталибе многие сообщают, что он дожил до 120 лет. Эта цифра, несомненно, означает лишь ╚очень много╩, ╚очень долго╩, а не точный возраст.

Вызывает подозрение и то обстоятельство, что Хадиджа после 40 лет рожала по крайней мере шесть раз, причем последний раз уже после начала проповедничества Мухаммада, т. е. около 612≈613 гг., когда ей по традиционному расчету было бы 57≈58 лет.

Видимо, ближе к истине сообщение Аиши, что Мухаммеду было 23 года, а Хадидже ≈ 28 [Балаз., А., с. 98; И. Хабиб, М., с. 79].

[+76] Азр., с. 471.

[+77] Балаз., А., с. 57.

[+78] И. Са'д, т. 8, с. 11≈27.

[+79] Балаз., А., с. 469.

[+80] Азр., с. 104≈118.

[+81] Ал-Азраки (с. 107) сообщает, что распределение стен для строительства производилось жеребьевкой, но бросается в глаза, что каждая из четырех групп получила ту стену, которая была со стороны их жилищ: кварталы абдманаф и зухра лежали напротив входа в Ка'бу, тайм (в издании ошибочно- тамим) и махзум ≈ у юго-восточной стены, сахм и джумах ≈ у юго-западной, абдаддар и асад ≈ у северо-западной.

[+82] И. Хиш., с. 122≈126; Азр., с. 110. Рассказ об этом есть во всех биографиях.

[+83] Можно возразить, что коллективная память постаралась забыть его стихи, чтобы они не конкурировали с Кораном, так же как традиция тщательно отвергала участие Мухаммада в жертвоприношениях. Однако оказывается, что и тщательная очистка биографии пророка от родимых пятен язычества не смогла полностью стереть память об этом [Kister, 1970]. Точно так же, если бы он был известен поэтическим талантом, то память об этом сохранилась бы хоть в какой-то форме.

[+84] И. Хабиб, с. 176≈177.

[+85] Ahrens, 1935, с. 26. О знакомстве Мухаммада с христианской литургией и проповедничеством см. [Graf, 1976], с диокетизмом ≈ см. [Jarry, 1970].

[+86] Ahrens, 1935, с. 25.

[+87] В. В. Бартольд [т. 6, с. 470≈482] ставил знак равенства между ханифами и сабиями. Новейшие исследования определяют ханифов как монотеистов, не следовавших традиционным верованиям соплеменников (см. [EI2, vol. 3, с. 165≈166]).

[+88] Kister, 1968. Первым этот обычай будто бы ввел Абдалмутталиб.

[+89] Sprenger, 1861, Bd. 1, с. 207.

[+90] ╚...эпилептические и истеричные натуры не могут быть свободны от болезненных колебаний и увлечений; ничего подобного мы не видим ни в жизни Мухаммада, ни в его простом и ясном, может быть слишком трезвом, учении╩ [Бартольд, т. 6, с. 91]. Ср.: Gaudefroy-Demombynes, 1966, с. 72; Pautz, 1898, с. 35≈36.

[+91] Бартольд, т. 6, с. 615≈616.

[+92] Ahrens, 1935, с. 24.

[+93] Е. А. Беляев [1966, с. 104≈105] сумел изложить начало проповеди ислама настолько обтекаемо, что для неискушенного читателя остается загадкой, каким путем из ханифства родился Коран и какое отношение он имеет к Мухаммаду.

[+94] ≈ююба, лотус ≈вид акации. У И. Ю. Крачковского приведено в форме ╚лотос╩, что придает стиху иной смысл. Мусульманские комментаторы обычно толкуют эту фразу в мистическом смысле [Таб., Т., т. 27, с. 31≈34].

[+95] И. Ю. Крачковский переводит: ╚...у него ≈ сад прибежища╩ (т. е. рай). С этим никак нельзя согласиться, поскольку местоименный суффикс явно относится к ююбе, а не к Аллаху, переводить следует ╚около нее╩. Р. Бляшер оставляет оба неясных существительных без перевода, как имена собственные: ╚Ююба ал-Монтахи╩ и ╚Сад ал-Ма'ва╩ [Blachere, 1952, с. 39]. Возможно, что ╚сад укрытия╩ следует понимать совершенно прозаически, как сад, в тени которого можно укрыться.

[+96] Т. е. ююбу закрывала явившаяся фигура; это лишний раз подтверждает, что Мухаммад описывает совершенно реальную картину знакомой слушателям местности.

[+97] И. Хиш., с. 152≈153; И. Са'д, т. 1, ч. 1, с. 129≈131.

[+98] Балаз., А., с. 105, ╧ 93. Во втором варианте, со слов другого мавла Мухаммада, Мухаммад, услышав голос, поднял голову и увидел ангела [Балаз., А., с. 105: ╧ 201].

[+99] Балаз., А., с. 109: ╧ 201, с. 107≈108: ╧ 197; перевод второго сообщения см. примеч. 106 к гл. 2.

[+100] Балаз, А., с. 111≈112.

[+101] И. Хиш., с. 153≈154; Балаз., А., с. 106, 111.

[+102] И. Хиш., с. 153.

[+103] И. Са'д, т. 1, ч. 1, с. 129.

[+104] По мнению известного психиатра проф. А. Е. Личко, высказанному автору, все признаки, характерные для приступов Мухаммада, симптоматичны для височной эпилепсии: звон в ушах перед приступом, обострение восприятия, покраснение лица, чрезвычайно обильный пот, судороги. Для страдающих ею характерны чрезвычайно яркие галлюцинации, обостренное восприятие запахов (Мухаммад очень любил благовония), повышенная сексуальность, удовлетворение которой обостряет течение недуга. Это заболевание не разрушает мозг, не препятствует творческой деятельности, примером чего является Ф. М. Достоевский.

[+105] Так поступает Р. Бляшер [Blachere, 1952, с. 39≈40]. О различных опытах установления хронологического порядка сур см. [Watt, 1970, с. 109≈118, 206≈213]≈без включения в таблицу данных X. Хиршфельда [Hirschfeld, 1902 с. 143≈145]; [ЕI2, vol. 5, с. 414≈423].

[+106] Мусульманская историческая традиция сохранила сведения о том, что именно эта сура была первой. На вопрос одного из собирателей хадисов, какой текст был первым ≈ ╚Читай!.╩ (XCVI) или ╚О закутанный!..╩ (LXXIV),≈ ансар Джабир б. Абдаллах ал-Хазраджи ответил: ╚Я вам рассказываю то, что нам рассказывал посланник Аллаха, да благословит его Аллах и да приветствует. Посланник Аллаха сказал: └Я месяц занимался делами благочестия в Хира, а когда кончил это, то спустился и вошел в вади, меня окликнули, я посмотрел вперед, и назад, и направо, и налево и никого не увидел, меня еще окликнули, я посмотрел и никого не увидел, потом меня окликнули в третий раз, и я не увидел никого, затем меня окликнули, и вот ≈ Он в воздухе (передатчик добавляет: └То есть Джабраил"). Меня охватила сильная дрожь, я пришел к Хадидже и говорил: └Закутай меня, закутай меня". Меня закутали и облили водой. И ниспослал Аллах: └О ты, закутанный!.."╩ [Балаз., А., с. 107≈108; Бух., т. 3, с. 365].

Э. Греф понимает текст этой суры иносказательно, как призыв очистить сердце от скверны, прежде чем приступать к проповеди, и даже предполагает возможность ритуала очищения [Graf, 1976, с. 123≈132].

[+107] Graf, 1976, с. 117≈122.

[+108] . Именами Абдаллах (╚раб Аллаха╩) и Абдаррахман (╚раб ар-Рахмана╩) заменяли аналогичные теофорные имена с упоминанием языческих богов, например Абдаллат, Абдал'узза, Абдманат.

[+109] М. Хамидуллах считает, что Мухаммад переселился в дом ал-Аркама, спасаясь от преследований [Hamidullah, 1959, vol. I, с. 80], однако проповедь в доме ал-Аркама велась на первом этапе, до самых острых гонений, так как после принятия ислама Умаром ислам приняло еще около 50 мужчин, если верить сведениям о числе уехавших в Эфиопию.

[+110] И. Са'д, т. 1, ч. 1, с. 162; Балаз., А., с. 158.

[+111] Балаз., А., с. 116.

[+112] Л. Каэтани считает, что четырехлетний период тайной проповеди предшествовал молениям в доме ал-Аркама [Caetani, 1905, vol. 1, с. 261].

[+113] Для датировки ранних сур Корана может иметь значение то обстоятельство, что отрывки, упоминающие преследования и обвинения во лжи, могли появиться только после начала открытой проповеди.

[+114] И. Са'д, т. 1, ч. 1, с. 133; Балаз., А., с. 115

[+115] И. Са'д, т. 1, ч. 1, с. 133; Балаз., А., с. 120≈121. Во всех случаях утверждается, что Абу Лахаб сказал Мухаммаду: ╚Чтоб ты пропал!╩, а Мухаммад в ответ произнес: ╚Да пропадут руки Абу Лахаба!╩ [Кор., пер., CXI, 1], что будто бы и стало причиной их последующей вражды.

[+116] Лундин, 1961, с. 122

[+117] Г. Гримме указывает очень сходное по образам описание рая у Ефрема Сирина [Grimme, 1892, т. 2, с. 160]; ср. [Andrae, 1918, с. 145; Ahrens, 1935, с. 62≈63].

[+118] Многие источники указывают, что толчком к обращению Умара было чтение суры XX.

[+119] И. Хиш., с. 188; Балаз., А., с. 162: ╧ 254.

[+120] ≈букв. ╚колдовство╩, так и в переводе И. Ю. Крачковского, однако по контексту здесь и во многих других местах речь идет явно не о том, что речи Мухаммада ≈ колдовство, а о том, что он ≈ одержимый, околдованный.

[+121] Кор., пер., XXXIV, 15/14≈17/16; Пиотровский, 1985, с. 134≈138.

[+122] Bell, 1926, с. 15, 69, 79, 150.

[+123] Букв.: ╚Я ≈ не новшество среди пророков╩.

[+124] Балаз., А., с. 141.

[+125] И. Хиш., с. 205≈207; Балаз., А., с. 156≈198.

[+126] И. Са'д, т. 1, ч. 1, с. 137.

[+127] Там же, с. 206≈207; Таб., I, 1192≈1193; Таб., Т., т. 17, с. 119.

[+128] И. Са'д, т. 1, ч. 1, с. 138≈139; Таб., I, 1193; Балаз., А., с. 198≈226.

[+129] Watt, 1958, с. 150≈151.

[+130] И. . Са'д, т. 3, ч. 1, с. 193.

[+131] Там же, т. 1, ч 1, с. 138.

[+132] Таб., I, 1189. Одна из женщин, уезжавших в Эфиопию, была очень удивлена, встретив перед отъездом доброжелательно настроенного Умара, и узнала, что он принял ислам [И. Хиш., с. 225].

[+133] И Хиш., с. 224.

[+134] Балаз., А., с. 227≈229.

[+135] Там же, с. 234≈235: ╧ 558, 559.

[+136] И. Хиш., с. 244; Таб., I, 1190.

[+137] Балаз., А , с. 235.

[+138] Там же.

[+139] Там же, с. 234.

[+140] И. Са'д, т. 1, ч. 1, с. 141; Балаз., А., с. 233≈234: ╧ 557.

[+141] И. Хиш., с. 249; И. Са'д, т. 1, ч. 1, с. 140.

[+142] И Са'д, т. 8, с. 11; Балаз., А., с. 236, 406.

[+143] И. Са'д, т. 1, ч. 1, с. 141.

[+144] О Таифе см. [Lammens, 1922].

[+145] И. Са'д, т. 1, ч. 1, с 141≈142; Балаз., А., с. 152; И. Хиш., с. 280.

[+146] Кор., пер., LXXII; И. Хиш., с. 281.

[+147] Балаз., А., с. 237; И. Са'д, т. 1, ч. 1, с. 142.

[+148] Судить о площади обработанных земель оазиса очень трудно из-за отсутствия в нашем распоряжении не только достоверных цифр, но и сколько-нибудь точных планов оазиса, дающих представление о его размерах. Планы, приводимые арабскими историками, примитивны и неточны (ср. [Самарраи, 1984, с. 109≈111]). Даже наиболее надежная схема у У. М. Уотта имеет неверный масштаб и неточные очертания основных элементов местности [Watt, 1977, с. 152]. Хороший план Медины в ╚Атласе ислама╩ [Brice, 1981] охватывает только центральную часть. Прилагаемый нами план Мединского оазиса (см. рис. 6) составлен на основе десятикратного увеличения соответствующей части карты Саудовской Аравии (масштаб 1 : 500 000) [GMSA, л. I. 205 В] с некоторой детализацией по ╚Атласу ислама╩. Использованная картографическая основа не позволяет очертить границы обрабатываемых земель, но дает точное представление о размерах мединской котловины ≈ около 4500 га. Поскольку в оазисах обычно обрабатывается менее половины общей площади (а в Йасрибе явно было много необработанных земель, которые стали осваиваться только во второй половине VII в.), то мы и определяем площадь обработанных земель в начале VII в. в 2000 га.

Это позволяет грубо определить численность населения. При минимальных потребностях эта площадь могла прокормить около 6 тыс. человек, а учитывая, что значительная часть иудеев занималась торговлей и почти все держали скот, это число можно увеличить тысяч до восьми.

[+149] Подробнее о политической ситуации в Йасрибе см. [Wellhausen, 1889, с. 3≈27, Watt,1977, с. 158≈174; Goto, 1984].

[+150] Watt, 1977, с. 156; Goto, 1984.

[+151] Вади Махзур в ту пору еще не сливалось с Батханом, как это показано на плане У. М. Уотта [Watt, 1977, с. 152], а имело самостоятельное русло, между Батханом и Восточной харрой, впадавшее в вади Канат. Усман перегородил это русло дамбой, чтобы обезопасить от наводнений пятничную мечеть и центр города, и отвел русло в Музайниб [Самх., т. 2, с. 217].

[+152] Перечень важнейших утмов см. [Самх., т. 1, с. 135≈152].

[+153] И. А., т. 1, с. 507.

[+154] Wellhausen, 1889, с. 33≈36, 52≈64; Watt, 1977, с. 156≈158;Самх., т. 1, с. 152≈156.

[+155] Таб., I, 1210.

[+156] И. Хиш., с. 288≈290; И. Са'д, т. 1, ч. 1, с. 147≈148.

[+157] И. Хиш., с. 293≈300; И. Са'д, т. 1, ч. 1, с. 148≈150.

[+158] Melamede, 1934, с. 17≈18; Watt, 1977, с 187≈188.

[+159] Таб., I, 1220≈1221.

[+160] И. Хиш., с. 325≈326; И. Са'д, т. 1, ч. 1, с. 153≈154.

[+161] И. Хиш., с. 326 (со слов Аиши).

[+162] Там же, с 332≈333; И. Са'д, т. 1, ч. 1, с. 157 (иной вариант). Локализацию упоминаемых пунктов см. [Самх., т 2, с. 170?, 274, 162, 322, 323, 343, 357, 367, 371].

Комментарии

[*1] Мухаммад здесь упоминается в третьем лице.

[*2] Перевод И. Ю. Крачковского здесь и далее мы даем с некоторыми необходимыми, на наш взгляд, изменениями.

 [*3] Или: ╚каламу╩ (калам ≈ тростниковая палочка для письма).

[ << ] [ Начала Этногенеза ] [ Оглавление ] [ >> ]