2. АЛИ и МУ'АВИЙА

ПРОБЛЕМЫ ПРОВИНЦИЙ

В первых числах января 657 г. [+1] Али во главе победоносного войска, к которому присоединилась часть не участвовавших в мятеже басрийцев, вступил в Куфу. Встречавшая его городская верхушка чувствовала себя неуютно - ведь все они совсем недавно отказались прийти на помощь нынешнему победителю. Али был великодушен, но сдержан: свое недовольство он выразил отказом остановиться во дворце. Поставив походный шатер на площади перед мечетью, он вошел в мечеть, совершил молитву в два рак'ата и обратился к присутствующим с речью, в которой восхвалил достоинства куфийцев, откликнувшихся на его призыв, и объяснил воздержавшимся, что подчинение страстям и долгие раздумья заставляют людей забывать о вечной жизни - впредь следует бояться Аллаха и подчиняться тому из дома пророка, кто повинуется Аллаху.

Видимо, не все присутствовавшие отнеслись к этой речи с энтузиазмом, если начальник стражи сразу по окончании ее предложил казнить тех, кому неприятно было ее слышать. Али охладил его пыл, а человеку, который попрекнул его убитыми около верблюда, лишь напомнил, что и его сторонники пали в том бою.

Местом своего пребывания Али избрал дом сына своей сестры, Джа'ды б. Хубайры. Сюда стали приходить засвидетельствовать свою преданность знатные куфийцы, провинившиеся отказом от участия в походе. Одних он удостаивал разговором, позволяя изложить уважительные причины, помешавшие оставить Куфу; другим же в ответ на приветствие "Мир тебе" бросал: "И тебе, хоть ты и отсиживавшийся" [+2]. Многие из тех, кому пришлось оправдываться, остались верны Али до конца его дней.

Утвердившись в двух важнейших центрах Халифата, Али принялся за смену властей в провинциях. Были заменены амиры многих, если не всех, округов Ирака. Амиром важнейшего после Куфы и Басры военно-политического центра Ирака, ал-Мадаина, был назначен Йазид б. Кайс ал-Архаби, ярый противник Усмана, один из предводителей куфийцев, пришедашх к Али в Зу-Кар; Мосул и Джазира были поручены Малику ал-Аштару, район Куфы (три астана Бехкубада) - сподвижнику Мухаммада, Карзе б. Ка'бу, два астана получили в управление еще два сподвижника пророка [+3]. В свете этого кажется странным, что такие важные наместничества, как Хамадан и Азербайджан, получили неведомые до того люди [+4]. Возможно, Али стремился прежде всего создать надежную опору в Ираке.

Наместник Хамадана, назначенный Усманом, Джарир б. Абд-аллах, получил вполне вежливое извещение о смещении, зато наместнику Азербайджана ал-Аш'асу б. Кайсу было строго указано: "Твое наместничество дано тебе не в пожизненное владение (ту'ма), а на сбережение, и деньги в твоих руках - деньги Аллаха, а ты только его казначей, пока не вручишь их мне. Смотри, чтобы тебе не было плохо, если останешься". Джарир без колебаний подчинился приказу и стал верным соратником Али. Ал-Аш'ас же после оглашения послания Али в мечети в нескольких словах призвал подчиниться халифу, а затем, обиженный напоминанием о деньгах, в узком кругу близких людей высказал намерение уехать к Му'авии. Его не поддержали: "Смерть для тебя лучше, чем это. Неужто ты оставишь свой город (миср) [+5] и всех своих родичей и станешь хвостом сирийцев?" Ал-Аш'ас устыдился и прибыл к Али [+6].

Труднее прошла смена власти в отдаленных провинциях: Хорасане и Сиджистане. Наместник Сиджистана Абдаррахман б. Самура после гибели Усмана сначала сохранял нейтралитет, а потом, узнав об изгнании Усмана б. Хунайфа из Басры, решил присоединиться к победителям, но прибыл как раз в момент битвы, воздержался от участия в ней, некоторое время укрывался в Басре и затем перебрался в Сирию. В его отсутствие жители Зеренджа восстали и изгнали оставленного Абдаррахманом заместителя вместе со всеми арабами.

Вслед за этим в Сиджистане появились усмановский наместник Кермана Имран б. ал-Фасил и ветеран арабских завоеваний Ирака и Южного Ирана Хасака ал-Хабати (один из предводителей отряда, пробравшегося в Тустар по подземному каналу, - см.: т. 2, с. 93-94) с отрядом арабских полувоинов-полубродяг - су'луков. Они подошли к Залику (30 км южнее Зеренджа) и заключили с его жителями мирный договор. Затем, когда горожане в чем-то его нарушили, ворвались в город, перебили его защитников, разграбили его, а женщин и детей обратили в рабство. Напуганный этим марзбан Сиджистана поспешил заключить с арабами мир и впустить их в столицу.

В это время (январь 657 г.?) в Сиджистан прибыл назначенный Али наместник, Абдаррахман б. Джаз'. Он, видимо, не имел значительного военного сопровождения и был убит Имраном и Хасакой. Следующий наместник, посланный уже из Куфы, оказался еще незадачливее - разбойники убили его на дороге в Ираке. Али понял, что его грамота о назначении еще не обеспечивает реальной власти, поэтому приказал Абдаллаху б. Аббасу послать следующего наместника с большим отрядом. Риб'и б. Кайс ал-Анбари пришел в Сиджистан с 4000 воинов и смог расправиться с узурпаторами [+7]. Это, по приблизительным расчетам времени, могло произойти не ранее апреля 657 г., верхняя же возможная граница не поддается определению.

Сведения о положении в Хорасане также недостаточно определенны. Как отмечалось в предыдущем томе (с. 188-189), в 32/652-53 г. [+8] Хорасан был объединен под властью Абдаллаха б. Хазима, в следующем году Абдаллах б. Амир заменил его ал-Ахнафом б. Кайсом, которому пришлось снова завоевывать Мере и Нишапур [+9]. Сколько времени он пробыл в Хорасане и почему возвратился в Басру, где, как мы видели, он занял нейтральную позицию в конфликте, - установить не удается.

Восстание представителя одного из знатнейших семейств до-мусульманского Ирана, Каринов (см.: т. 2, с. 188-189), было лишь первым актом борьбы за восстановление Сасанидской державы. Согласно китайским источникам [+10], в 655 г. Пероз, сын Йездигерда III, обосновавшийся в Тохаристане, предпринял наступление на Хорасан, где была восстановлена сасанидская администрация [+11]. Это объясняет, почему в 657 г. к Али в Куфу явился с изъявлением покорности марзбан Мерва Махуйе [+12] - убийца Йездигерда III не мог ожидать ничего хорошего от сына убитого.

Али снабдил его грамотой, обращенной к "дихканам Мерва, всадникам и главам селений (дихсаларам)", в которой предписывал подчиняться ему и платить дань (джизйу). В той ситуации она вряд ли могла помочь Махуйе, во всяком случае, его имя больше не встречается у арабских историков. Тогда же или позже Али посылает наместником в Хорасан Абдаррахмана б. Абзу, о котором больше ничего не известно [+13].

Али в этот момент беспокоила не столько судьба недавно завоеванного и еще не освоенного Хорасана, сколько судьба Египта, богатой провинции, расположенной к тому же в тылу Му'авии, война с которым становилась неизбежной. После победы Али над соперниками в Басре Му'авийа не мог оставить Египет в покое, опасаясь удара с тыла, когда все его силы будут отвлечены борьбой с Али. Благоприятный момент для нападения на Египет настал, когда войско Мухаммада б. Хузайфы потерпело поражение в Харбите от Му'авии б. Худайджа 1 рамадана 36/21 февраля 657 г. [+14]. Сирийское войско продвинулось до Фустата, но что-то, скорее всего известие о движении Али к Сирии, заставило вступить в переговоры с Мухаммадом б. Хузайфой. Согласно договору, египтяне должны были в качестве гарантии его соблюдения дать 30 заложников. Мухаммад, оставив в Фустате заместителя, сопровождал их до ал-Ариша [+15]. Здесь на них напали и осадили в городе. После интенсивного обстрела из камнеметных машин Мухаммад вынужден был сдаться, его заключили в темницу в Дамаске [+16]. Однако Египет остался в руках заместителя Мухаммада, курайшита ал-Хакама б. ас-Салта из близкого хашимитам рода ал-мутталиб. Мухаммаду удалось бежать из темницы, но вскоре его поймали и казнили, несмотря на то, что он был двоюродным братом Му'авии по матери. По данным ал-Кинди, это произошло 17 зу-л-хиджжа 36/6 июня 657 г. [+17]. Впрочем, хронология событий этих лет в Египте весьма запутанна; например, Хишам ибн ал-Калби относит казнь Мухаммада б. Хузайфы ко времени после завоевания Египта Амром б. ал-Асом, что явно ошибочно, но обстоятельства побега и казни заслуживают внимания: Мухаммад бежал с товарищами по заключению, беглецов обнаружили в одной из пещер Хаурана; командир преследовавшего их отряда, ярый сторонник Усмана, зарубил Мухаммада на месте, опасаясь, что Му'авийа может ока-зать снисхождение близкому родственнику [+18]. Му'авийа и Али в этот момент стояли друг против друга во главе многочисленных ополчений около Сиффина и не могли активно вмешаться в египетские дела.

НАЧАЛО ОТКРЫТОГО КОНФЛИКТА

Сейчас мы должны вернуться немного назад. По-видимому, еще тогда, когда Али собирал силы для борьбы с Талхой и аз-Зубайром, Му'авийа стал искать поддержки старейшин мусульманской общины. Он хорошо сознавал, что не имеет достаточного религиозного авторитета, чтобы соперничать с Али: сын врага пророка, принявший ислам лишь незадолго до падения Мекки, не мог равняться с одним из первых мусульман, двоюродным братом пророка, особое право которого на халифат определялось также включением его в состав шуры.

Ал-Минкари приводит отрывки из писем, направленных Му'авией Абдаллаху б. Умару, Са'ду б. Абу Ваккасу и Мухаммаду б. Масламе, зная, что они отказались поддержать Али. Мухаммада б. Масламу он просил убеждать мусульман воздерживаться от убиения мусульман, как заповедал ему пророк; Абдаллаху б. Умару польстил признанием, что он после Усмана более всех достоин стать халифом, а если откажется от этого, то будет созван совет; Са'ду, как участнику шуры, обещал созвать ее для избрания нового халифа. Все трое дали ему отповедь: Мухаммад ответил, что Му'авию интересуют только дела этого мира, и напомнил, что тот не оказал помощи Усману при жизни, Абдаллах ответил, что не может сравнивать себя с Али по его месту в исламе и будет воздерживаться от всякого спора о власти, в том же духе ответил и Са'д. "Воистину, - писал он, - Умар включил в шуру только тех курайшитов, которые достойны быть халифом, и никто из нас не достоин этого больше, чем тот, кто обладает халифством по нашему общему согласию..." [+19]. Этим ответом Са'д ясно дал понять Му'авии, что не считает его достойным быть халифом.

Текст писем Му'авии и ответов на них, дополняемых стихами, вызывает сомнение в их подлинности, но в возможности такой переписки нет ничего невероятного.

После победы Али в Басре положение Му'авии стало еще сложнее: теперь власть Али распространялась на 4/5 Халифата, в его распоряжении оказалась вся иракская армия, а не шесть-семь сотен добровольцев, с которыми он начинал поход из Медины. То, что Умаййады, поддерживавшие мятежников, теперь присоединились к Му'авии, не меняло соотношения сил.

Управившись с неотложными делами в Ираке, Али снова обратился к Му'авии с предложением принести присягу. Доставить послание взялся Джарир б. Абдаллах ал-Баджали, пользовавшийся расположением Му'авии, что могло способствовать успеху его миссии. Послание Али гласило:

"Во имя Аллаха, милостивого, милосердного.

[От раба Аллаха Али, амира верующих] [+20]. А после этого: Присяга мне в Медине была для тебя обязательна, а ты [остался] в Сирии. Ведь мне присягнули люди, которые присягали Абу Бакру, Умару и Усману, на тех же условиях, на каких присягали им. И не должен был присутствующий выбирать, [присягать ли], а отсутствующий - отвергать. Поистине, шура принадлежит мухаджирам и ансарам, и если они сошлись на ком-то и назвали его имамом, то это угодно Аллаху. А если кто-то вышел из их согласия, по принуждению или добровольно, то его возвращают к тому, от чего ушел, а если отказывается, то с ним сражаются за то, что он следует не по пути верующих. И назначит Аллах то, что следует, и пошлет его в Геенну и будет скверен его удел. Вот, Талха и аз-Зубайр присягнули мне, а потом отреклись от присяги, и было их отречение подобно отступничеству от веры. И я преследовал их за это, пока не восстановилось право и проявилась воля Аллаха, которой они противились.

Присоединись же к тому, к чему присоединились все мусульмане. Более всего хотелось бы мне для тебя блага, если только ты не проявишь зла. А если ты проявишь его, то буду сражаться с тобой и просить помощи у Аллаха против тебя. Ты много говоришь об убийцах Усмана. Так присоединись к тому, к чему присоединились все мусульмане, а потом передай моему суду, и я приведу тебя и их к [суду] по Книге Аллаха. А то, чего ты хочешь, равносильно отнятию младенца от молока. Клянусь жизнью, если ты взглянешь [с позиции] разума, а не пристрастия, то обнаружишь непричастность курайшитов к убийству Усмана. Знай, что ты из ат-тулака', которым недозволено халифство и на которых не распространяется шура. Я послал к тебе и тем, кто у тебя, Джарира б. Абдаллаха, он - человек веры и хиджры, - присягни. И нет мощи ни у кого, кроме Аллаха" [+21].

Получив послание, Му'авийа попросил у Джарира времени на раздумье и стал усиленно совещаться со своим окружением. Тут-то вроде бы и родилась мысль привлечь в союзники Амра б. ал-Аса, покинувшего Медину в начале смуты. Амр отправил к Му'авии своего верного помощника и советчика, мавлу-армя-нина Вардана. Получив через него от Му'авии заверение, что в случае победы тот отдаст Египет Амру в пожизненное кормление, Амр прибыл в Дамаск [+22].

Если верить средневековым историкам, то именно с появлением на политической арене Амра политика Му'авии приобрела определенность. Амр сразу же предложил для нейтрализации возможного влияния Джарира на умы сирийцев противопоставить ему популярного среди сирийцев Шурахбила б. ас-Симта ал-Кинди, а призыву Али присягнуть ему противопоставить обвинение Али в соучастии в убийстве Усмана. Рассказы ал-Минкари о приглашении Амра и его советах носят заметные следы фольклорной обработки (она сразу же бросается в глаза изобилием стихотворных цитат, которыми обмениваются все персонажи по любому поводу), но тому, что активная антиалийская пропаганда началась именно в это время, можно поверить скорее, чем тому, что она началась сразу после избрания Али. Му'авийа явно чувствовал себя первое время после гибели Усмана неуверенно, сознавая свою вину в том, что не оказал халифу вооруженной поддержки. Поэтому он и позже очень не любил, когда ему напоминали об этой упущенной возможности [+23]. В первое время, пока память об обстоятельствах гибели Усмана была еще свежа, вопрос о том, насколько Му'авийа вправе объявлять себя мстителем за Усмана, когда есть более близкие родственники, мог возникнуть у многих. Для обработки умов требовалось время. Может быть, Амр и не был творцом идеи обвинить Али в соучастии в убийстве Усмана, но именно с его появлением эта пропаганда и определенность действий Му'авии становятся очевидными.

Прежде всего Му'авийа поручил нескольким доверенным лицам из йеменцев убедить Шурахбила в том, что Али повинен в гибели Усмана [+24]. В рассказах о переговорах с ним вновь упоминаются окровавленные одежды Усмана и отрубленные пальцы Наили; не исключено, что именно в тот момент этот "агитационный материал" приобрел особую значимость, чтобы ослабить влияние миссии Джарира.

Согласно ал-Минкари, во время пребывания Джарира в Дамаске Шурахбил активно подогревал антиалийские настроения в Химсе, но часть химсцев все-таки предпочла воздержаться от поддержки Му'авии. Пока Джарир дожидался окончательного ответа, Му'авийа и Али успели еще раз обменяться посланиями, из чего следует, что Джарир оставался в Дамаске не меньше месяца. Му'авийа якобы ставил условием принесения присяги предоставление ему Египта и приобретение полной независимости после смерти Али. Прямолинейный Али ответил решительным отказом и предложил выбор между присягой и миром или войной. Му'авийа отказался присягать, и Джарир с этим известием прибыл в Куфу.

В Куфе его встретили холодно, с подозрением в симпатиях к Му'авии. Особенно враждебен был ал-Аштар, упрекавший Али за то, что тот послал Джарира, а не его. Недоволен был и Али. Оскорбленный Джарир с горсткой родственников уехал из Куфы в Киркисийа, находившуюся под юрисдикцией Му'авии, где обитало его племя каср. Али расценил это как измену и в отместку приказан сжечь подворье Джарира, а заодно и подворье бежавшего с ним двоюродного брата [+25].

Неудача миссии Джарира была равносильна началу военных действий. Али отправил ал-Аштара в Мосул, чтобы оттуда завладеть всей Джазирой, которая разделялась между Ираком и Сирией точно по линии византийско-иранской границы: от Амида на юг через Дара и далее до восточного берега устья Хабура. В ответ Му'авийа направил в Джазиру ад-Даххака б. Кайса. Ал-Аштар продвинулся в глубь сирийских владений на 120-150 км и в Мардж Марина, между Раккой и Харраном, столкнулся с объединенными силами ад-Даххака и Симака б. Махрамы, пришедшего с отрядом раккцев. После ожесточенного сражения, продолжавшегося до темноты, сирийцы под покровом ночи отошли в Харран, ал-Аштар преследовал их и осадил Харран. Му'авийа направил на помощь осажденным Абдаррахмана, сына Халида б. ал-Валида, во главе большого отряда конницы. Ал-Аштар вынужден был снять осаду и ушел к Ракке, жители ее оказали сопротивление, и он отступил к Киркисийа, пытался взять этот хорошо укрепленный городок, но также потерпел неудачу [+26].

Стало ясно, что овладеть Джазирой небольшими силами не удастся и что следует готовиться к большой войне. Али выступил с большой речью в мечети Куфы и объявил сбор войска. Сквозь общий хор одобрения все же пробились голоса противников братоубийственной распри. Некий Арбад ал-Фазари заявил: "Ты хочешь повести нас на Сирию против наших братьев, чтобы мы убивали их для тебя, как ты повел нас против наших братьев басрийцев и мы убивали их? Нет, клянусь Аллахом, мы этого никогда не сделаем!" Предупреждая возможную поддержку смутьяну, ал-Аштар крикнул: "Эй, люди! Кто возьмется за него?" Арбад бросился к выходу, но за ним кинулась толпа преследователей, его настигли на конном рынке и забили насмерть ремнями сандалий, мечами в ножнах и ногами. Когда Али сообщили о смерти Арбада, он лишь поинтересовался: "Кто его убил?" - "Убили его люди из племени хамдан, а с ними и другие люди". Али постановил: "Убийство толпой: неизвестно, кто убил. Вира за него - из казны мусульман". Этим решением Али несколько уменьшил возможность межплеменных раздоров, так как убитый был северным арабом, а большинство участников расправы - йеменцами-хамданитами [+27].

После этого желающих публично возражать против идеи похода на сирийцев не оказалось. Лишь некоторые знатные ку-фийцы в осторожной форме решались отговаривать Али от развязывания междоусобной войны. Так, к нему пришли Ханзала б. ар-Раби' (один из секретарей пророка и участник битвы при Кадисии) и Абдаллах б. ал-Му'тамм (завоеватель Восточной Джазиры) и советовали не торопиться с выступлением в поход, так как неясно, кому достанется победа. Тут же нашлись доброхоты, которые стали убеждать Али, что эти люди переписываются с Му'авией и готовы изменить. Опасаясь худшего, Ханзала и Абдаллах ночью покинули Куфу и уехали в Сирию, оставшись и там в стороне от схватки. Разгневанный Али приказал разрушить дома беглецов [+28].

Али объявил сбор войска в ан-Нухайле, селении на северной окраине Куфы, где проходили войсковые смотры, и послал Абд-аллаху б. Аббасу приказ привести басрийских воинов [+29]. Сбор шел медленно, многие старались под каким-нибудь благовидным предлогом отказаться от участия в походе. Даже последователи Абдаллаха б. Мас'уда, относившиеся враждебно к Усману за запрещение списка Корана, сделанного Ибн Мас'удом, нашли различные отговорки: одни попросили заменить участие в походе посылкой в какую-нибудь пограничную область на борьбу с неверующими (и были посланы в Рейй), другие согласились идти, но сказали, что будут располагаться отдельно и посмотрят, как быть дальше [+30].

Сбор войска не ограничился Ираком, небольшие отряды прибыли также из Ирана (Исфахана и Хамадана). Собралось внушительное войско, приближавшееся к 50 000 человек. Али назначил (скорее просто утвердил) глав племенных подразделений, которых со времени основания в Куфе было семь, а в Басре - пять. Но, видимо, состав их за минувшие двадцать лет несколько изменился [+31]. Эти изменения вряд ли были следствием политических решений сверху, скорее, причины были экономическими и демографическими: численный состав отдельных племен менялся из-за неравномерных потерь в боях и выселения в другие области. Между тем практика равного раздела жалованья и пайков между подразделениями требовала сохранения примерного равенства их численности, а это достигалось перемещением отдельных групп из одного подразделения в другое. Таким образом, куфийские асба' и басрийские ахмас постепенно утрачивали внутреннее генетическое единство (не столько реальное, сколько полулегендарное) состава, и общность экономических интересов создавала новые надплеменные узы. Назначение саййидов (или раисов) этих подразделений было прерогативой наместников, но практически они лишь санкционировали фактическое главенство тех или иных вождей, поэтому такие назначения требовали хорошего знания ситуации и политического чутья.

Точного времени начала сбора войска Али мы не знаем. Единственная дата, которой мы располагаем, - дата произнесения Али речи перед выступлением, но и она не слишком определенна: то ли среда 5 шаввала, то ли за пять дней до конца этого месяца, т.е. 27 марта или 15 апреля 657 г. [+32], но ни тот, ни другой день не приходится на среду (понедельник и суббота), ближе всего по дню недели было бы 15 шаввала/6 апреля (вторник).

За несколько дней до выступления основных сил Али отправил два передовых отряда общей численностью 12 000 человек по командованием Зийада б. ан-Надра и Шурайха б. Хани, которые должны были идти друг за другом по правому берегу Евфрата. Сам же Али с основными силами пошел сначала к третьему гарнизонному городу Ирака, ал-Мадаину, воины которого не торопились выступать в поход. Али упрекнул их в своей речи и заявил, что не понимает, как они могли не поспешить на его зов, когда у них перед глазами наглядный пример того, как гибнут царства, в которых некому было наставить людей на путь истинный. Присутствующие, конечно, заявили: "Веди нас! Мы лишь ждали твоего приказа". О численности мадаинцев ничего не говорится, но ясно, что далеко не все, кто был обязан выйти в поход, присоединились к войску: Али вынужден был оставить в ал-Мадаине верного Ади б. Хатима для сбора оставшихся ма-даинцев. Через три дня он вышел из ал-Мадаина с 700 воинами [+33].

Выходя из ал-Мадаина, Али отправил трехтысячный отряд под командованием Ма'кила б. Кайса ар-Рийахи в сторону Мосула, а сам направился к Анбару, чтобы идти оттуда по левому берегу Евфрата. Обширное описание похода Али у ал-Минкари содержит много совершенно легендарного материала, вроде речей при проезде через Кербелу, с которой в ту пору не было никаких исторических ассоциаций. При этом компилятора не смутило не только то, что Хусайн еще был жив (имам мог и предвидеть будущее), но и то, что на пути из ал-Мадаина через Анбар и далее вверх по Евфрату нельзя пройти через Кербелу.

Му'авийа в это время готовился к ответным действиям. Чтобы обезопасить себя от внезапного удара с тыла из Египта, он оставил на границе с ним сильный заслон и написал в Харбиту "воздержавшимся", чтобы они помешали Мухаммаду б. Хузайфе напасть на Палестину [+34].

Передовой отряд Али, посланный по правому берегу Евфрата, дошел до Анат (Ана), где встретил сопротивление. Здесь до Зи-йада и Шурайха дошло известие о движении из Сирии армии Му'авии, и они решили идти на соединение с Али. Однако жители Анат спрятали от них лодки, а переправляться без них во время весеннего паводка было слишком опасно. Они повернули назад и переправились у Хита. Али к этому времени ушел далеко вперед, его удалось догнать только перед Киркисийа [+35].

Али подошел к Ракке и хотел с помощью ее жителей организовать переправу через Евфрат, но они закрыли городские ворота и спрятали все переправочные средства. Это заставляло идти к единственному в этих краях постоянному мосту у Манбиджа. Положение спас ал-Аштар, пригрозивший раккцам взять город штурмом и всех перебить. Угроза подействовала: горожане собрали спрятанные суда и навели наплавной мост восточнее города, около Балиха [+36]. Али переправился во главе войска, а ал-Аштару поручил остаться и проследить, чтобы никто не уклонился от переправы.

Вперед снова был выслан Зийад б. ан-Надр. Вскоре около "римской стены" он столкнулся с авангардом Му'авии под командованием Абу-л-А'вара. Следовавший за Зийадом Али послал на подмогу отряд во главе с ал-Аштаром. Абу-л-А'вар сдерживал их совместный натиск до конца дня, а с наступлением темноты оторвался от иракцев и присоединился к главным силам Му'авии [+37].

СИФФИНСКАЯ БИТВА

Пока Али переправлялся через Евфрат, Му'авийа успел занять удобную позицию и встать лагерем на южном берегу Евфрата у разрушенного византийского селения Сиффин в 40 км западнее ракки [+38], захватив единственную в этом районе дорогу к Евфрату, проходившую посреди непроходимых болотистых зарослей поймы. Эта широкая болотистая полоса протянулась на 10-12 км (2 фарсаха) на восток от Сиффина.

Подойдя на следующий день после столкновения авангардов к Сиффину и начав разбивать лагерь, иракцы обнаружили, что единственный путь к водопою перекрыт противником. Достаточных водных источников на плато нет, а возить воду для пятидесятитысячной армии [+39] за полтора десятка километров при том, что верховым и вьючным животным нужно ее больше, чем людям, - непростая задача. В мае, когда трава уже выгорела и жара в степи превышает 40╟ в тени, когда животные не могут восполнять потребность в воде сочным кормом, для удовлетворения потребности такой армии необходимо ежедневно до 1000 тонн воды - примерно 15 000 ослиных или 4000 верблюжьих вьюков.

Али обратился к Му'авии с просьбой допустить иракских водовозов к воде, но тот отверг эту просьбу, припомнив, как противники лишали воды Усмана. Ал-Аштар вызвался атаковать сирийцев и расчистить путь к воде. Озлобление лишенных воды воинов способствовало тому, что двухтысячный отряд ал-Аштара отбросил пятитысячный сирийский отряд и занял дорогу. Теперь пришла очередь беспокоиться Му'авии. Амр б. ал-Ас, будто бы с самого начала стоявший за совместное пользование дорогой, успокоил его, сказав, что Али в отличие от него дорогу к воде не перекроет. Так оно и случилось - Али разрешил сирийцам пользоваться дорогой, хотя многие в его окружении осуждали этот излишне благородный поступок в отношении людей, поступавших иначе [+40]. Однако решение Али разрядило обстановку, создало условия для дальнейших переговоров и укрепило образ Али как ревнителя блага мусульман.

Схватка за обладание дорогой к воде - один из немногих эпизодов затяжной битвы у Сиффина, находящих точное место в Длинной цепи событий, и к тому же достаточно точно датированный (конец зу-л-ка'да - начало зу-л-хиджжа 36/середина Мая 657 г.) [+41]. Основную массу сведений о ней дает специально Посвященное ей обширное сочинение Насра б. Музахима ал-Минкари, однако значительная его часть, в которой повествуется об отдельных стычках и единоборствах, переговорах и обменах посланиями, не поддается надежной хронологической интерпретации, так как материал расположен хаотически. Сопоставление с данными других источников мало помогает, поскольку подавляющая часть всех сведений, как и у ал-Минкари, восходит к одному и тому же источнику, "Китаб Сиффин" Абу Михнафа [+42], хотя, пройдя через несколько передач, этот материал оказался различно скомпонованным и изложенным с разными сокращениями; к хаотичности изложения компиляторы добавили совершенно абсурдные датировки [+43].

Абу Михнаф опирался в основном на рассказы куфийцев, сражавшихся на стороне Али, что не могло не создать тенденциозную антиумаййадскую картину событий, которую усугубили шиитские симпатии самого Абу Михнафа. Поэтому фигура Али оказалась эпически преувеличенной, а позже добавились и совершенно фантастические детали, например Али выезжает на битву на коне (или муле) пророка [+44], который должен был давно прекратить свое бренное существование. Приходится лишь удивляться, что при этом Али не приписывается сверхъестественных способностей, а некоторые рассказы рисуют даже несколько приземленный и потому вызывающий доверие образ тучного пожилого человека с лысиной и длинными волосами на затылке, "как грива у льва" [+45].

Из-за упомянутой хаотичности изложения не совсем ясно, что происходило после того, как Али разрешил сирийцам пользоваться дорогой к воде. Если следовать порядку изложения событий у ал-Минкари, то можно заключить, что широкий жест Али пришелся не по душе его противнику, и он решил снова захватить дорогу. Рассказ об этом невразумителен: Му'авийа будто бы послал на берег Евфрата к лагерю Али 200 рабочих-землекопов с лопатами и корзинами, Али увидел в этом серьезную опасность и отступил, оставив свой лагерь Му'авии. Причина этого отступления остается непонятной - какую угрозу пятидесятитысячному войску могли представить 200 землекопов? Затем Али вызвал ал-Аштара и ал-Аш'аса б. Кайса и предложил выбить сирийцев из захваченного ими лагеря. Сделать это вызвался ал-Аш'ас и со своими киндитами отбросил сирийцев на три фарсаха, после чего иракцы расположились в своем прежнем лагере, а Али передал Му'авии: "Мы не воздадим тебе тем же, что сделал ты, - идите к воде, мы и вы равны в [пользовании] ею" [+46]. Если даже предположить, что перед нами не вариант, а рассказ об особом эпизоде, лишь не имеющий отсылки на информаторов, то все равно сообщение об оставлении лагеря непонятно.

Мелкие стычки отдельных племенных отрядов с неизбежными поединками их предводителей и удальцов продолжались весь месяц зу-л-хиджжа (21 мая - 18 июня 657 г.). В промежутках между ними родственники и единомышленники, разведенные по разным лагерям, посещали друг друга, спорили и искали пути к примирению. Особенно активны были знатоки Корана, "чтецы" (ал-курра'), 30 000 которых, сирийцы и куфийцы, будто бы стали в стороне отдельным общим лагерем [+47].

В следующем, "запретном" месяце мухарраме, когда кровопролитие считалось недопустимым, общение рядовых воинов стало еще более оживленным, а Али использовал это затишье, чтобы склонить Му'авию к присяге, вновь и вновь доказывая свое право и законность избрания, но неизменно получал в ответ требование наказания или выдачи убийц Усмана. Месяц не принес никаких изменений в позиции соперников, и надежды большинства воинов на примирение, зародившиеся в этом месяце, оказались обманутыми.

Вечером 18 июля, когда кончился мухаррам, т.е. 1 сафара 37 г. х., Али объявил, что возобновляет военные действия.

На рассвете оба войска стали строиться в боевые порядки. Подробный перечень подразделений обеих сторон, их командиров и глав племен, совпадающий в нескольких источниках [+48], показывает, как сложна была система управления войском с таким пестрым составом. В основных семи отрядах (авангард, центр с левым и правым флангом, правое и левое крыло и засадный отряд) кроме общего командира имелись начальники пехоты и кавалерии, но были также командующие всей пехо