9. Гумилевское открытие Хазарии

Лавров C.Б.

При всяком... шаге историка, не имеющего в руках географии, встречается претыкание.

И. Н. Болтин

Хазария оказалась типично речной страной, расположенной южнее Астрахани, на площадях, частично ныне затопленных. Они (там) жрали рыбу и арбузы, а кочевниками не были. Об этом буду нынче писать.

Л. Н. Гумилев

Гумилевское "открытие Хазарии" невозможно датировать сколько-нибудь точно. То ли это произошло сначала "в уме", а именно в Туруханске в годы войны после разговора с "другом Васей" (В. Н. Абросовым), то ли в омском лагере (1953-1955) после получения очередного письма от него же. Во всяком случае, связывать это с началом работы Л.Н. в Институте географии (1962) не приходится, т.к. первая экспедиция туда прошла уже в 1959 г.

В чем загадка Хазарии? Ответы на какие вопросы хотел найти Л.Н. в упомянутой и последующих экспедициях? Таких загадок было много: откуда вообще пошли хазары и на каком языке они говорили, куда они также таинственно исчезли, не оставив следов, а главное - где жили сами хазары, когда их царство охватывало почти всю Юго-Восточную Европу?

На востоке оно достигало Хорезма, т.е. включало все степи Южного Приуралья, на юге пограничным городом был Дербент, где стена отделяла от хазарских владений Закавказье, на западе хазарским был не только весь Северный Кавказ, но и степи Причерноморья вплоть до Карпат. В упомянутых владениях обитали подданные хазарского царя - камские болгары, мордва-черемисы, вятичи, славяне-поляне.

Литература о хазарах была огромной, но не давала ответа на многие вопросы, а особо на главный - где? Задолго до Л.Н., еще до войны, хазарами начал заниматься М. И. Артамонов - учитель и друг Л.Н. [*1]. В 50-х годах он раскопал крепость Саркел на Дону, считая ее хазарской; до хазар здесь были аланские поселения, а после них - русский город Белая Вежа. Саркел позже был поглощен водами Цимлянского водохранилища.

Название "хазары" было известно еще первому русскому летописцу, но никто не знал толком - кто они и где "ядро" Хазарии, от него не осталось никаких археологических памятников. Л.Н. писал, что у хазар было два крупных города: Итиль на Волге и Семендер на Тереке. Но где их руины? Хазары умирали - куда девались их могилы? Хазары размножались - с кем слились их потомки? [+1]

Эти вопросы явно выходят "на географию", точнее палеогеографию [*2], иначе неизбежно то самое "претыкание", о котором предупреждал русский историк XVIII века И. Н. Болтин. От того, где находилось это "ядро", каким был "кормящий ландшафт" хазар зависело очень многое - диапазон их возможностей, их главные занятия. Если они жили в степи, то, наверно, были кочевниками, если в долине Волги - Ахтубы, то, скорее всего, земледельцами.

Куда и почему бесследно исчезла после XIII в. Хазария, ставшая какой-то прикаспийской Атлантидой? Когда Л.Н. вплотную занялся этими вопросами, существовало три основных точки зрения в русской - советской литературе. Известный востоковед середины XIX в. В. В. Григорьев считал, что Хазария была неким очагом процветания и цивилизации в море диких кочующих племен, очагом правосудия и веротерпимости.

Диаметрально противоположной была позиция нашего современника, академика Б. А. Рыбакова, одного из главных и "штатных" оппонентов Л.Н. Он называл Хазарию "небольшим полукочевническим государством", "паразитарного характера", жившим за счет транзитной торговли. Лежала Хазария, по мнению Рыбакова, в калмыцкой степи, к югу от Сарпинских озер. Отсюда следовал логичный вывод, что хазары были кочевниками.

И, наконец, третья позиция принадлежала М. И Артамонову, создавшему капитальнейший труд "История хазар", научным редактором которого стал Л. Гумилев [+2]. Еще во введении учитель выразил Л.Н. благодарность за результаты пока еще не опубликованных исследований. Книга М. И. Артамонова - фундаментальный труд с обширным историографическим введением, со ссылками на сотни авторов (от Иосифа - царя хазарского, до академика Д. С. Лихачева), с огромным количеством иллюстраций.

Вопросы истории хазар в 50-х годах были достаточно острыми в СССР. Им была посвящена статья "Об одной ошибочной концепции" П. Иванова в "Правде" (1951) и целый сборник под характерным в ту пору названием "Против вульгаризации марксизма в археологии" (1953). После этого, как деликатно замечает М. И. Артамонов, "имело место некоторое замешательство в разработке вопросов истории хазар" [+3]. В его книге должен был содержаться некий ответ критикам.

"История хазар", вероятно, в силу этих же причин сильно задержалась; в основном она была завершена еще до войны, а вышла лишь в 1962 году. Правда, в 40- 50-х гг. Михаил Иванович возглавил ряд экспедиций на Дону и в Дагестане и смог получить новейший археологический материал. Примечательно, что фундаментальную книгу М. И. Артамонова даже в 60-е годы стало возможным опубликовать только в Ленинграде, где он был в то время директором Эрмитажа, в издательстве которого монография и увидела свет. Причины этого в тематике книги: во-первых, она напрямую задевает прошлое России - версию происхождения нашего народа, а во-вторых, поднимает проблему хазарства и еврейства.

Первая книга по этой тематике вышла в Израиле еще в 40-х годах. В 1954 году издал книгу о Хазарии, опережая М. И. Артамонова, американский ученый X. Данлоп. Правда, она была посвящена лишь одному аспекту проблемы и озаглавлена "История еврейских хазар". Идеологическая линия этой работы проявлялась в том, что хазарам приписывалась роль спасителей Европы и христианской цивилизации от арабов [+4]. Примечательно, что после выхода упомянутого труда Данлопа в американской научной печати появление статей М. И. Артамонова о хазарах стало невозможным: монополия на истину там работала ничуть не слабее, чем у нас.

Профессор Артамонов, будучи археологом, старался поддержать старые российские традиции изучения хазарской проблемы, но большинство археологов в 70- 80-е годы эти традиции практически утратили [+5].

Книга М. И. Артамонова - исключительно честная, объективная. Основная идея ее состоит в том, что не надо преувеличивать роль хазар в образовании Русского государства, но и не надо отрицать их исторического значения. Как мы теперь знаем, книга писалась "в стол" и отличается крайней "неидеологизированностыо". Историки говорят, что археологи иногда недооценивают значение письменных источников. Несмотря на то, что М. И. Артамонов возглавил много известных и успешных археологических экспедиций, а будучи директором Эрмитажа и сам направлял их, ни о какой недооценке других источников в книге нет и речи; он блестяще владел самой современней по тому времени западной литературой.

В 1959 году М. И. Артамонов предложил Л.Н. ехать на берега Волги и отыскивать там столицу Хазарии. Эту экспедицию Л.Н. описал в своей книге "Открытие Хазарин". Она, резко отличаясь от сухо-научных "Хунну" и "Древних тюрок", была написана на одном дыхании - весело и мастерски. Перед нами уже опытнейший популяризатор науки в лучшем смысле этого слова. Мастер своего дела.

Характер изложения определялся самим сюжетом - экспедицией, а не кабинетным поиском, чувством воли и радостью "полевого сезона". Это была первая поездка Л.Н. после Омлага, да еще начальником экспедиции. Все было прекрасно: и красота волжской дельты, и встречи с хорошими людьми - добровольными помощниками. Влияли на весь настрой Л.Н. молодые сотрудники, веселые, жизнерадостные, создававшие особый дух экспедиции. Одним из них был студент Геля, позже выполнявший самые ответственные исследования с аквалангом у дербентской стены. Ныне он доктор исторических наук Г. М. Прохоров [+6]. В разведке 1962 г. участвовал также молодой веселый и заводной Женя Сидоренко - историк по профессии, референт ректора ЛГУ.

Эйфория работы в поле выливалась в письмах Л.Н. к П. Савицкому. В 1959 году, возвратившись из неудачной экспедиции, Л.Н. писал: "Я неделю провел в стольном городе Сарае, хранящем следы страшного разгрома от удальцов Тимура. Как было приятно вдохнуть степной воздух, походить по барханам, сидеть под могучими ивами в три обхвата на берегу реки Ахтубы, поговорить по-татарски, хотя я почти забыл разговорный язык. Нашли мы сарматские погребения, раздутые ветром, печенежскую керамику, много монет..."

"Хочется описать Вам один маршрут на лодке, - продолжает Л.Н. - Мы вышли в 9 часов утра и против течения поднялись по Ахтубе до протоки, которую собирались обследовать. Течение там сильное, и мои напарники сразу натерли мозоли от весел. Затем мы поплыли по протоке вверх, просматривая берега, а она вилась как змейка и когда мы достигли ее конца, наступила глубокая ночь, к счастью, лунная. Тут мы потеряли ориентировку, ибо там сходились две протоки и сама река. Бросали в воду спички, чтобы определить направление течения, но только выйдя на стрежень, разобрались. Мы были голодны и уже очень устали, но путь был только один - гнать изо всех сил вниз по течению, стараясь не попасть на мель. Помогла луна. Вернулись мы домой в 3 часа ночи, сделав без отдыха около 50 верст еле живые, т. к. под конец стало холодно. Но несмотря на это, ночная река в лунном серебре, окаймленная ивами, была восхитительна, а когда мы сделали получасовой привал и вскипятили на костре крепкий чай, к которому не было сахара, ни хлеба (по нашей российской беспечности), то не только я, а все оценили счастье путешествующих" [+7].

Уже в январе 1960-го Гумилев предвкушает следующую экспедицию, на берег Каспийского моря, в коренные земли хазар. "Надеюсь, - писал Л.Н., - что она прояснит хазарскую проблему" [+8]. Осенью краткий "отчет" летит из Астрахани в Прагу: "Я только что вернулся из Хазарии, т. е. Дельты, и опять уезжаю в степь половецкую. О находках и результатах я сообщу Вам особо, т. к. я суеверен и до конца работы не позволяю себе делать выводы" [+9].

9.1. История выходит на географию (Каспий: "кроты" - профессионалы и любители)

Ученые похожи на кротов, которые зарываются в свои ямы все глубже и глубже, а факты прямо выкладывают на поверхность, вот и надо другим настоящим ученым ходить между этими фактами, собирать их, иногда спускаться в эти норы, а главное - собирать и анализировать их и делать выводы.

Тур Хейердал

1962 г. в журнале Географического общества СССР появляется статья никому неизвестного автора, по-новому ставящая вопросы периодических изменений климата, разного увлажнения гумидной и аридной зон. Автор не из Москвы, не из Ленинграда, званиями не отягощен, и, естественно, никто из академических титанов не обратил внимание на статью [+10].

Через четыре года происходит, казалось бы, абсолютно не связанное с этим событие, замеченное лишь любителями истории - выходит книга уже титулованного (доктора исторических наук) Л. Гумилева "Открытие Хазарии"[+11]. Тираж по тем временам невелик: 15 тысяч (Географгиз выпускал и не такие!), обложка мягкая, бумажная, цена - 57 копеек. Популярщина? Она тоже проходит абсолютно незамеченной специалистами по Каспию.

Прошло 30 лет - достаточно для проверки на "прочность" любых гипотез, тем более, что это были бурные, полные гигантских, поистине глобальных, перемен годы. Уже забываются и кажутся мелкими "промежуточные" коллизии начала -- середины 80-х годов. Как давно это было. Между тем начало "перестройки" совпало с диким, выдвинутым еще раньше "проектом века" ("скромные" авторы сами придумали такой титул!). Проект предусматривал переброску части стока северных рек Европейской части СССР в бассейн Волги, чтобы приостановить якобы катастрофическое падение уровня Каспия. Родился он в Институте водных проблем АН СССР, а "толкачем" было мощнейшее монстрообразное ведомство - Гипроводхоз с его миллионным штатом по всей сети станций и институтов и миллиардным бюджетом. За проект были АН СССР, ГКНТ и Госплан. Против - разрозненные, никак не организованные (не было в ту пору никаких "зеленых"!) ученые, писатели, отдельные практики, понимавшие всю порочность переброски. В основном они писали письма, реже прорывались в прессу. И произошло чудо, произошел действительный поворот, но не поворот рек, а реальный (редкий!) поворот власти в сторону общественного мнения. С. Залыгин - один из борцов, так и назвал тогда свою брошюру. Власть отказалась от проекта, и это было решением Правительства во главе с Николаем Рыжковым; в отличие от "главного перестройщика", он понимал в экономике, понимал и в жизни.

Но какое отношение все эти коллизии имеют к нашей теме? Оказывается, самое прямое. Дело в том, что Большая наука (истинная, часто неброская, творимая теми самыми "кротами", о которых говорил Тур Хейердал), как правило, игнорировалась официальной, работая как бы "для себя". Между ней и богатой финансами и оборудованием "ведомственной" наукой (тот же Гипроводхоз с его сетью по стране) - огромный разрыв, совсем разное мироощущение, пропасть. "Вверху" просто не хотели не то, что анализировать, но и замечать находки "кротов".

Еще в 1962 г. В. Абросов четко писал о циклах подъема и спада уровня Каспия, об асинхронности циклов Каспия и Арала. Трудно читать специальную литературу? Возможно. Но прочитали хотя бы популярную книжечку Л. Гумилева с четким графиком колебаний уровня Каспия в прошлом [+12]. В другой незамеченной статье мало известного ученого А. Афанасьева в 1967 году было предсказано, что последняя четверть XX в. станет временем подъема Каспия. Ошибся автор всего на пару лет, т. е. дал поразительно точный прогноз! Но и этой статьи никто не заметил, поскольку за "проектом века" стояли большие деньги, титулы, награды.

Жизнь подтвердила правильность "кротовых" прогнозов. Уровень моря за эти годы повысился на два с лишним метра и вместо "добавки" каких-то жалких 12 мм за счет полученных 6 кубических километров переброшенной волжской воды. Сейчас приходится думать, как защитить от воды уже не пляжи, а дороги, посевы, города.

Проблема Арала - тоже один из эпицентров "Степной трилогии" Л.Н. Официальной терминологией времен "катастройки" (по А. Зиновьеву) она была обозначена как еще одно преступление "авторитарного режима". Простенькие объяснения страшно удобны и живучи: "навязывание колониальной формы хлопководства - усыхание Арала, вымирание каракалпаков" (увы, это написано учениками Л.Н.!). Между тем сам Л.Н. писал, что когда-то и без "колониальной формы хлопководства" Арал мелел и сильно; даже сильнее, чем при "авторитарном режиме". Это происходило почему-то в годы подъема Каспия.

Об обмелении Арала говорит римский историк IV в. н. э. Аммиан Марцеллин. По его данным, Аральское море в III веке превратилось в "болото Оксийское", т. е. весьма обмелело [+13]. Не слишком ли мы сильно переоцениваем воздействие человечества?

В 90-е гг. раздаются трезвые голоса. Академик Николай Шило (Институт геологии рудных месторождений РАН) - уже не скажешь, что любитель - очень спокойно, без заявок на сенсацию, касаясь проблем Каспия и Арала, приходит к правильному выводу об асинхронности подъемов и спадов Арала и Каспия. Правда, в начале своей газетной статьи Н. Шило берет очень скромные, приближенные к нам временные пределы. Он указывает, что уровень Каспия понижался примерно с 1927 года. В 75-м году, еще не найдя стройного объяснения, он сделал примерные расчеты и предсказал, что уровень Каспия вот-вот начнет снова повышаться [+14]. Оказывается, что и внутри Большой науки есть свои "перегородки". Н. Шило не знал давнего прогноза, по которому перелом тенденций должен произойти как раз где-то около 1975 года.

Показательно, что когда академику нужно было найти более долгосрочные тенденции (не с 1927 года история Каспия идет!), он прибегает к свидетельствам петровского времени. Шило обращает внимание на сделанные одним географом времен Петра I записи; в них рассказывалось о том, где проходила в то время граница берега, а также утверждалось, что в районе нынешнего Дербента в III в. н. э. у самой воды были построены защищавшие от набегов гуннов крепостные стены, остатки которых обнаружены в воде. Академик делает правильный вывод: "Колебания уровня Каспия идут уже много веков, их нельзя связывать с техногенной деятельностью человека" [+15]. Но об этом говорил В. Абросов, и Л. Гумилев, и многие другие "давным-давно".

Лев Николаевич думал над этим еще в Омлаге. Но идея родилась у "друга Васи" - В. Н. Абросова, о котором я уже говорил выше [+16]. Конечно, и у Абросова эти идеи родились не на пустом месте. Он много читал и много работал; и что удивительно - провинциальный ученый смог опубликовать три книги [*3] и около 40 статей. В подготовке монографии по Балхашу (она не потеряла своего значения и поныне) ему помогал замечательный ленинградский ученый профессор Арсений Владимирович Шнитников - крупнейший специалист по ритмам на Земле (многовековым и внутривековым).

Главным, что Л.Н. взял у Абросова, явилась идея гетерохронности. Проблема увлажнения Евразии была им разработана на примере Балхаша и сформулирована в упомянутой выше статье "Гетерохронность периодов повышенного увлажнения гумидной и аридной зон", опубликованной в престижном в ту пору журнале Географического общества СССР.

При всей его скромности ему было обидно, что статья прошла почти незамеченной. В письме к Г. М. Прохорову он делился своими огорчениями: "Когда в начале нашего века Л. С. Берг проделал все это с Аралом, то Географическое общество присудило ему за это Большую (тогда Константиновскую) золотую медаль. Несмотря на то, что после классического труда Л. С. Берга, такую работу, кроме меня, еще никто не проделал с другим озером, я вряд ли могу рассчитывать даже на похвальную грамоту Географического общества" [+17].

Провинциал - скромный работник ВНИОРХ [*4] в Великих Луках - он не получил и такой грамоты; к тому же, когда писалось это письмо, его уволили и из НИИ. Он служил уже ихтиологом в Рыбинспекции. Далеко от столиц работают тихо, неспешно, солидно, а идеи рождаются никак не менее богатые, чем в кабинетах академических институтов. Все эти сюжеты В. Абросов "прокручивал" давно, их отзвуки находят место в его письмах из Торопца в Омлаг - "другу Леве". В. Н. излагал свое, а Л.Н. жадно впитывал. Какая-то интуиция подсказывала ему там, чем надо заниматься.

"Тряпки мне не нужны, - писал Гумилев Абросову, - а из книг хотелось бы иметь более или менее живописное описание природы и географии Центральной Азии, т. е. Монголии, Синцзяна и бассейна Хуан-Хэ". Что-то существенное уловил Л. Н. еще в лагере. Судя по сему, "линия на географию" продолжалась "Я очень тебе благодарен, - пишет он "другу Васе", - за присланные мне справки. Кое-что может быть использовано, например, режим Хуан-хэ. Взгляды академика Бэра сейчас устарели" [+18]. Заметим, что упомянутая идея была сообщена Л.Н. Абросовым за семь дет до его собственной публикации (вот как тогда поступали друзья!). "Гетеросинхронность уровней Каспия и Арала, - писал Л.Н. 3 марта 1955 года Абросову, - можно использовать для восстановления картины вариаций климатических колебаний, ибо что бы покойный Л. С. Берг не утверждал, а усыхание за последние 1000 лет во внутренней Азии налицо" [+19].

Необходимо заметить, что позиция академика Л. С. Берга была достаточно жесткой; он утверждал, что ни о беспрерывном усыхании Земли со времени окончания ледниковой эпохи, ни о беспрерывном усыхании в течение исторического времени не может быть и речи [+20]. "Этого нельзя отнести за счет 13-летних колебаний и даже 40-летних. - писал Л.Н. в только что цитированном письме к Абросову. - Если это цикл, то с огромной амплитудой. Соображения Берга я знаю, они критики не выдерживают, но надо учесть, что процесс усыхания касается районов между меридианами Памира и Хингана, т.е. к северу от цепи Гималаев. С чем это связано, я сказать не могу - это дело климатолога, - но уточнить хронологию увлажнении в субатлантический период может и историк... Вопросов уйма и они таковы, что ни историк без географа, ни географ без историка не разберутся. Необходимо построить мост между науками, а не удаляться в дебри спекулятивной философии". Л.Н. признает приоритет и ценность идей "друга Васи": "Твои соображения о гетерохронных колебаниях климата представляются мне весьма справедливыми и основательными. Если бы на этом принципе удалось построить периодизацию климатических колебаний, то историческая география Азии сдвинулась бы с мертвой точки".

В письме от 26 августа 1955 года Гумилев сообщает В. Н. Абросову свои мысли о периодизации: "Теперь я историю с нужной точностью знаю и нашел следующее: пункты кульминации аридного климата имеют период около 800 лет".

Из этой периодизации Л.Н. делает важный вывод: "За исключением последней даты, данной экстраполированно, все остальные совпадают со степенью напряженности исторических событий" [+21].

Мы далеко ушли от экспедиций 1959-1961 гг., но без этого "ретро" непонятны были бы огорчения и успехи друзей. Опять многое вернулось к "другу Васе", хотя он никуда на юг не ездил. Вопросы к нему возникли после "провальной" экспедиции в дельту Волги в 1959 г. "Полагается возвращаться не с соображениями или выводами, - писал огорченный Л.Н., - а с вещами, скелетами и планами городищ. А тут ценной находкой был только один черепок, вынутый из слоя" [+22].

Но оценить черепок смог опять же Василий, когда услышал о датировке нижневолжского алювия керамикой Х в. Его реакция была неожиданной. "Ты сам не понял значения твоей находки!" - писал он Гумилеву. Л.Н. подробно рассказывает о концепции В. Абросова, которая стала "гумилевской" и фигурирует во многих его работах о Великой степи (естественно, кроме самых первых, когда он просто не знал абросовского объяснения).

Я не пытаюсь сделать из читателя климатолога или физика атмосферы, но и Л.Н. не был таковым. Для простоты нужно начать с карты, которая, конечно, многое упрощает, но главную идею передает наглядно. Любой, кто смотрит телепрогнозы погоды (с картой), заметил, что теплый воздух, непогода, дожди, циклоны идут к нам (в Санкт-Петербург, Москву, вообще - на Европейскую часть России) с запада, с Атлантики. Циклоны стремятся на восток, но их пути ограничены максимумами высокого давления, шапкой холодного воздуха над Арктикой с севера и "атмосферной башней" над Саха-рой - с юга.

Поскольку солнечная активность меняется, этот "затропический" максимум высокого давления может расширяться к северу и сдвигать на север ложбину низкого давления - "дорогу циклонов". Возможны (конечно, упрощенно) три основных варианта их пути, а значит и три комбинации увлажнения (см. карту 3). Нас сугубо прагматически (почему и смотрим сводки погоды) интересует Европейская часть, пути циклонов над ней, а Л. Гумилева интересовали возможные пути над Азией.

Вариант 1. Солнечная активность низка, циклоны идут по "южному маршруту" - Средиземное, Черное моря. Северный Кавказ, Казахстан и далее задерживаются горами Алтая и Тянь-Шаня. Дожди - оживление степи, наполнение водой Арала и Балхаша (туда текут степные реки), сохнет Каспий. В лесной полосе мелеют реки, сохнут болота. Севернее - сильно замерзают Белое и Баренцево моря. "Это, пожалуй, оптимальное положение для развития производительных сил во всех зонах Евразийского континента" - замечает Л.Н. [+23].

Вариант 2. Солнечная активность усилилась; "дорога циклонов" сдвинулась на север и прошла по Франции, ФРГ, Средней России, Сибири. В результате: степи сохнут, Балхаш и Арал мелеют, Каспий "набухает", т.к. в бассейне Волги выпадает много осадков.

Вариант 3. Еще большая солнечная активность; "дорога циклонов" сместилась далее на север. Теперь она проходит через Шотландию, Скандинавию, к Белому и Карскому морям. Степь превращается в пустыню, суховей оттуда врывается в лесную зону. На севере тают льды Белого, Баренцева и даже Карского морей, мелеет Волга, мелеет Каспий. Идея связи между процессами на Каспии и в Арктике не нова. Академик. Л. С. Берг в 40-х годах задавал вопрос: "Чем вызывается совпадение между потеплением в Арктике и понижением уровня Каспия?" Но по сути не отвечал на него, если не считать ответом ссылку на то, что Каспий получает 80% всего притока речной воды из Волги [+24].

Схема Л.Н. проста, несколько абстрактна, а главное - не отвечает на вопрос: какова продолжительность этих периодов? Можно попытаться идти "от обратного" - от истории. Даты расцвета кочевых государств известны за два тысячелетия, а через них восстановить природные условия прошлого. Этническая среда в этом случае как индикатор изменений природной среды. У Л. Гумилева и В. Абросова получилось, что продолжительность периодов равна двум - пяти векам... "Разброс" достаточно большой, вывод спорный, но кое-что позволяет объяснить, например, в Хазарии.

Никому раньше (да и самому Л. Н. в 1959 г.) не приходило в голову искать остатки древней Хазарии в пойме или дельте Волги, поскольку они затопляются при каждом половодье, а не только в периоды высокого уровня Каспия. "Жалкая" находка 1959 г. - черепок хазарского времени - находился под наносами, а значит, уровень Каспия поднялся после гибели Хазарского каганата, и искать надо на низких местах, в дельте. Абро-сов посоветовал Л.Н. попытать счастья на "Бэровских буграх" [*5].

Л.Н. испрашивает у своего доброго учителя - М. И. Артамонова разрешения на новую экспедицию. "Охватим Хазарию со всех сторон!", - говорит он25. В 1960 г. дела пошли успешнее - на бугре Степана Разина (каждый бугор имеет свое название!) Л.Н. обнаружил скелет хазарина. "Верхней" датой останков мог быть XIII в., но более реальной - первое тысячелетие н. э., то есть время, когда в дельте Волги жили именно хазары. Позже таких находок стало много, и почти все они были обнаружены или на буфах, или просто в дельте Волги. Уже из Питера Л.Н. радостно сообщил "другу Васе": "Артамонов осмотрел привезенный материал и признал его хазарским" [+26]

[+26]

Уровень Каспия в ту далекую пору (VI век) стоял на абсолютной отметке не выше 32 м. Но это еще предстояло доказать, а доказав, воссоздать точную карту древней Хазарии (см. карту 4). Дельта Волги, как хорошо видно, простиралась гораздо дальше к югу, чем сейчас, а область обитания хазар была больше территории Нидерландов. По ландшафту и микроклимату Хазария резко отличалась от окружавших ее сухих степей. По зеленым лугам текли неглубокие речки, окаймленные ивами и камышом. Протоки были полны рыбы и птицы, заливные луга служили прекрасным пастбищем для скота. Все благоприятствовало садоводству, виноградарству и земледелию [+27].

Но режим Каспия определил не только расцвет Волжской Хазарии, он же обусловил и закат "прикаспийской Атлантиды". Итальянский географ XIV в. Марино Сануто писал: "Каспийское море год от года прибывает и многие хорошие города уже затоплены" [+28]. Каспий поднялся на 12 м; новая отметка была - 20 м (этот подъем был связан именно с изменениями движения циклонов). В результате дельта была залита, часть ее превратилась в камышовые джунгли. Под водой оказались земли, где были хазарские села и нивы. Да и в пойме Волги-Ахтубы весенние паводки при новом уровне Каспия уничтожили большинство следов хазарских поселений. Волга стала многоводной; русские ладьи с мелкой осадкой смогли пробиваться через дельту в Каспий, и тогда и произошло отмщение "неразумным хазарам".

Вот почему страстное желание найти столицу Итиль [*6] осталось лишь желанием. После всех поисков в пойме Ахтубы и в дельте Волги Л.Н. честно признавал: "Остров, на котором мог помещаться дворец Хагана, подмыт. Не здесь ли располагался древний Итиль? Скорее всего здесь" [+29].

Л.Н. учился всегда, и после первых экспедиций в дельту Волги он жадно впитывал все, что написано географами о ритмах в природе, об уровне Каспия в разные эпохи, читал классиков, но не всегда соглашался с ними. К ним в ту пору принадлежали уже упомянутый А. В. Шнитников с его концепцией чередования влажных и сухих периодов, Президент Географического общества академик Л. С. Берг с его работами по уровню Каспия с середины XVI в., кроме того, существовали климатологи, которые подчас имели отличное от Л.Н. мнение.

Самопроверкой для Л.Г. была серия статей "Ландшафт и этнос", опубликованных в "Вестнике ЛГУ" в 1962-1966 годах и вызвавших большой интерес. К ним следует отнести и доклад, сделанный Л.Н. в Географическом обществе СССР после экспедиции в дельту Волги. Если вспомнить полемику вокруг "Хунну" в Эрмитаже, то здесь обстановка была совсем иной, куда более дружеской. Помогали сами стены; здесь Л. Н. возглавлял отделение этнографии; здесь проходили его публичные лекции. В Большой зал, рассчитанный на 250-300 слушателей, часто был переполнен. Помогали, вероятно, и воспоминания; особенно о площадке на втором этаже. Чем знаменита эта площадка, думается, Л.Н. знал, т. к. собирал и хранил в памяти все, связанное с отцом.

До революции в зале на втором этаже проходили заседания Религиозно-философского общества. Вот что вспоминает известный философ М. М. Бахтин об одной из своих встреч с Н. Гумилевым, с которым он познакомился в Религиозно-философском обществе. До этого он видел его там один раз перед самой войной, а второй раз - когда тот приезжал с фронта на побывку. Бахтин рассказывает, что как-то раз он стоял на лестничной площадке второго этажа и курил. Там была и А. Ахматова. Вдруг она воскликнула: "Гумилев здесь!" и стремительно сбежала вниз. Бахтин пошел следом и увидел: "военную фигуру, прекрасную фигуру". Это был Н. С. Гумилев - "Великолепный! Великолепный Гумилев!" [+30].

Воспоминания согревали, но сын был на докладе экзаменуемым, а не героем с фронта, как отец; он волновался. Л.Н. писал, что никогда нельзя быть уверенным в успехе [+31]. Синклит собрания был действительно мощный: "сам" А. В. Шнитников, директор Главной геофизической обсерватории М. И. Будыко (позже - академик), старый знакомый "от археологии" С. И. Руденко, известный физик (друг по омскому лагерю) профессор Н. А. Козырев. Все прошло хорошо, по-деловому. "Возражений против принципа и методики не было", - писал потом Л.Н. [+32].

Через несколько лет географы на самом высшем уровне и президент ГО СССР академик С. В. Калесник окончательно признали Л.Н. "своим". Академик отметил, что он создал основы географо-археологического и историко-географического направлений [+33]. Немного позже президент Географического общества напишет о гумилевских статьях по этносу: "Все в этих статьях ново... и подкрепляется множеством красочных и ярких примеров". Эта оценка открывала Гумилеву дорогу в Дербент для точного определения уровня Каспия при хазарах. "Несмотря ни на что, дербентская эпопея - это одно из самых любимых наших воспоминаний", - писал Л.Н. в 1960 году [+34].

Если взглянуть на физическую карту Западного Прикаспия, то видно, что Дербент - особое, ключевое "месторазвитие", севернее него выгоревшая степь, южнее - склоны холмов, отроги Кавказского хребта, ближе всего подходящие здесь к Каспию (Хазарскому морю). Это - узкие "ворота" на юг, в Закавказье. В VI в. ворота были замкнуты мощным крепостным сооружением, построенным персидским шахом Хосроем Нуширваном для защиты от северокавказских кочевников, многократно проходивших по этому пути с набегами. Легенда о причастности к этому сооружению Александра Македонского остается легендой; и время не то, и маршрут его пролегал куда южнее.

Сюда приехали Л.Н. и Геля, пройдя перед этим жесткую школу тренировок с аквалангами в Ленинграде;

Л.Н. в ту пору было уже 49 лет. Крепость интересовала Л. Гумилева по двум причинам: во-первых, было известно, что это VI в., т. е. определенно и точно время хазаров; во-вторых, крепостная стена уходила в воду и Л. Н. хотел проверить по дербентской стене уровень стояния Каспия в VI в. [+35]. Этого до Л.Н. не сделал никто. Все рассуждения Л. С. Берга об уровне Каспия в далекие времена ограничивались началом XVIII века, а догадка про Х в., как мы уже видели, была неудачной. Если бы исследование удалось, то это позволило выйти на определение границ Хазарии на Нижней Волге!

Арабские географы IX-Х вв. утверждали, что крепостные стены - на севере и юге - продолжаются и в море, огораживая с двух сторон защищенный порт, в "устье" которого была протянута цепь, закрывающая вход "наглухо". Но для чего надо было "тянуть" стену в море? Географ Б. А. Аполлов объяснил, почему это было сделано. В 1587 г., когда уровень моря понизился, караван, шедший с севера, остановился у стены на ночлег, чтобы утром, когда откроют ворота, идти дальше через город. Однако утром привратники убедились, что караван верблюдов обошел стену в воде. После этого Аббас I приказал соорудить в море большую башню и соединить ее с берегом стеной, чтобы их не могли обойти верблюды [+36].

Никакого продолжения южной стены наши исследователи не нашли, а значит замыкание порта цепью было мифом. Началось детальное исследование северной стены. Там, под водой, на глубине 3,5 м были обнаружены огромные сасанидские плиты, лежащие на боку, а от берега было больше 200 м. На глубине 4 м был найден черепок амфоры, облепленный ракушками. Что это значило? Гумилев пишет: "Это был фрагмент точно такого же сосуда, которые мы находили вкопанными в землю вдоль стены, где они служили водохранилищами. Значит в VI в. в воде нуждались на том месте, где теперь плещется море, а если так, мы нашли то, что искали - уровень моря VI в" [+37]. Абсолютная отметка Каспия в конце VI в. была минус 32 м, а в середине Х в. вода стояла гораздо выше (-29,5, -28,5 м), т.к. другая крепость, построенная в Баку в 1234 г. ("караван-сарай"), находилась на том же уровне [+38]. Это давало ключ к загадкам Хазарии, к ее распространению и ее гибели.

А как же с нераскрытым местом Итили? Решением этой проблемы Л.Н. занялся в 1963 г. во время работ на Тереке. М. И. Артамонов считал, что первая столица Хазарии - Самандер - находилась в центре равнины, на которой стоит современный Кизляр. Там и начал искать Л.Н., правда, вначале неудачно. Прежде всего в одной из стариц была обнаружена "крепость Шамиля", затем - крепость Терки у самого Кизляра, относившаяся к петровскому времени. Наконец удалось найти что-то похожее на Саркел, который молодой Л.Н. видел в далеком 1935 г.: крепость, ров (куда когда-то поступала вода из Терека), керамику VIII века. Стена крепости была сложена саманным кирпичем, похожим на саркельский.

Только в Ленинграде после консультации со специалистами по крепостной архитектуре Л.Н. убедился, что это крепость у станицы Шелковской - хазарская, и относится она к VIII веку. Следовательно, - это Семендер (Саман-дар - саманные ворота), построенный в VI в. персидскими инженерами и являвшийся самым большим городом Хазарии. Его сады и виноградники знал весь Ближний Восток. Здесь подъем уровня Каспия не имел никакого значения. Хазарский этнос (в Дагестане) распался на христианскую (терские казаки) и мусульманскую (астраханские татары) части. "Потомки хазар остались, но этническая система исчезла", - писал Л.Н. [+39].

Следует заметить, что позже, в конце 60-х - начале 70-х гг., появились статьи востоковедов В. Б. Виноградова и В. Г. Котовича, поставившие под сомнение, что Л. Гумилевым был открыт именно Семандер. Заведующий кафедрой этнологии СПб ГУ профессор. А. В. Гадло полагает, что эта крепость играла роль лишь сезонной ставки хазарского военачальника. Но, думается, что будут высказаны еще и иные точки зрения, как бывает в археологии, и вряд ли это что-нибудь изменит в общей оценке "хазарских подвигов" Л.Н. [+40].

Но тогда Л.Н. торжествовал. Он пишет статьи всюду, и теперь их печатают, еще бы - открытие доказано! "Моя статья "Хазария и Каспий" переведена на английский язык и опубликована в американском журнале "Совьет Джеографи"... Я горд как павлин!" [+41]. В библиотеке Русского географического общества с той поры находится его статья "Изменение уровня Каспия" (1965), напечатанная во французском журнале Cahiers du Monde Russe et Sovietique (1966), снабженная дарственной надписью автора.

Караим-востоковед Семен Шишман [*7] пишет ему из Парижа: "Если раскопки подтвердят Ваши безупречные, как мне кажется, гипотезы. Вы будете хазарским Шлиманом и перед наукой откроется новый мир, так основательно забытый" [+42]. П. Савицкий настаивал на дальнейшей разработке открытия Л.Н.: "По части Семендера надо сделать больше, чем до сих пор сделано. Ведь это же исключительное открытие! Нельзя ограничиваться "сбором с земли", да и то весьма частичным..." [+43]

Эйфория, однако, не мешала Л.Н. работать дальше.

9.2. И снова гетерохронность (от Каспия к глобальности...)

Итак, открыта древняя столица загадочной Хазарии, установлен уровень Каспия в VI в., написана хорошая, популярная книга. Но работа, начатая широким выходом в географию, дает и другие плоды: проблему взаимовлияния "ландшафта и этноса" в самые разные исторические эпохи.

Одним из методов Л. Гумилева становится составление хронологических таблиц, точнее - геохронологических. Идут века, меняются дороги циклонов над Европой по приведенной выше схеме: северный, средний, южный пути. По-разному сказывается это в гумидной (влажной) и аридной (засушливой) зонах; по-разному все идет и внутри аридной зоны - в западной и восточной Евразии. В таблице сопоставляются цивилизации Китая и Европы: первый, второй века - Империя Хань и Рим; шестой век - Империя Суй и франки в Европе, одиннадцатый - Суй и феодализм в Европе, XV в. - империя Мин в "Срединном царстве" и Возрождение в Европе, наконец, XVIII в. - Россия, подчинившая себе Сибирь; маньчжуры и Цинь в Китае, колонизация мира на Западе.

Кажется, что тут нет ничего особенного, все в разных вариантах было в предыдущих книгах - "Хунну" и "Древние тюрки". Но там сопоставляется история одного региона с историей другого, пусть даже с поразительной детальностью, но там это сделано "без природы". Тот подход позволял собрать обширный материал этнической истории, сопоставить вроде бы ранее несопоставимое, обычно рассматриваемое изолированно: "Запад есть Запад, Восток есть Восток".

Сводная таблица изменений степени увлажненности Евразийского континента (на материале палеоэтнографии):

1 - увлажнение; 2 - усыхание; 3 - повышение увлажненности; 4 - понижение увлажненности.

 Сводная таблица изменений степени увлажненности Евразийского континента (на материалах палеоэтнографии).

1 - увлажнение; 2 - усыхание.

Привлечение природных факторов - периоды увлажнения и усыхания - даже в варианте каспиоцентризма (это определение самого Л.Н.) дает куда больше (см. таблицы) [+44]. Л.Н. считал очевидным, что 2000 лет назад площадь пастбищных угодий, а следовательно, и ландшафты были иными, чем сейчас. Кроме того: усыхание степи имело место и в древности. В результате этих изменений хуннская держава погибла. Что это - традиционный, хорошо известный на Западе и на Востоке (Монтескье, Л. Мечников) географический детерминизм, т. е. объяснение всех исторических событий географическими факторами? Никоим образом. Сам Л.Н. сразу же отметал это (и не в угоду идеологии). "Конечно, - писал он, - для крушения кочевой империи имелось сколько угодно внешнеполитических причин, но их было не больше, чем всегда, а до 90-х гг. хунны удерживали гегемонию в степи, говоря: "Мы не оскудели в отважных воинах" и "сражаться на коне есть наше господство". Но когда стали сохнуть степи, дохнуть овцы, тощать кони, господство хуннов кончилось"45.

Все это - обратный ход мысли (по Л.Н.), т. е, один из методических приемов, открытый и внедренный им. Ход рассуждений прост: если мы знаем историю последних 3000 лет по письменным источникам, то передвижения степных народов (они более всего зависимы от климатических "перепадов") дают нам ключ к открытию и установлению того или иного периода увлажненности или, наоборот, усыхания. Этот вывод позволили сделать полевые работы 1959-1963 гг. Именно они дали основание для перенесения проблемы усыхания Средней Азии в иную плоскость, а также - наметить опорные точки колебаний уровня Каспия, заполнив интервалы между этими точками и получить довольно стройную картину изменений климата на исследуемой территории [+46]. Конечно, все было совсем не так просто; привлекались географические исследования на мезо-уровне, т.е. не только "трансгрессия" (наступление) и "регрессия" (отступление) Каспия. В период до VI в. они не были точно определены. Тут на помощь пришли изучение донных отложений залива Кара-Богаз-гол, характер которых определяется уровнем Каспия относительно высотной отметки бэра, отделяющего залив от моря. По мнению В. Г. Рихтера, очередная трансгрессия падает на конец II в. и сменяется незначительной регрессией около IV в. [+47]. Таких поисков деталей и "мелких" открытий у Л.Н. было много, даже очень много.

Одна из глав "Тысячелетие вокруг Каспия", книги относительно поздней в творчестве Л.Н., называется "Хронософия". Сначала автор превозносит синхронистические таблицы. "Принцип синхронии.., - писал Гумилев, - позволяет представить ряды последовательных событий тем же способом, каким географ составляет карту, с той лишь разницей, что наряду с топоосновой учтена темпо-основа - абсолютная хронология от н. э. Здесь важны и "пустые места", т. к. они показывают периоды, в которые исторических событий не было, т. е. пассионарность этносоциальной системы находилась в равновесии, иными словами, время было спокойным" [+48].

Дальше Л.Н. доказывает, что синхронистический подход лишь позволяет собрать большой и необходимый материал и является лишь подготовительным этапом. Дальше необходимо начинать отсчет не от того или иного, условно принятого за начало летоисчисления, года, а от момента рождения, точнее "зачатия" этноса. Но это уже другая проблема, и о ней будет сказано позже.

Примечания

[+1] Л. Гумилев. Открытие Хазарии. М., 1966, с. 11.

[+2] М. И. Артамонов. История хазар. Л., 1962, с. 37

[+3] Там же, с. 37.

[+4] А. П. Новосельцев. Хазарское государство и его роль в истории Восточной Европы и Кавказа. М., Наука, 1990, с. 53.

[+5] Там же, с. 3

[+6] Заметим, что он сам не менее живо описал экспедицию 1961 года: Г. М. Прохоров. Как Лев Николаевич открывал Хазарию. "Мера", 1994, N4, с.144-157.

[+7] Письмо Л. Гумилева П. Савицкому 8 октября 1959 г.

[+8] Письмо Л. Гумилева П. Савицкому 28 января 1960 г.

[+9] Письмо Л. Гумилева П. Савицкому 1 сентября 1960 г.

[+10] В. H. Абросов. Гетерохронность периодов повышенного увлажнения гумидной и аридной зон. "Известия ВГО", 1962 г., с. 4.

[+11] Л. Гумилев. "Открытие Хазарии". М., 1996.

[+12] Там же, с. 64.

[+13] А. В. Шнитников. Изменчивость общей увлажненности материков северного полушария. "ВГО СССР", т. XVI, М.- Л., 1957, с. 278.

[+14] "Общая газета", 1996, N ц.

[+15] Там же.

[+16] Подробнее о нем в блестящих рассказах А. П. Белавской и Г. М. Прохорова ("Мера", 1994, N 4, с. 103-106, 109-111).

[+17] "Мера", 1994, N 4, с. 105.

[+18] Письмо Л. Гумилева В. Абросову 25 января 1955 г. "Мера", 1994, N 4.

[+19] Письмо Л. Гумилева В. Абросову 3 марта 1955 г. "Мера", 1994, N 4, с. 116.

[+20] Л. С. Берг. Климат и жизнь. М., 1947, с.87.

[+21] Письмо Л. Гумилева В. Абросову 26 августа 1955 г. "Мера", 1994, N 4, с.130.

[+22] Л. Гумилев. Открытие Хазарии. М., 1966, с. 29.

[+23] Там же, с. 30.

[+24] Л. С. Берг. Климат и жизнь. Л., 1947, с. 93. [+25]

[+25] Л. Гумилев. Открытие Хазарии. М. 1966, с. 33. +26 "Мера", 1994, N 4, с. 149.

[+27] А. Алексин, Л. Гумилев. Степная Атлантида. В сб.: "Лев Гумилев. Открытие Хазарии". М., 1996, с. 232-233.

[+28] Там же.

[+29] Л. Гумилев. Где стоял Итиль. В сб.: "Лев Гумилев - Открытие Хазарии". М., 1996, с. 229.

[+30] Беседы В. Д. Дувакина с М. М. Бахтиным. М., Прогресс, 1996, с. 101.

[+31] Л. Гумилев. Открытие Хазарии. М., 1966, с. 68.

[+32] Там же.

[+33] "Вестник ЛГУ", 1972, N 24, с. 166.

[+34] Л. Гумилев. Где стоял Итиль. В сб.: "Лев Гумилев - Открытие Хазарии". М., 1996, с. 229.

[+35] Г. Прохоров. Как Лев Николаевич открывал Хазарию. "Мера", 1994 N4, с. 151.

[+36] Б. А. Аполлов. Доказательство прошлых низких стояний уровня Каспийского моря. "Вопросы географии", 1951, с. 138.

[+37] Л. Гумилев. Открытие Хазарии. М., 1966, с. 86.

[+38] Там же, с. 88.

[+39] Л. Гумилев. Древняя Русь и Великая степь. М., 1989, с. 50,

[+40] А. В. Гадло. Этническая история Северного Кавказа X-XIII вв. СПб., 1994, с. 40.

[+41] Г. Прохоров. Как Лев Николаевич открывал Хазарию. "Мера", 1994, N4, с. 156.

[+42] Письмо С. Шишмана Л. Гумилеву 31 декабря 1966 г.

[+43] Письмо П. Савицкого Л. Гумилеву 25 июня 1964 г.

[+44] Л. Гумилев. Тысячелетие вокруг Каспия. Баку, 1991, с. 277. См. таблицы в: Л. Гумилев. Гетерохронность увлажнения Евразии в древности. "Вестник ЛГУ", 1964, N 6; Л. Гумилев. Гетерохронность увлажнения Евразии в древности. "Вестник ЛГУ", 1966, N 18.

[+45]

[+45] Л. Гумилев. Открытие Хазарии. М., 1966, с. 57, 84.

[+46] Там же, с. 81, 83.

[+47] Там же, с. 85.

[+48] Л. Гумилев. Тысячелетие вокруг Каспия. Баку, 1991, с. 248.

Комментарии

[*1] Об этом свидетельствует и посвящение гумилевского "Открытия Хазарии": "Мысли и чувства автора, возникшие во время пятилетнего путешествия по Хазарин, как в пространстве, так и во времени, или биография научной идеи. Написана в 1965 г. н .э. или в 1000 г. от падения Хазарского каганата и посвящена моему дорогому учителю и другу Михаилу Илларионовичу Артамонову".

[*2] Палеогеография - наука о закономерностях развития географической оболочки Земли и истории взаимодействия природы и человека.

[*3] "Озеро Балхаш". Л., Наука, 1973; "Зональные типы лимногенеза". Л., Наука, 1982; "Видообразование в озерах". М., Наука, 1987. Вторая монография до сих пор служит теоретической основой докторских диссертаций; сам же В.Н. Абросов доктором, увы, не стал.

[*4] ВНИОРХ - Всесоюзный научно-исследовательский институт организации рыбного хозяйства.

[*5] Названные в честь русского естествоиспытателя Карла Бэра небольшие возвышения в дельте, не покрывавшиеся водой и подъеме Каспия.

[*6] Атиль, по мнению А. Новосельцева (1933-1995), современного специалиста по Хазарии.

[*7] В архиве Л.Н. - целая пачка его писем. Интересно, что он узнал адрес Л.Н. через Н. Е. Андреева, знакомого П. Савицкого.

[ << ] [ Начала Этногенеза ] [ Оглавление ] [ >> ]