13. Свет и тени теории этногенеза

Лавров C.Б.

В основе евразийских представлений о мире лежит идея периодической системы сущего. Этим понятием евразийцы стремятся обозначить те черты упорядоченности и ритма, которыми пронизан весь предлежащий нам мир.

П. Савицкий

Греки обнаружили куда большее число людей, на себя не похожих, и назвали их "этносы"; это слово означает "порода". Вне этноса нет ни одного человека на земле, и каждый - я сейчас цитирую собственную книгу - на вопрос "Кто ты?" ответит: "русский", "француз", "перс", "масаи" и т. д., не задумавшись ни на минуту.

Л. Гумилев

Написать этот кусок было труднее всего. Чтобы получилось убедительно, надо верить в теорию этногенеза безоговорочно. А этого нет...

Помню, как часто мы сидели с Л.Н. на защитах дипломов и тихо беседовали. Если был его "подзащитный" - какой-нибудь энтузиаст, как будто посвященный в некое таинство, с придыханием выговаривающий такие слова как "пассионарность", "надлом", то Л.Н. умиленно слушал - идеи "становились материальной силой". Если не его и не мой дипломант, то мы перешептывались "за науку". Удивительно, но он никогда на меня не обижался, хотя именно во время таких неторопливых бесед я иногда подкалывал его. И касалось это обычно этногенеза. Мои вопросы состояли в следующем: можно ли предсказать примерное время, место будущего "взрыва", можно ли видеть хотя бы проекцию будущего "шрама" на теле Земли? Когда Л.Н. признавался, что нет, тогда следовал финальный "удар" по концепции - если нет даже выхода на прогноз, то какова же тогда значимость этой концепции. Я говорил, конечно, гораздо мягче, а здесь передаю самую суть. Он почему-то не обижался, а терпеливо пытался разъяснять мне, почему - так, и почему не может быть иначе. Хорошее было время.

13.1. Этногенез: шанхайский вариант

Надо заново перечитать и Сергея Михайловича Широкогорова, обосновавшего первую общую концепцию этноса, и труды теоретиков культурно-исторической школы Фридриха Ратцеля, Николая Яковлевича Данилевского, Константина Николаевича Леонтьева, Освальда Шпенглера...

Л. Гумилев

Перечитать Л. Н-чу пришлось многое. Но почему-то в "Этногенезе" первому из ученых, который был упомянут - С. М. Широкогорову - уделена от силы пара страниц. Одна-две похвалы, легкая критика: "импульсы от соседей", которые показались Л. Н-чу вариантом концепции А. Тойнби "вызов - ответ", и кисловатое резюме: "все-таки книга С. М. Широкогорова для своего времени была шагом вперед" [+1]. Гораздо резче Л.Н. сказал о ней в автореферате докторской: "Попытка создать научную дефиницию успеха не имела" [+2]. Между тем мне кажется "шанхайский автор" заслуживал куда большего, а его книга "Этнос" читается с огромным интересом даже сейчас [+3].

Почему она вышла в Шанхае, не знаю, но в предисловии говорится, что "это исследование было написано в условиях наименее благоприятных для научной работы" [+4]. Безусловно, что это означало рождение труда в эмиграции. Поиски биографических данных о С. М. Широкогорове в зарубежных библиотеках пока ничего не дали. По-видимому, "Этнос" - единственная "русскоязычная" книга С. М. Широкогорова. Остальные написаны им по-английски и вышли в Пекине и Шанхае примерно в эти же годы. Их переиздало в 70-х гг. одно нью-йоркское издательство.

Кажется, впервые в русской литературе автор попытался раскрыть понятие "этнос". Если верить специалистам, то впервые оно было применено в начале XX в. профессором Н. М. Могилянским в работе "Этнография и ее задачи"[+5].

С. М. Широкогоров говорил о ритмике. Этнос, по его мнению, является формой, в которой происходит процесс создания, развития и смерти элементов, дающих возможность человечеству, как виду существовать [+6]. Чем не циклы по Л. Гумилеву? Я не намекаю на заимствование; идеи всегда носятся в воздухе...

Интересно и довольно жесткое разделение С. М. Широкогоровым "этнография" и "этнология" [*1]. Первая скатилась к народоописанию. Автор приводит любопытные и остроумные примеры. Так этнографию он описывает следующим образом: "До сих пор по торжественным случаям в Sorbonne в Париже профессора появляются в мантиях, а немецкий бурш должен иметь порезанную на дуэлях физиономию, и русский студент должен быть нечесан, обязательно груб в обращении и либерален. Все это и есть наша этнография, которую мы любим, понимаем и без которой жить не можем в наших университетах"[+7]. "Этнология", согласно Широкогорову, - "молодая наука" и "венец знаний о человеке"; она объединяет три науки: антропологию, этнографию и языкознание [+8].

Мы ищем не столько параллелей с Л. Гумилевым и другими, сколько отличий от его концепции этногенеза. Мне кажется, что у С. М. Широкогорова -это свое понимание этноса. Он пишет: "Этнос - есть группа людей, говорящих на одном языке, признающих свое единое происхождение, обладающих комплексом обычаев, укладом жизни, хранимых и освященных традиций и отличающих его от таковых других групп"[+9].

Широкогоров, по-видимому, считал, что этнос - не биологическое понятие. В одном месте он пишет, что "социальные единицы образуют этнос", а в другом - что "новая форма приспособления этноса - социальная организация" [+10]. Если этнос состоит из социальных единиц, то не может же он трактоваться как чисто биологическое явление! Почему этого - может быть, самого важного для конструирования его концепции этногенеза - не уловил Л.Н., совершенно непонятно.

У "шанхайского автора" есть и другие находки, побуждающие к раздумью. Например, такая: "Каждый жизнеспособный этнос должен иметь специальный орган самозащиты и нападения, и этим органом в дифференцированном этносе является армия, в недифференцированном - все население, способное носить оружие" [+11]. Видимо, примером могла бы служить империя Чингис-хана. Еще сильнее и, может быть, актуальнее звучит следующее его утверждение: "Развитие антимилитаристских идей порождается обычно гибнущими этносами" [+12].

13.2. Самое трудное - определить понятие

Пожалуй, тут приоритет мой. Тут я не чужие мысли буду излагать, а свои собственные. Потому, что я проверил, как люди определяют этнические целостности.

Л. Гумилев

Отличительной чертой этноса является деление мира надвое: "мы" и "не мы", или все остальные.

Л. Гумилев

Определение этноса через противопоставление несложно. Как признавал и Л.Н., здесь в качестве критерия выступает ощущение; но если для обыденной жизни этого достаточно, то для понимания мало [+13]. Что же надо сделать для понимания? Очевидно, определить этнос не через какое-то ощущение-отрицание ("мы не они"), а по неким "позитивным" критериям. Простое перенесение признаков нации на этнос - единство языка, территории, экономической жизни и психического склада - не срабатывает, хотя такой простенький подход и не исчез. "Основным условием возникновения этноса является общность территории, языка и культуры", - читаем мы в "Географическом энциклопедическом словаре" [+14].

Но верен ли он? Язык? Л.Н. многократно показал, что этнос не обязательно объединен языком. Французы - этнос, говорящий на четырех языках: французском, провансальском, бретонском и гасконском. Жанна д'Арк вообще произносила свою фамилию с немецким акцентом - "Тарк" [+15]. Но попытки что-то изменить с языком, с письменностью "сверху" болезненны и безуспешны. В 1946-1948 гг. американские интеллектуалы пытались перевести письменность побежденной Японии с иероглифов на латинский алфавит. Ничего не получилось.

Этнос не обязательно скрепляет и общая религия. Романо-германская католическая Европа еще в XIII в. объявила своим противником православные страны - Византию, Болгарию и Россию, хотя и тут, и там вера была одна, но суперэтносы разные. "Чтобы оправдать четвертый крестовый поход, - пишет Л.Н., - говорили даже, что православные такие еретики, что от них самого Бога тошнит" [+16]. Это настолько основательное "размежевание", что и в 90-х гг. нашего века граница между православием и католичеством проходит резкой чертой от Белого до Черного моря, являясь рубежом между разными суперэтносами, разными цивилизациями. Еще в Атласе Меркатора (1595г.) восточная граница Европы - граница римско-католического мира.

Итак, язык и религия являются признаками, но не самыми главными. Этнос - отнюдь и не единая власть на данной территории, что отмечал еще и С. М. Широкогоров [+17]. Л.Н., доводя эту мысль до абсурда, спрашивал диссертанта на одной из защит: "А как назывался этнос Австро-Венгрии? Австровенгры?" [+18].

Иные авторы уходили в сторону от определения сложного понятия, говоря, что это - "не социальная организация, а состояние" [+19]. Поправляя этот тезис, Л.Н. когда-то определял, что этнос -- это процесс. Это тоже был уход от дефиниции, как и его же слова, что этнос - специфическая форма существования вида Homo sapies [+20].

Почему же так трудно давалось Л.Н. определение этноса, так долог был путь к истине? Думается, ответ в том, что его раздражала однозначность, как бы "утвержденная сверху", определения этноса как чисто социального феномена. Позже он жаловался на это: "Академик смело говорит, что это социальное явление. Я не могу с этим согласиться хотя бы потому, что он академик и ему можно говорить все, что угодно, а мне сразу пришьют идеализм" [+21]. Обратите внимание на слова "хотя бы потому"! Л.Н. впадал в другую крайность; в 60- 70-х гг. одна за другой в его статьях рождались сугубо "биологизированные" формулировки, которые сразу же становились чем-то вроде боксерской груши для силовых упражнений оппонентов.

В 1967 г. он писал, что явления этногенеза лежат в сфере природы и поэтому осмысление их возможно лишь путем применения той самой методики, которая дала такие блестящие результаты в физической географии, зоологии и учении о наследственности [+22]. "Я вижу биологичность этноса не в его анатомических и генетических чертах, а в поведенческих, в системе условных рефлексов, которые со времени И. П. Павлова рассматриваются как раздел биологии" [+23].

Даже в автореферате второй докторской диссертации Л.Н. "подставился", и еще опаснее, так как, в отличие от журнала "Природа", его обязательно читают и члены Экспертного совета ВАК. Там Л.Н. еще раз провозгласил, что "бесперспективно видеть в этносе социально-историческую категорию" [+24]. Если все так, то спрашивается, как же именовать науку, изучающую этносы и этногенез? Куда она относится? По Гумилеву, по-видимому, к естественным наукам.

Одна ошибка влечет за собой другую, при этом сохраняется устойчиво, повторяется, дублируется, и даже в посмертных изданиях 90-х гг. Собственной рукой Льва Николаевича было написано: "Этнология - наука естественная, основанная на наблюдениях и сопоставлении фактов". Там же говорится, что "этнология - географическая наука", изучающая становление этносферы Земли как результат процессов этногенеза в историческую эпоху [+25].

Будучи географом, я мог бы порадоваться такому "обогащению" географии, но увы, все это неверно. На такой "поиск" Л. Н. толкало жесткое деление наук на естественные и общественные, доминировавшее в 60- 70-х гг. Никак ему было не уйти от этого "или-или", хотя он прекрасно знал известные слова К. Маркса о том, что "впоследствии естествознание включит в себя науку о человеке в такой же мере, в какой наука о человеке включит в себя естествознание: это будет одна наука" [+26]. Знал и многократно цитировал.

Некогда было Л.Н. следить за сдвигами в нашей философии; не знал он, что академик Б. М. Кедров ухе говорил о "промежуточных" науках, куда, кстати, относил и географию. Наряду с естественными и общественными намечался уже и "третий блок" - науки о взаимоотношениях природы и общества.

Все же Л.Н. понимая ущербность "крайних позиций" и искал истину. Сознавая, что все отношения между людьми, в том числе и этнические, носят отпечаток того общества, где они живут, уже в 1975 г. в ответе своему "критику N 1" (А. Кузьмину) как бы нехотя признавался: "Конечно, этнос - не биологическая категория, хотя все люди, составляющие этнос -- организмы" [+27]. А в книге, написанной в 80-х гг., формулировал это точнее: "Этносы - явление, лежащее на грани биосферы и социосферы и имеющее весьма специальное назначение в строении биосферы Земли" [+28]. Здесь уже и этнология фигурирует в качестве "пограничной области науки"

Это был трудный путь от полуправды к правде, трудный поиск истины, путь к реальной оценке очень сложных явлений и процессов. В 80-х гг. Л.Н. уже не отходит от этих, наконец-то найденных, позиций. В "Тысячелетии вокруг Каспия" этносы фигурируют уже как "биосоциальные коллективы" [+29]

В беседе с журналистом "Советской Татарии" (1990 г.) на вопрос, чем же является этнос - социальной или биологической величиной, Л.Н. без колебаний отвечает: "Ни тем, ни другим" [+30]. Это, надо полагать, верно.

Непредвзятые и серьезные философы понимали и ценили этот его путь к истине: "Не замена учения о примате социального развития в истории, а дополнение его бесспорными данными естественных наук - мысль, последовательно проходящая через всю работу", - писали в своем отзыве на книгу Л.Н. "Феномен этноса" (неопубликованную) доктора философских наук Ю. М. Бородай и А. В. Гулыга в январе 1978 года [+31]. Но обычно его критиковали люди другого уровня.

Когда я собирал эти очень противоречивые высказывания Л.Н., то против многих ставил заметку: "Гумилев против Гумилева", и это было тоже верно; "поздний", многое понявший куда глубже Л.Н., против "раннего" - задиристого, уязвленного неравенством возможностей с Академиком.

В самой "этногенезной" его книге развернутое определение этноса находим лишь на 96-й странице, и звучит оно так: "Этнос - коллектив особей, выделяющий себя из всех прочих коллективов. Этнос более или менее устойчив, хотя возникает и исчезает в историческом времени. Язык, происхождение, обычаи, материальная культура, идеология иногда являются определяющими моментами, а иногда- нет. Вынести за скобки мы можем только одно - признание каждой особью: "мы - такие-то, а все прочие - другие" [+32].

Это выделение характерно для всех эпох и стран: эллины и варвары; китайцы (люди Срединного государства) и ху (варварская периферия); арабы-мусульмане и "неверные"; европейцы-католики и "нечестивые" (в том числе греки и русские); православные и "нехристи" (включая католиков) и т. д. [+33]. Контрастность "этноцентризма" никуда не ушла, не исчезла и в наши дни, как бы странно не выглядели сегодня предыдущие стереотипы. Не на бытовом, а, так сказать, на научном уровне. Сравнивая по итогам эмпирических исследований азиатов и граждан США, авторитет из Гарварда профессор Л. Кольберг приходил в 60-х гг. к странному выводу о "низком моральном уровне" азиатов. В 90-х гг. японский психолог доктор М. Кобояши ставит это утверждение под сомнение: "Почему же тогда Япония гораздо лучше выглядит по уровню преступности, чем западные страны?". Японский психолог считает, что все дело в том, что в Европе эгоизм отдельного человека перевешивал коллективное, в Японии - социальные связи с другими людьми оценивались приоритетнее, чем личные [+34].

У С. Хантингтона есть фраза, которую наверняка мог бы сказать и Л. Гумилев: "В бывшем Советском Союзе коммунисты могли стать демократами, богатые бедными, и бедные богатыми, но русские не могут стать эстонцами, а армяне - азербайджанцами" [+35]. Конечно, все не так просто. Это признавали и Л.Н., и его оппоненты: "Этническая принадлежность - не ярлык, - писал Л.Н., - а релятивное понятие... Так карел из Калининской области в своей деревне называет себя карелом, а прибыв в Ленинград - русским; для того, чтобы казанский татарин объявил себя русским, ему нужно попасть в Западную Европу или Китай. Там, на фоне совершенно иной культуры, он назовет себя русским, прибавив, что собственно говоря, он татарин. А на Новой Гвинее он же назовет себя европейцем" [+36].

Но то же самое писал и Ю. В. Бромлей: "Попав в Японию, белорус на фоне совершенно иной культуры назовет себя сначала русским, прибавив затем, что он собственно говоря, белорус. А на Новой Гвинее он же назовет себя европейцем" [+37]. Совпадение, как мы видим, дословное, но такие совпадения его огорчали.

Оба ученых писали и о стереотипах поведения. Л.Н. понимал под этим "навыки быта, приемы мысли, восприятие предметов искусства, обращение со старшими" [+38]. Любимый его пример на лекциях: трамвай, куда заходит пьяный... Оказывается, все, даже люди одной расы - русский, немец, татарин, кавказец - отреагируют по-разному. Русский скажет: "Кирюха, ведь тебя сейчас заметут, смывайся..." Ему жалко человека. А немец остановит трамвай тормозным краном и вызовет милиционера. Кавказец, услышав непристойные выражения, развернется и даст в зубы. Татарин посмотрит с отвращением, промолчит и отойдет.

Любил Л.Н. рассказывать о разговоре Тура Хейердала с людоедом. Путешественник удивлялся канибализму, а абориген - тому, что в Европе убитых на войне хоронят, а не едят.

Сюда же относит Л.Н. и разное восприятие времени. Он видел чукчей, которые не могли ответить на вопрос, сколько им лет, так как считали такой счет вообще бессмысленным. Из работы над "Степной трилогией" он хорошо знал "самооценку" Китая: мы - "Срединная империя", мы - "посредине Поднебесной"; а все остальное - периферия, весь отсчет событий в мире следует вести по нашим правилам, по смене наших династий. Эти "самооценки", такое осознание "себя в мире" не ушли в прошлое. "Карты ментальности", составленные недавно школьниками Канберры в ответ на вопрос о географии современного мира, отличаются тем, что Австралия для них - всегда в центре, а "остальной мир" - на периферии, вокруг нее.

Есть и мелочи, например, детали одежды, которые воспринимаются по-разному разными этносами. Воздавая должное заслугам одного государственного деятеля VII в. до н. э., Конфуций писал: "Если бы не он, все мы стали бы носить халаты с полой налево" (т. е. переняли бы обычаи кочевников, вторгавшихся тогда в Китай) [+39]. Для современников Конфуция в Европе - древних греков это было вообще неважно: можно и так, и так.

В 1985 г., когда немного утихли споры вокруг этногенеза и осела "пыль", появилась статья за подписью Константина Иванова, в которой сравнивались основные позиции Учителя и Ю. В. Бромлея [+40]. Кроме отмеченного выше "совпадения", одинаковыми оказались подходы еще к нескольким вопросам: иерархичность этнических систем; генезис этнических таксонов; особая роль географической среды в этногенезе [*2].

Почему статья пошла за одной подписью, я не мог вспомнить, но у меня в архиве остался ее черновик за двумя подписями - Л.Н. и К. Иванова. Дело в том, что Л.Н-ча, конечно, огорчали многие "совпадения" с Академиком. Он жаловался, что "имел много неприятностей и обид, но теория этногенеза была... приписана академику Ю. В. Бромлею, цитировавшему положения автора без отсылающих сносок" [+41]. За эту свою обиду Л.Н. очень хотел отомстить. Сделал он это своеобразно; в упомянутом черновике статьи говорилось: "Мы употребляем выражение "этнограф", когда речь вдет о Ю. В. Бромлее, и "этнолог", когда подразумевается Л. Н. Гумилев". Страшная месть!?

Л.Н. умел не только разгадывать загадки истории, но и сам творить загадки. Зачем ему нужна была статья, где бы доказывалось чуть ли не идентичность взглядов с "Бармалеем"? Только для установления приоритетов? Но тогда это сделано учеником N 1, мягко выражаясь, не четко.

История этой статьи вообще загадочна и несколько комична. Она поступила в редакцию "Известий ВГО", как говорилось, только за подписью Константина Иванова Там ее дали профессору Н. Т. Агафонову, вписавшему такие "исправления", которые поставили под сомнение само понятие "пассионарность". Возникла совсем тупиковая ситуация. Статью дали мне, в ту пору вице-президенту ГО СССР, а мне было некогда. Я отдал ее сыну - студенту истфака ЛГУ. Это был не случайный "сброс". Л.Н. удивительно тепло к нему относился: на свое 70-летие (1982 г.) специально позвал и его - тогда еще школьника. Сейчас пора дать ему слово, он хорошо все запомнил, так как для него это было событием: "Я, при условии сохранения анонимности, почистил самые крутые места из агафоновской правки. Суть дела была такова: если бы статья так и вышла под фамилией Агафонова и Кости, то для Кости это означало бы отречение от учителя. В агафоновском тексте прямо стояло, что пассионарность - ерунда (а у меня было написано, что это интересная гипотеза). Чего я до сих пор не понимаю, хотя грех так писать о покойнике, - зачем ему нужна была статья, в порядке подготовки к печати изменившая смысл на 180 градусов. После того, как о моем участии стало известно, Гумилев смеялся и называл меня своим соавтором, а Костя был обижен. Я до сих пор помню, как особо подходил к нему на Университетской набережной и извинялся за то, что влез без спросу в его работу. Странно, что сейчас, через какие-то восемь или девять лет - это в такой мере стало историей". Да, странно не только это, а и начало, и весь смысл заказанной статьи. Но это все-таки детали.

Так или иначе, за двадцать лет работы над проблемой Л. Н-чу удалось выстроить изящную и во многом убедительную концепцию теории этногенеза. Остановимся поначалу на том, что кажется более или менее бесспорным. Может быть, каждая из идей - составных частей его теории была и не совсем нова ("ритмика" этноса встречалась, как мы уже видели, и у С. М. Широкогорова, и у американцев в 60-х гг.), но вместе, "в связке" они были сведены впервые. Этносы возникают, живут и пропадают в историческом времени, - говорил Л.Н. и даже определял время цикла от рождения до гибели этноса в 1200-1500 лет. Доказательство истинности утверждения Л.Н. в том, что из народов, процветавших 5 тысяч лет тому назад, не осталось ни одного. Следовательно, центральная проблема этногенеза: как и почему это происходит? Но об этом - немного позже.

Л.Н. вводит понятие субэтноса. Это не род или племя, а гораздо более стойкие и длительно существующие группировки - элементы структуры этноса. В истории было так, что мелкие этносы входили в состав крупных, иногда растворяясь в них целиком, иногда сохранив память о своем прошлом. Пример первого - провансальцы, ставшие французами, второго - шотландцы и уэльсцы в Англии или бретонцы во Франции. В России субэтносом Л.Н. считал старообрядцев, которые сначала были объединены общностью судьбы (консорция, по Л.Н.), затем - общностью быта (конвиксия, по нему же). В XX в. последняя перестала существовать, осталась лишь инерция.

Сами этносы, по Л.Н., объединялись в своего рода галактики - суперэтносы. Как, например, "христианский мир" романо-германской Европы в XVI в., где стереотипы поведения разнились мало. Группа этносов могла образовать систему, именуемую "культурой" - таковы романо-германская, мусульманская, византийская культуры. Суперэтнос - крупнейшая после всего человечества единица, возникшая одновременно в одном регионе и проявляющая себя в истории как мозаичная целостность, причем эта мозаичность придает суперэтносу пластичность, добавляет выживаемости. Вместо "суперэтноса" Н. Трубецкой образно говорил о "многонародной личности - России-Евразии" [+42].

Мозаичной целостностью является и суперэтнос современного Китая. Л.Н. подчеркивал, что таксономиче-ски название "Китай" соответствует таким понятиям, как "Европа" или "Леванит", а не таким, как "Франция" или "Болгария". У С. Хантингтона "конфуцианская цивилизация" по значимости равна всей западной (то есть западно-европейско-американской).

Кроме того, Л. Н.-чем вводится понятие "комплиментарность", которая может быть положительной или отрицательной. "Добросовестные историки, - писал он, - как дореволюционные: Н. М. Карамзин, С. М. Соловьев, С. Ф. Платонов, так и советские: А. Н. Насонов - отмечают... отсутствие "национальной" вражды монголов с русскими. Действительно, мусульманские султаны Сарая: Узбек и Джанибек всеми способами выжимали серебро, необходимое для оплаты армии, но они же защищали кормилицу Русь от натиска литовцев" [+43]. И, наоборот, как многократно показано в "Степной трилогии", сугубо отрицательной была комплиментарность "Китай-кочевники". Крайний вариант здесь - формирование химер, которые Л.Н. определял как "сосуществование двух и более этносов в одной экологической нише". Обычно химеры являются последствием миграции и, как правило, неустойчивы [+44]. Такой химерой он считал Хазарию: "На месте этнической ксении [*3] появилась страшная суперэтническая химера" [+45]. За это ему приклеили ярлык "антисемита". Мы не будем останавливаться на том, была ли химерой Хазария (дело это слишком тонкое и специальное), отметим лишь, что этому посвящено около двухсот страниц книги "Древняя Русь и Великая степь".

Его критиковали, он отбивался: "Химера - не тезис, а научный термин, причем историко-географический, а не биологический, ибо если бы чуждые этносы в одном географическом районе слились половым путем, то химера бы превратилась в новый этнос" [+46].

Я понимал и раньше, что неспециалист не может быть арбитром в таких научных спорах, но убедился в этом на 200%, прочитав главу из "России распятой" Ильи Глазунова. Когда он пересказывает спор ленинградских историков о теории Л.Н. - одно дело; там он за них не отвечает, хотя его "Россия" - не роман. Куда хуже, когда он сам раздает оценки и эпитеты вроде "историка-фантазера Л. Н. Гумилева", и даже "опровергает" то его, то М. И. Артамонова с легкостью мысли необыкновенной [+47]. Глазуновское "открытие Хазарии" основывается на Еврейской энциклопедия и словаре Брокгауза и Ефрона. "Вершиной" "России распятой", пожалуй, является заключение о кочевниках: "Они ничего не созидали, они могли только потреблять и разрушать". Глазунов аппелирует к о. Иоанну, митрополиту Санкт-Петербургскому и Ладожскому, противопоставляя его книгу "бредням Л.Н.". Невдомек ему, что они были единомышленниками!

Воинствующее и злобное дилетантство стало одним из печальных следствий кажущегося приближения к власти так называемой "творческой интеллигенции". Наименее умная часть ее приняла это всерьез, а самая мудрая заметила, что "на смену дремучему невежеству пришли полузнания" [+48]. Придворный портретист показал, что он застрял где-то между этими позициями.

13. 3. Пассионарность: за и против. Был ли пассионарен сам Л.Н.?

Если б мы с Китаем не граничили
Не учились у Орды величию,
Если бы турецкие обычаи
Не перенимали никогда,
А напротив, с вьюгой и медведями
Англичанам были бы соседями,
В римское вникали правоведение
Долгие предолгие года - 
Все равно бы мы бежали к Разину
С Пугачевым вместе безобразили
И царя при первой же оказии
Грохнули в истории кювет.

Вячеслав Казакевич

О том, какой взрыв критики произвело гумилевское определение "симбиоз" применительно к Древней Руси и Орде мы уже писали. Но еще больших недоумении, а чаще проклятий и издевательств вызвала пассионарность - открытие, которым больше всего гордился Л.Н. В одном из последних интервью он даже говорил, что евразийцы, с которыми он в основном согласен, "главного в теории этногенеза - понятия пассионарности... не знали" [+49].

Это парадокс: "пассионарность" - термин, который стремительно вошел в нашу жизнь, в самый широкий обиход, который интуитивно все понимают и принимают (а значит, не оспаривают), в то же время отвергаются некоторыми видными специалистами. Так, академик Ю. В. Бромлей писал: "Нельзя не отметить несостоятельность попытки Л. Н. Гумилева представить в качестве движущей силы этнической истории... пассионарность. Понимая под ней стремление небольшого числа людей к активной целенаправленной деятельности, Л.Н. усматривает ее единственное основание в повышенной способности организма абсорбировать энергию внешней среды и выдавать ее в виде работы. Между тем совершенно очевидна неправомерность отождествления физической энергии людей с их активностью. Последняя же... определяется социальными факторами... и специфическими особенностями их (людей) психики"[+50].

В свойственной ему глумливой манере Аполлон Кузьмин писал, что Л.Н. совершил "множество удивительных открытий", например, придумал понятие "пас-сионарность" (слово латинское), которое распространяется как на отдельные личности, так и на целые народы. "Заразиться этой страстью, - отмечал критик, - народы могут лишь из космоса и биосферы, и не по своей воле: на одних небесная благодать снисходит, другие оказываются обделенными" [+51].

Парадокс очень обидный для Л.Н., поскольку он работал над идеей пассионарности чуть ли не 60 лет. "Это слово, - пишет он, - вместе с его внутренним смыслом и многообещающим содержанием в марте 1939 г. проникло в мозг ученого как удар молнии. Откуда оно взялось неизвестно, но для чего оно, как им пользоваться и что оно может дать для исторических работ, было вполне понятно" [+52]. Оно-то и стало тем самым "фактором икс", который определял фазы этногенеза: толчок - подъем - перегрев - упадок - затухание.

Что же такое пассионарность! Отвечая на этот вопрос, Л. Н. писал: "Формирование нового этноса всегда связано с наличием у некоторых индивидов необоримого внутреннего стремления к целенаправленной деятельности, всегда связанной с изменением окружения, общественного или природного, причем достижение намеченной цели, часто иллюзорной или губительной для самого субъекта, представляется ему ценнее даже собственной жизни" [+53]. Сочинил все это Л.Н.?

Но ведь не историки, а сама история дала определение - "люди длинной воли!". Г. Вернадский задолго до Л.Н. писал, что "в конце XII в. среди монгольских племен Восточной Евразии, как это неоднократно происходило в прежние века, вновь произошло страшное сосредоточение и напряжение народной энергии" (подчеркнуто мною - С.Л.) [+54].

Если классик евразийства знал, то отец Л. Н-ча чувствовал:

Вы все паладины Зеленого храма
Над пасмурным морем следившие румб,
Гонзальго и Кук, Лаперуз и Де Гама,
Мечтатель и царь, генуэзец Колумб!

Наличие пассионарев "улавливали" и другие. Можно привести высказвание Гегеля о "интересе-страсти", когда "индивидуальность целиком отдается предмету... и ничто великое в мире не совершается без страсти" [+55]. Еще ближе к нам, ближе к самому Л.Н. Арнольд Тойнби, утверждавший, что в период роста цивилизации "творческое меньшинство" (т. е. пассионарии по Л.Н.) все более берет контроль над своим окружением, и потом следуют времена неспокойствия [+56].

Пассионарии - это конкистадоры, устремившиеся вслед за Колумбом за океан и погибавшие там. Пассионарии - это Жанна д'Арк, Кутузов и Суворов. А субпассионарии, у которых перевешивает "импульс инстинкта" - это почти все чеховские персонажи. "У них как будто все хорошо, а чего-то все-таки не хватает; порядочный и образованный человек, учитель, но... "в футляре", хороший врач, много работает, но "Ионыч" [+57]. "Разумными обывателями" называл Л.Н. тех на Руси, кто призывал подчиниться Мамаю и замириться с папой. "Им противостояла группа патриотов, чьим идеологом был Сергий Радонежский" [+58].

Как рассуждал Л.Н., пассионариями движут не корыстные чувства. "Поручик артиллерии Наполеон Бонапарт, - пишет он, - в молодости был беден и мечтал сделать карьеру. Это банально и потому понятно... Однако уже итальянская кампания делает Бонапарта богачом. Так что остальную жизнь он мог бы прожить, не трудясь. Но что-то потянуло его в Египет, а потом толкнуло на смертельный риск 18 брюмера. Что? Властолюбие, и ничто иное... А когда он стал императором, разве он успокоился?" [+59]. Таков же был и Александр Македонский; что он совершил бы великого и прекрасного, если бы сидел в Македонии? Пассионарии не приносят своих близких в жертву страстям, а жертвуют собой ради их спасения или ради идеи, как, например, Ян Гус. Но это не обязательно схема "герой - толпа". Согласно Гумилеву, можно быть рядовым членом общества и весьма пассионарным; например - Иван Сусанин [+60]. Нехотя, но Л. Н. признавал и Сталина пассионарием: "У того же Сталина в дефиците была совесть, любовь к окружающим. Он - типичное сочетание пассионарности с негативным, жизнеотрицающим выбором" [+61].

Можно подумать, что пассионарность - всегда некий генератор прогресса, но это не так. Как оговаривался сам автор: она не генератор, а скорее катализатор. "Она так ускоряет этнические процессы, - писал Л.Н., - что многие этносы сгорают от собственных деяний, не дожив до спасительного гомеостаза" [+62].

Думаю, что работая над концепцией пассионарности, Л.Н. имел перед глазами образ отца - бесспорного, абсолютно безусловного пассионария. Пассионария во всем: в стремлении быть лидером в поэзии "серебряного века", в повседневной "заводной" жизни, в любовных увлечениях, в экспедициях в Африку. Ярче всего это проявилось в дни войны, когда он, непрофессиональный военный, был примером, как нужно "не бояться и делать, что надо". Таким он оставался до конца своих дней. Георгий Иванов воспоминал об открытке, полученной от Н.С. Гумилева за два дня до смерти: "Не беспокойтесь обо мне. Я чувствую себя хорошо, играю в шахматы и пишу стихи. Пришлите табаку и одеяла..." [+63].

Сам Николай Гумилев говорил: "Мне всегда было легче думать о себе как о путешественнике или воине, чем как о поэте" [+64]. Просматривая сохранившиеся его письма с фронта, поражаешься спокойствию и умению замечать то, что, казалось бы, трудно заметить, когда смерть рядом. В ноябре 1916 г. он пишет Ларисе Рейснер: "Здесь тихо и хорошо. По-осеннему пустые поля и кое-где уже покраснели от мороза прутья. Знаете ли Вы эти красивые зимние прутья? Для меня они олицетворение всего самого сокровенного в природе" [+65]. Как справедливо писал литературовед Ю. Айхенвальд: "Гумилев - поэт подвига, художник храбрости, певец бесстрашия, писал" [+66].

Далее Л.Н. излагает, на мой взгляд, весьма спорные мысли по поводу динамики (фаз) пассионарности (см. схему "Изменение пассионарного напряжения этнической системы"). По его мнению, "пусковой момент" этногенеза, - это внезапное появление в популяции некоторого числа пассионариев и субпассионариев. Фаза подъема сопровождается быстрым увеличением числа пассионарных особей в результате либо размножения, либо инкорпорации; акматическая фаза характеризуется максимальным числом пассионариев; фаза надлома - это резкое уменьшение их числа и вытеснение их субпассионариями; инерционная фаза - медленное уменьшение числа пассионарных особей; фаза обскурации - почти полная замена пассионариев субпассионариями, которые в силу особенностей своего склада либо губят этнос целиком, либо не успевают погубить его до вторжения иноплеменников извне [+67].

Эта конструкция подвергалась не только сомнениям, но и жесткой критике у нас. Может быть, потому, что никаких аналогов этой схеме ни у кого из "западных" не находили. Между тем интересные мысли приходят совсем независимо от этноса, к которому принадлежит автор. Вот что открылось для меня случайно, хотя я долго искал нечто подобное. В 1961 г. американская исследовательница Кэролл Квигли в статье "Эволюция цивилизаций" выделила семь стадий их развития: смешение (этносов, культур); созревание; экспансия; эпоха конфликтов; мировая империя; упадок; интервенция (чуждых сил) иноплеменников по Л.Н. [+68].

Конечно, я и раньше знал, что какие-то аналогии есть, что все это у Л.Н. не на пустом месте родилось. Знал, что теория пассионарности как-то связана с учением о "циркуляции элит" итальянского социолога Вильфреда Парето [+69]. Но как близки взгляды американки и Л.Н.: чем не гумилевские "подъем - вершина - упадок", согласно его схеме, названной "Кривая этногенеза" [*4]. По абсциссе отложено время (1200-1500 лет), а на оси ординат - та самая загадочная движущая сила этногенеза - пассионарность. Вроде бы все довольно просто, но для этой "простоты" Л. Н. пришлось обобщить 40 "индивидуальных" кривых этногенеза, построенных для разных этносов. Как отмечал сам Л.Н., эта кривая хорошо известна математикам; она описывает и процесс сгорания костра, и взрыв порохового склада и увядание листа.

Рассмотрим сейчас другой вопрос: где и когда? на земле возникают очаги пассионарности. "Глядя на глобус, - рассказывал Л.Н., - я вижу, как космос сечет своей плетью нашу планету... Другое дело - содержательная сторона этой "экзекуции" в географических координатах. Тут предстоят еще многие... раздумья и поиски". Действительно, на карте N 5 видны эти "шрамы" (кривые) на теле Земли, но по их рисунку нельзя сразу установить какой-либо. Нельзя этого сделать и по времени "рождения" [+70]. И все-таки каждая из этих кривых есть отражение истории человечества, какого-то ее этапа.

Первая кривая (XVIII в. до н. э.): Египтяне (Верхний Египет), столица в Фивах (1580 г. до н. э.), смена религий, культ Озириса. Прекращение строительства пирамид. Агрессия в Нубию и Азию. Гиксосы (Иордания, Северная Аравия). Хетты (Восточная Анатолия).

Вторая кривая (XI в. до н. э.): Чжоусцы (Северный Китай, Шэньси). Завоевание княжеством Чжоу древней империи Шэнь-Инь. Появление культа Неба. Расширение ареала до моря на востоке, р. Янцзы на юге, пустыни на севере. Скифы (Центральная Азия). Кушиты (Большая излучина Нила) и т.д.

Третья кривая (VII в. до н. э.): Римляне (Центральная Италия), расселение на Среднюю Италию, завоевание ее, образование республики (510 г. до н. э.). Самниты (Италия), этруски (Северо-Западная Италия), галлы (Южная Франция), эллины (Средняя Греция). Колонизация эллинами Средиземноморья и т.д.

Пропустим несколько кривых. Остановимся на восьмой. Это - монголы XI в. н. э. Появление "людей длинной воли". Объединение племен в "народ-войско". Создание законодательства "Ясы" и письменности. Расширение Улуса от Желтого до Черного морей. Чжурчжени (Маньчжурия). Образование Империи Цзинь полукитайского типа. Агрессия на юг. Завоевание Северного Китая [+71].

Л.Н., говоря о подобных шрамах на карте, пишет: "Выделенные узкие полосы шириной около 300 км, тянущиеся то в меридианальном, то в широтном направлении примерно на 0,5 окружности планеты, похожи на геодезические линии. Возникают толчки редко - два или три за тысячу лет и почти никогда не проходят по одному и тому же месту... Один и тот же толчок может создать несколько очагов повышенной пассионарности (и как следствие - несколько суперэтносов). Так толчок VI задел Аравию, долину Инда, Южный Тибет, Северный Китай и Среднюю Японию. И во всех этих странах возникли этносы-ровесники, причем каждый из них имел оригинальные стереотипы и культуры" [+72].

Нет сомнений, Л.Н. блестяще знал историю и понимал ее географически "шире" многих, так как само "поле" его исследований простиралось от запада Европы до Желтого моря. Можно, конечно, дискутировать о доказательности построения какой-то из кривых на карте, но это был бы спор по деталям.

Л.Н. признавался, что до 1965-1966 гг. не публиковал концепцию, так как не знал, какая энергия здесь имеет место [+73]. Да и позже честно писал, что любая комбинация факторов не дает возможности построить гипотезу, то есть непротиворечивое объяснение всех известных в данное время факторов этногенеза [+74]. "Не дает", а очень хотелось, чтобы дала. И он метался в череде противоречивых определений этногенеза и этнологии, Метался в поисках контактов с естественниками.

В череде его контактов встречались очень разные, но всегда яркие люди. Один из них - Н. В. Тимофеев-Ресовский ("Зубр" - в известной повести Д. Гранина). Вдова Л.Н. - Наталья Викторовна, вспоминает (лето 1967-68): "Каждую субботу и воскресенье Лев уезжал в Обнинск, в Институт радиации, где работал с Н. В. Тимофеевым-Ресовским и его учеником Н. В. Глотовым. Льву было очень важно мнение генетика-биолога, знаменитого своими открытиями в области популяционной и эволюционной биологии" [+75].

Но уже в 1968 г. в коротком (для себя) дневнике Л.Н. записал: "Тим.-Рес. фордыбачит" [+76]. Сотрудничеству пришел конец: "Зубр" оскорбил Л. Н-ча, и хотя позже письменно извинился, сотрудничество закончилось. Можно объяснить это характером обнинского партнера (да и Л.Н. был не сахар), но думается, что дело глубже, и не столько в научных расхождениях. Слишком разными были судьбы у них - когда Л.Н, сидел в Омлаге или был зенитчиком у Зееловских высот, "Зубр" спокойненько работал в закрытой лаборатории в Бухе, под Берлином. В апреле 1945-го они были рядом географически и бесконечно далеки друг от друга в других измерениях.

Другим биологом, с которым пытался сотрудничать Л.Н., был профессор ЛГУ М. Лобашов - борец с лысенковщиной, автор одного из первых в стране вузовских учебников по генетике. Увы, М. Е. Лобашов умер, когда сотрудничество лишь начиналось. На геофаке ЛГУ Гумилеву был особенно симпатичен профессор М. М. Ермолаев - ученик знаменитого А. Е. Ферсмана, известный полярник, позже уже в 70-х гг. организатор первой в стране кафедры географии Мирового океана в Калининградском университете. В его очень нестандартной книге "Введение в физическую географию", вышедшей в 1975 году в университетском издательстве и скромно обозначенной как учебное пособие для студентов, много внимания было уделено "миру, окружающему Землю", т. е. довольно необычному в ту пору космическому аспекту географии Земли. "Он один из первых признал мою концепцию, - рассказывал Л.Н., - дал мощное подтверждение. Оказывается, ночью космические излучения, или видимые, или ультрафиолетовые, пробивают ионосферу, проходят до поверхности Земли и воздействуют на мелкие организмы. Вирусы их очень чутко воспринимают и мутируют под их влиянием" [+77]. "Они маленькие, и им это ничего не стоит" - пояснял от себя Л.Н.

Все же фигурой N 1 среди естественников для него был творец учения о ноосфере Владимир Иванович Вернадский. Примечательно, что даже о любимых евразийцах Л.Н. сказал, что им очень не хватало естествознания. Так, Г. В. Вернадскому, как историку, по мнению Л.Н. не хватало идей своего великого отца [+78].

Но нестандартен был наш герой, не хотел признавать даже и у В. И. Вернадского того, что славословили другие. Поэтому с удовольствием цитировал другого "сомневающегося" - известного географа Юрия Ефремова: "Так ли уж разумна сфера разума?" Следуя этой мысли, сам Л.Н. спрашивал: "А что дала нам ноосфера, если она действительно существует?" [+79].

У В. И. Вернадского были весьма примечательные, с точки зрения Л.Н., наблюдения. Так он писал как будто бы о пассионарности: "Взрывы научного творчества, повторяющиеся через столетия, указывают... на то, что ... повторяются периоды, когда скопляются в одном или нескольких поколениях, в одной или многих странах богато одаренные личности, те, умы которых создают силу, меняющую биосферу. Их нарождение есть реальный факт, теснейшим образом связанный со структурой человека, выраженной в аспекте природного явления" (подчеркнуто мною - С.Л.) [+80]. Поразительное совпадение мыслей! У В. И. Вернадского Л.Н. взял то, что ему было нужно, то, что могло объяснить эти толчки, эти кривые, именно такой ход этногенеза.

Теперь перейдем к самой важной теме: откуда же взялся первоначальный толчок? Л.Н. обратился к наследию классиков естествознания. "Великий ученый XX века В. И. Вернадский, - писал Гумилев, - читая в 1908 году заметку во французской газете о перелете саранчи из Африки в Аравию, обратил внимание на то, что масса скопища насекомых была больше, чем запасы всех месторождений меди, цинка и олова на всей Земле. Он был гений и потому задумался о том, какова энергия, которая подняла этих насекомых и бросила их из цветущих долин Эфиопии в Аравийскую пустыню, на верную смерть" [+81].

Л.Н. опускает дальнейший ход рассуждений автора и переходит к выводу: биохимическая энергия живого вещества биосферы - совсем не мистическая, а обыкновенная, аналогичная электромагнитной, тепловой, гравитационной и механической. Большей частью она находится в гомеостазе - неустойчивом равновесии, но иногда наблюдаются флуктуации - резкие подъемы и спады. "Тогда саранча летит навстречу гибели, муравьи ползут, уничтожая все на своем пути, и тоже гибнут, крысы... из глубин Азии достигают берегов Атлантического океана..." [+82] Понятно, что это еще не объяснение, а скорее, уход в сторону, замена анализа причины ярким и "доходчивым" примером.

Из трех гипотез энергетического импульса Л.Н. отбрасывал две: солярную и подземную (радиораспад) [*5] и оставил одну - космическое облучение. Лишь очень легковесные критики Гумилева (особо из гуманитариев) могли упрекать его в фантазиях насчет пассионарности и "толчков" из космоса. Упрекать надо было предшественников-евразийцев. Ведь Г. Вернадский в главе "Ритмы истории" писал, что "ритмическая периодичность в истории человечества зависит от действия космических, биологических, психических, географических, политических, экономических, и социальных сил" [+83]. Обратите внимание: космические силы стоят на первом месте!

В этой связи весьма интересны мнения, высказанные в дискуссии, развернувшейся среди ученых на "Гумилевских чтениях" в Москве в 1998 году. Там обсуждались и другие механизмы пассионарных "толчков" в зонах разломов, рифтов, краев континентов, которые "с хода" были отброшены Л. Н.[+84]. В одном из выступлений указывалось, что эндогенные источники находятся в непосредственной близости к биосфере (87% на глубине до 60-150 км). В другом докладе правдоподобной причиной "толчков" называлось резкое, стремительное изменение климата [+85].

Согласно взглядам Е. В. Максимова, "чистого" естественника, из девяти пассионарных "толчков" Л. Гумилева пять более или менее совпадают с переломными моментами 1850-летнего ритма, а два - показали отклонения в 150-250 лет. Вывод ученого состоит в следующем: "Переломным моментам 1850-летнего ритма отвечают общециркуляционные перестройки, образование "озоновых трещин" и, как следствие, возникновение пассионарных зон" [+86]. Максимов делает еще более широкий (пусть спорный, но безусловно интересный) вывод: "Этническая история человечества определяется совместным действием трех причин: 1850-летним ритмом А. В. Шнитникова, волнами цивилизаций в плане О. Шпенглера и пассионарными толчками Л. Н. Гумилева" [+87].

Парадоксально, что естественники всерьез воспринимают "выход" Л.Н. в их науки [*6], а гуманитарии спорят, не хотят воспринимать то, в чем они совсем не специалисты...

Сам Л.Н. в серьезной книге (в статьях и интервью он менее скромен) довольно пессимистичен, но зато абсолютно честен относительно своих толчков. Он пишет, что гипотеза "пока не может быть строго доказана, но зато... не встречает фактов, ей противоречащих" [+88]. К. более критичной оценке склоняется М. И. Чемерисская, опубликовавшая статью в журнале "Восток" в 1993 году. Там она, подводя итог своим рассуждениям, пишет: "Так что же, Л. Н. Гумилев действительно создал всеобъемлющую теорию, объясняющую законы исторического развития народов? Думается, что все-таки нет. Пассионарность и комплиментарность - одна из попыток объяснить необъяснимое, не более убедительная, чем производительные силы и производственные от-ношения"" [+89].

Академик А. М. Панченко оценивает вклад Л.Н. выше. "Удалась ли Л. Н. Гумилеву та вожделенная "мера", - пишет он, - о которой говорил Аристотель? На мой взгляд, удалась. Во всяком случае, в нынешнем исто-риософском запасе нет идей, которые могли бы конкурировать с теорией этногенеза. Никто не отважится сказать, откуда берутся и куда деваются этносы (если угодно, нации, народы, народности), - никто, кроме Л. Н. Гумилева. А ведь они берутся и деваются"[+90].

Был ли сам автор "теории этногенеза" пассионари-ем? Л.Н. считал, что этого точно определить нельзя. Где-то в 80-х гг. наши психологи все-таки задались целью найти подобный критерий; они составили гигантский вопросник - 128 вопросов! Получил его и Л.Н. и честно ответил. Результат был неожиданным. Вывод по "сырым данным", сделанный психологом Михаилом Коваленко, одним из близких к Л.Н. людей, был таков: "Отклонений от популяционных данных нет".

Неужели же Л.Н, не был пассионарием? Думается, что-то неладно в методике опроса. Ф. М. Достоевский в "Братьях Карамазовых" говорил о "потребности познания". Для Л.Н., возможно, именно эта потребность была ведущей пассионарной чертой, побудившей его работать в любых условиях, в самых нечеловеческих условиях пытаться творить. Человек, бывший вместе с ним в лагере, вспоминал, что все отбывали срок наказания, день за днем, неделя за неделей, год за годом, а Л.Н. работал "над пассионарной теорией все семь лет день в день нашей совместной жизни в лагере"; "окружающая обстановка - решетки на окнах бараков, конвоиры с собаками, забор с колючей проволокой - его не беспокоила... Все это относилось к мелочам жизни" [+91].

Вспомним письмо из Омлага к матери, письма к В. Абросову; в них страдание почти везде на втором плане, а на первом - ожидание нужных книг, проверка идей, а итог - чемоданчик с рукописью в поезде Омск - Ленинград.

Л.Н. - пассионарий особого рода. Он заслужил право быть первопроходцем в науке труднейшей судьбой своей. Л. Н. писал, что Ньютон отдал свою жизнь, чтобы создать теорию и "не пролил ни капли семени". Однако в одном интервью он с горечью признался: "Я после себя оставлю книги. Мой визави, кроме книг и статей, оставит после себя дочек. Мы все что-то оставляем" [+92].

Да, механизм пассионарности и физические причины "толчка" были Л.Н. лишь обозначены. Но разве это так мало?

Примечание

[+1] Л. Гумилев. Этногенез и биосфера Земли. Л., 1990, с. 71.

[+2] Л. Гумилев. Этногенез и биосфера Земли. Автореферат докторской диссертации, ЛГУ, 1973, с. 5.

[+3] С. М. Широкогоров. Этнос. Шанхай, 1923.

[+4] Там же, с. 3.

[+5] М. Крюков. Мы, вы, они... "Знание-сила", 1985, N 3, с. 33.

[+6] С. М. Широкогоров. Этнос. Шанхай. 1923, с. 28, 88.

[+7] Там же, с. 20.

[+8] Там же, с. 33.

[+9] Там же, с. 13.

[+10] Там же, с. 76, 124.

[+11] Там же. с. 119.

[+12] Там же, с. 121.

[+13] Л. Гумилев. Этногенез и биосфера Земли. Л.,1990, с. 22.

[+14] "Географический энциклопедический словарь", М., 1988, с. 351.

[+15] Л. Гумилев. Этногенез и биосфера Земли. Л., 1990, с. 22.

[+16] Там же, с. 24.

[+17] С.М. Широкогоров. Этнос. Шанхай, 1923, с. 14.

[+18] Л. Гумилев. Этносфера. История людей и история природы. М., Экопрос, 1993, с. 25.

[+19] М. И. Артамонов. Опять "герой" и "толпа". "Природа", 1971, N 2, с. 75.

[+20] Л. Гумилев. Этногенез и биосфера Земли. Л., 1990, с. 35.

[+21] Л. Гумилев. Никакой мистики. "Юность", 1990, N 2, с. 6.

[+22] Л. Гумилев. О термине "этнос". Доклады отделений и комиссий ГО СССР, вып. 3, Л., 1967, с. 14-15.

[+23] Л. Гумилев. Этногенез - природный процесс. "Природа", 1971, N 2, с. 80.

[+24] Л. Гумилев. Этногенез и биосфера Земли. Автореферат докторской диссертации, с. 3.

[+25] Л. Гумилев. Древняя Русь и Великая степь. М., 1989, с. 329.

[+26] Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2 изд., т. 42, с. 124.

[+27] "Молодая гвардия", 1975, N 12.

[+28] Л. Гумилев. Этногенез и биосфера Земли. Л., 1990, с. 24.

[+29] Л. Гумилев. Тысячелетия вокруг Каспия. Баку, 1991, с. 27.

[+30] Л. Гумилев. Черная легенда. М., Экопрос, 1994, с. 268.

[+31] Из архива Л. Н. Гумилева.

[+32] Л. Гумилев. Этногенез и биосфера Земли. Л., 1990, с. 95.

[+33] Л. Гумилев. Этносфера. История людей и история природы. М., 1993. с. 99.

[+34] Letter Hochschule Deutschland, 1998, 1, s. 16.

[+35] С. Хантингтон. Столкновение цивилизаций. "Полис", 1994, N 1.

[+36] Л. Гумилев. О термине "этнос". Доклады ГО СССР, Л., 1967, вып.3, 4.

[+37] Ю. В. Бромлей. Этнос и география. М., Наука, 1973, с. 99.

[+38] Л. Гумилев. Этногенез и этносфера. "Природа", 1970, N 1, с. 11.

[+39] "Знание - сила". 1985. N 3. с. 34.

[+40] К. Иванов. Взгляды на этнографию: или есть ли в советской науке два учения об этносе? "Известия ВГО", 1985, вып.З.

[+41] Л. Гумилев. Этносфера. История людей и история природы. М., Экопрос, 1993. с. 11.

[+42] Н. Трубецкой. История, культура, язык. М., Прогресс, 1995, с. 34.

[+43] Л. Гумилев, А. Панченко. Чтобы свеча не погасла. Диалог. Л., 1990. с. 19.

[+44] Л. Гумилев. Письмо в редакцию "Вопросов философии". "Вопросы философии", 1989, N 5, с. 157.

[+45] Л. Гумилев. Древняя Русь и Великая степь. М., 1989, с. 63.

[+46] "Вопросы философии", 1989, N 5, с. 158.

[+47] "Наш современник", 1996, N 4, с, 207-216.

[+48] Н. Н. Моисеев. Сумерки России. "Наш современник", 1994, N 3, с.117.

[+49] Л. Гумилев. Меня называют евразийцем... "Наш современник", 1991. N 1,с.132

[+50] Бромлей Ю.В. Очерки теории этноса. М., Наука, 1983, с. 213- 214

[+51] А. Кузьмин. Священные камни памяти. "Молодая гвардия", 1981, N 1,с.256.

[+52] Л. Гумилев. Этносфера. История людей и история природы. М., Экопрос, 1993, с. 31.

[+53] Л. Гумилев. Этногенез и этносфера. "Природа", 1970, .N 2, ее. 46, 47.

[+54] Г. Вернадский. Начертание русской истории. Прага, 1927, с. 71.

[+55] Г. В. Ф. Гегель. Сочинения. Т. 8., М., 1935, с. 23.

[+56] S. Huntington. Kampf der Kulturen. Munchen-Wien, 1997, s. 55.

[+57] Л. Гумилев. География этноса в исторический период. Л., Наука, 1990. с. 36-41.

[+58] Л. Гумилев, А. Панченко. Чтобы свеча не погасла. Л., 1990. с. 20.

[+59] Л. Гумилев. Этногенез и биосфера Земли. Л., 1990, с. 263.

[+60] Лев Гумилев. Мы живем в большой коммунальной квартире. "Неделя", N 6, 1991.

[+61] Там же.

[+62] Л. Гумилев. Тысячелетие вокруг Каспия. Баку, 1991, с. 142.

[+63] Г. Иванов. Мемуары и рассказы. М., Прогресс, Париж-Нью-Йорк, 1992, с. 42; А. В. Доливо-Добровольский. Образ отца Н. С. Гумилева в трудах его сына Л. Гумилева. В сб.: "Гумилевы и Бежецкий край", Бежецк, 1996, с. 35-37.

[+64] Из письма Ф. Сологубу с фронта 6 июля 1915 г. Н. С. Гумилев. Неизданное. ИМКА-Пресс, Париж, 1980, с. 127.

[+65] Там же, с. 132.

[+66] Ю. Айхенвальд. Поэты и поэтессы. М., 1922, с. 37. Удивительно, что это было напечатано в 1922 году в Москве.

[+67] Л. Гумилев. Этногенез и биосфера Земли. Л., 1990, с. 288-289.

[+68] Цит. по: S. Huntington. Kampf der Kulturen. Munchen-Wien, 1997, s. 55.

[+69] А. Дугин. Основы геополитики. Геополитическое будущее России. М., Арктогея. 1997, с. 157.

[+70] Учение Л. Н. Гумилева: опыт осмысления. М., 1998, с. 10.

[+71] Л. Гумилев. Тысячелетие вокруг Каспия. Баку, 1991, с. 14-17.

[+72] Там же, с. 18.

[+73] Л. Гумилев. Никакой мистики. "Юность", 1990, N 2, с. 4.

[+74] Л. Гумилев. Этногенез и биосфера Земли. Л., 1990, с. 258.

[+75] Там же, с. 615.

[+76] Там же, с. 616.

[+77] Л. Гумилев. Никакой мистики. "Юность", N 2, с. 5-

[+78] Л. Гумилев. Называйте меня евразийцем. "Наш современник", 1991. N 1. с. 132.

[+79] Л. Гумилев. Этногенез и биосфера Земли. Л., 1990, с. 326, 327.

[+80] В. И. Вернадский. Избранные труды по истории науки. М., 1981, с. 233.

[+81] Л. Гумилев. Этносфера: история людей и история природы. М., Эко-прос, 1993, с. 26.

[+82] Там же, с. 26.

[+83] Г. Вернадский. Московское царство. Т. 2, М., 1997, с. 255.

[+84] Учение Л. Н. Гумилева: опыт осмысления. М., 1998, с. 36

[+85] Там же, с. 50, 52.

[+86] Е. В. Максимов. Ритмы на Земле и в космосе. СПб, СПбГУ, 1995, с. 292.

[+87] Там же, с. 297.

[+88] Л. Гумилев. Этносфера: история людей и история природы. М., Экопрос, 1993, с. 311.

[+89] М. И. Чемерисская. Лев Николаевич Гумилев и его научное наследие. "Восток", 1993. N 3, с. 180.

[+90] А. М. Панченко. Идеи Л. Н. Гумилева и Россия XX века. В кн.: Л. Гумилев. От Руси до России. М., Танаис, 1994, с. 15.

[+91] "Бежецкая жизнь", 11 июня 1997 г.

[+92] Л. Гумилев. Никакой мистики. "Юность", 1990, N 2, с. 5.

Комментарии

[*1] Если руководствоваться "Географическим энциклопедическим словарем" (М., 1988), то этнография и этнология - синонимы, что вряд ли верно.

[*2] Конечно, здесь вклад Л.Н. и Ю. В. Бромлея просто несоизмерим; серия гумилевских статей "Этнос и ландшафт" (в "Известиях ВГО") далапринципиально новые и вошедшие в науку понятия ("вмещающий ландшафт", "кормящий ландшафт"). Сам автор гордо именовал эту серию статей "сюитой".

[*3] Ксения - буквально "гостья" - вариант симбиоза, группа иноземцев, живущая замкнуто.

[*4] Той самой схеме, которая была его гордостью и которая сейчас висит у него дома, направо от письменного стола.

[*5] В одной черновой записке Л.Н. излагались аргументы против двух первых гипотез: если бы солнечная активность была основной причиной, не было бы тех длинных полос ("шрамов"), если бы - распад, то непонятно, как живут люди у месторождений урановой руды. Увы, все не так просто.

[*6] Ученые спорят до сих пор и будут спорить еще долго; но они сходятся в одном - поэтически "толчки" гениально были объяснены отцом Л. Н-ча:

Убивая и воскрешая,
Набухать вселенской душой -
В этом воля земли святая,
Непонятная ей самой

[ << ] [ Начала Этногенеза ] [ Оглавление ] [ >> ]