Труды Льва Гумилёва АнналыВведение Исторические карты Поиск Дискуссия   ? / !     @

Реклама в Интернет

Геополитические заметки по русской истории

П.Н. Савицкий

Впервые опубликовано в 1928.

I. Джучиев улус и Россия

В ряду политических образований, существовавших на пространстве Старого Света и обнимавших ту или иную часть нынешней территории России (СССР), Российская империя XVIII-XX вв. занимает, в отношении территориального протяжения, промежуточное место между Монгольской державой в ее целом и той частью этой державы, которая называлась Джучиевым улусом (кипчакско-русский улус). Российская империя ни в один период своего существования не достигала размеров Великой Монгольской державы, охватывающей почти целиком ойкумену (монголосферу), включая Корею, Китай, нынешний Индокитай, часть передней Индии, весь Иран и значительную часть так называемой "передней Азии". Но Российская империя - больше Джучиева улуса. Правда, Галицкие земли, находившиеся под властью Золотой Орды (Джучиева улуса), не входили в состав Российской империи, как не входят в пределы СССР. Нужно от метить и то обстоятельство, что золотоордынское политическое влияние на Балканах (Болгария, Сербия) и в Молдавии в течение некоторого времени имело более оформленный вид, чем имело его когда бы то ни было в этих местах русское влияние (однако и русское влияние бывало здесь временами достаточно сильно). За то на западных и северо-западных пределах нынешней доуральско-русской (западно-евразийской) равнины русская власть про никла так далеко на запад и северо-запад" как никогда не проникало золотоордьшское влияние (Прибалтика, в частности Финляндия, Эстляндия и Лифляндия, затем - Литва и Польша). В этих местах русские войска исходили, и русская власть охваты вала многие территории, где никогда не бывали монголы [+1]. Это относится также ко всему крайнему северу Евразии (хотя, на пример, Якутия при Кубилае [Хубилае] не только принадлежала Монгольской державе, но была "просвещаема" и хозяйственно организуема монгольской властью). Освоение севера осталось в силе и в нынешнем СССР. Что же касается упомянутых выше северо-западных и западных земель, не входивших в состав Монгольской державы, то они почти целиком отпали в течение 1915-1920 годов. Однако факт существования в устье Невы та кого (созданного Империей) центра, как Петербург - Петроград - Ленинград, создает для СССР в Прибалтике существенно иную конъюнктуру, чем та, с которой должна была считаться в этих местах монгольская власть.

Если учесть место России в Прибалтике в XVII-XIX вв. и в начале XX в., то пред нами раскроется одна из немногих сторон геополитического положения Российской империи, которая не имеет прямых аналогов в истории монголов [+2]. Русский Балтийский флот временами являлся существенным политическим фактором. Монголы на Балтийском море флота не имели вовсе [+3]. Также на восток Российская империя проникла далее, чем распространялся Джучиев улус (еще в XVII в. Русское государство перешло через Енисей и распространилось до Тихого океана; Джучиев улус в этом направлении не шел дальше Алтая; Монгольская же держава, в ее целом, охватывала эти места). То же наблюдается и на юго-востоке; во второй половине XIX в. Россия овладела предгорным и горным Туркестаном, в свое время остававшимся вне Джучиева улуса. Огромный круг земель является общим Российской империи и Джучиеву улусу. Мы подразумеваем основное протяжение евразийских низменностей-равнин (нынешней доуральско-русской, западно-сибирской и туркестанской). (Сюда же относятся прилегающие части Кавказа.) Основная территория Джучиева улуса составляет основную часть территории новейшего Русского государства. Подобно державе императоров всероссийских и власти правящих органов нынешнего СССР, власть золотоордынских ханов охватывала одновременно: бассейны Дона и Волги (в их полном составе), Киев, Смоленск, Новгород и Устюг, побережья Аральского моря (тогдашний Узбекистан) и степи позднейших Тобольской и Томской губерний [+4].

С геополитической точки зрения является незыблемо обоснованным то введение истории Золотой Орды в рамки русской истории, которое производит Г. В. Вернадский [+5]. Даже элементарное изложение русской истории должно отныне знакомить с об разами тех царей и тех темников, в деятельности которых выразились в свое время геополитические и хозяйственные тяготения, приведшие в Новое время к созданию великого Русского государства и в настоящее время являющиеся основой существования СССР. Имена этих царей и темников должны явиться одним из символов трактовки евразийских низменностей-равнин и прилегающих к ним стран, как "связной площади", как геополитического единства. Не нужно забывать, что и в смысле экономическом золотоордынская власть имела дело с (применительным к условиям того времени) использованием хозяйственных ресурсов тех самых территорий, которые в настоящее время являются поприщем экономической деятельности народов России-Евразии. К настоящему моменту нет сомнений, что это использование было многосторонним. Как выражается В. В. Бартольд, в терминах старой географии "доказано, что, несмотря на произведенные монголами опустошения, первое время существования Монгольской империи было временем экономического и культурного расцвета для всех областей, которые могли воспользоваться последствиями широко развившейся при монголах кара ванной торговли и более тесного, чем когда-либо прежде и после, культурного общения между западной и восточной Азией" (Бартольд В. В. История изучения Востока в Европе и России. Л., 1926. - Прим. ред.). ...Пришедшие к процветанию (а отчасти возникшие) в течение XVIII-XIX вв. русские города Причерноморья, а также среднего и нижнего Поволжья представляются, в широкой исторической перспективе, воспроизведением и возрождением располагавшихся в тех же местах культурно-юродских центров золотоордынской эпохи (Сарай, золотоордынские центры в Крыму). В Поволжье "остатки домов с облицовкой мрамором и изразцами, водопроводы, надгробия, куски серебряной утвари, парча, венецианское стекло выступают свидетелями о жизни татарских культурных средоточии XIII-XIV вв. и ...их отношений с другими народами Востока и Запада" [+6]. Ряд золотоордынских царей и темников XIII-XIV столетий в их качестве распорядителей судьбами евразийских низменностей-равнин может и должен быть сопоставляем с образами русских императоров, императриц и полководцев XVIII-XX веков [+7]. И если среди последних мы видим много значительных и одаренных фигур, то немало их и среди первых: назовем "властного и сурового правителя" Беркая, "победителя греков" темника Ногая (правителя Причерноморья: 1266-1299), "правосудного и расположенного к людям добра всякого вероисповедания", в то же время "властного и сильного" хана Тохту (1291-1313), великого Узбека (1313-1341), Джанибека (1342-1357), при котором была "большая льгота" русской земле, и пр. Нужно отдать должное дому Джучи и монгольской военной среде. Ряд администраторов и полководцев, выдвинувшихся в истории Золотой Орды в течение одного столетия (от середины ХIII по середину XIV в.: "великое столетие" Золотой Орды!), может поспорить с любым таким рядом в истории других народов и стран, особенно если мы вспомним, что Золотая Орда есть только часть того целого, в центре и других частях которого действовали и Чингис, и его полководцы, и последующие великие ханы XIII в., среди которых немало крупных фигур [+8]. Для русского человека изучение истории этих людей очень интересно. В частности, деятели Золотой Орды соприкасались со многими геополитическими сочетаниями, которые и в настоящее время остаются в силе для России-Евразии (например, отношение к Балканским странам и Польше). Около них скрещивались религиозные принципы (православие, мусульманство, шаманизм), которые и сейчас действенны в евразийском мире [+9]...

Сила золотоордынской государственной традиции не была исчерпана в "великое столетие" Золотой Орды (от середины XIII по середину XIV в.). Крупным фактом является двукратное "воз рождение" государственно-политической традиции Золотой Орды. Первое из них можно назвать тохтамышо-едигеевым, или тимуровым, возрождением (конец XIV - начало XV в.), второе - менглигиреевым, или крымско-османским (XV-XVIII вв.).

II. Русь и Литва

"Замятая великая" в Орде (конец 1350-х и 1360-е гг.) есть факт чрезвычайно значительный в геополитической истории Евразии. Именно в этот момент крайний юго-западный угол Евразии вышел из-под золотоордынской власти (процесс, который начался еще в конце 1330-х гг., когда Болеслав Тройденович за хватил Галич): степи между Днепром и Днестром заняло Литовско-Русское государство, между Днестром и Дунаем - Молдавия... Когда в 1362 г. Ольгерд разбил подольских татарских князей, остатки татар частью ушли в Крым и за Дунай (в Добруджу), частью подчинились Литве. С этого момента у Литовско-Русского государства появились служилые татары, которым, на условиях несения военной службы, были уступлены земли в Причерноморье, так же как на столетие позднее, на тех же условиях, Василием Васильевичем были даны татарскому царевичу Касиму земли на Оке (Мещерский городок). Это последнее событие оказалось "делающим эпоху". Касимовское царство многим способствовало переключению внутриевразийских объединительных тенденций с монголо-татарских владений на московского царя. Появление же служилых татар в Литовском государстве не повлекло за собой крупных последствий; и та благоприятная для Литвы (и стоявшей за ней Польши) геополитическая конъюнктура, которая была создана в западном отрезке евразийских степей Ольгердом и Витовтом, к XVI в. была ликвидирована выступлением новых татарских и турецких сил... Иначе говоря, Москва оказалась годным объединительным центром в евразийской государственной системе. Литва-Польша таким центром не оказалась [+10]. Здесь намечается граница двух исторических миров: одного - определяемого сложным сочетанием византийских и монгольских традиций, все глубже перерабатываемых и все полнее перекрываемых новым, из-под спуда бьющим началом русскости; другого - определяемого началом латинства (мира, в котором самые отрицания латинства соотносительны латинству и тем самым зависимы от него). Это есть первое и приблизительное определение Евразии и Европы как особых исторических миров [+11]. Процесс русской истории может быть определен как процесс создания России-Евразии как целостного месторазвития. Объединительным узлом в этом процессе сделалась та историческая среда, где налегли друг на друга и сопряглись друг с другом слои духовно-культурного византийского и государственно-военного монгольского влияния. Это есть историческая среда верхневолжской Руси XIII-XV вв., намечаемая именами князей от Александра Невского до Василия Васильевича (и далее), владык - от митрополита Кирилла (духовного отца Александра) до митрополита Ионы (духовного отца Василия)... Здесь неизменно были сильны полученные от Византии культурные начала, и эта же среда сначала принуждена была пойти, а затем волею пошла, и плодотворно прошла татарскую школу... Месторазвитием этой среды было то священное для каждого русского междуречье между верхней Волгой и Окой, междуречье, где и последующие века оставили свои наиболее замечательные памятники, междуречье соборов, кремлей и монастырей, мощная антенна русских энергий... Именно отсюда развертывалась нить собирания и византийского, и монгольского наследства. Здесь наиболее ярко выразилась "русскость". А из всех православных стран именно эта область оставалась пока что независимой от латинства и ему недоступной, несмотря на постоянные попытки воинствующего латинства подчинить Москву своей власти. Бывали моменты, когда и в Иерусалиме и в Константинополе сидели латинские патриархи. Но никогда доселе латинский патриарх не сидел в Москве. Также, например, в области зодческой эта среда отмечена наименьшей представленностью храмово-строительных типов, свойственных Западу ("базиличная схема"), и наибольшим своеобразием типов, в то время, как, например, на Ближнем Востоке базиличная схема представлена значительным числом примеров. Здесь она является одной из исконных схем храмостроительства, что сближает зодчество Ближнего Востока с зодчеством Запада. Но это есть уже вопрос географии зодчества, и его мы оставляем в стороне... Отклонения государственной литовской линии от подчинения целям латинства были только временными отклонениями. Основной урок, который русское сознание выводит из истории Литовской Руси, есть свидетельство того, что русскость несовместима с латинством. Насколько, казалось, условия Литовской Руси XIII-XV вв. были благоприятней для раз вития русской культуры, чем условия Московской Руси: отсутствие монгольского ига, преемственность развития государственно-правовых норм, возможность сношений с Западом [+12]. И что же мы видим: вместо расцвета постепенную потерю русской культурой наиболее ценных кадров культурного возглавления, захирение и занудание, завершающееся тем, что, например, к концу XVII в. (а именно в 1697 г.) для больших территорий, занятых русским на селением, "польский язык был признан языком государственным и русский был изгнан из официальных актов" [+13]. Литовско-русская государственность неуклонно переходила в польско-литовскую, а затем и просто в польскую государственность (конституция 1791 г.).

Поразителен контраст между судьбами русской культуры, с одной стороны, в условиях монгольского и, с другой стороны, литовско-польского владычества. В условиях первого был подготовлен культурный расцвет Московской Руси XV-XVI веков. В условиях второго культура русского племени, попавшего под литовско-польскую власть, в конце концов почти исчезла с поверхности исторической жизни.

Русскость оказалась несовместимой с латинством, а латинство, в свою очередь, оказалось несовместимым с осуществлением объединительной роли в пределах евразийского мира [+14]. Этот исторический итог, выводимый из рассмотрения судеб литовского и польского государства, не препятствует признанию значительности той геополитической конъюнктуры, при которой течение Днепра от истоков до устья было в руках единой литовской власти (Витовтова таможня на Днепре, в районе позднейшего Херсона), когда магистраль Днестра была в обладании той же власти [+15], когда литовские войска проникали в позднейшую северную Таврию и на Крымский полуостров (например, в 1397 г.).

III. Русь и держава Тимура

Новое (после "замятии великой") усиление Орды сказалось в годы правления Мамая и затем, в особенности, при Тохтамыше, а также в период правления Едигея и несколько позже. Было не только приостановлено распадение основного ядра золотоордынской державы (на которое указывало появление в 1360-1370-х гг. независимых владетелей в Мордовской и Болгарской земле), но также и Северо-Восточная Русь, сначала после Куликовской бит вы, а затем после периода фактической независимости 1395-1411 гг. была снова приведена к подчинению. Однако также и в этот период, несмотря на победу на Ворскле, Золотая Орда не вы теснила польско-литовского государства из западно-причерноморских степей. Вытеснение это произошло в период второго "возрождения" золотоордынской государственной традиции, протекавшего в виде укрепления и расширения Крымского ханства... Первому же (только что упомянутому) "возрождению" золотоордынской традиции способствовало возникновение на Среднем Востоке новой мощной монголо-турецкой державы Тимура.

В геополитическом отношении держава Тимура уже тем интересна для русских историков, что во всяком случае более поло вины (по пространству) подчинявшихся Тимуру земель вошло в состав позднейшей Российской империи, а ныне входит в пределы СССР, в которых, в свою очередь, эти земли составляют значительную часть территории.

Затем:
1) именно ставленник Тимура (в период, когда он был его подручным) Тохтамыш вновь подчинил Москву золотоордынской власти, а через посредство Золотой Орды - власти Тимура (1380-е гг.);
2) другой ставленник Тимура, сменивший Тохтамыша, Темир-Кутлуй (действовавший совместно с князем Едигеем), разгромил Витовта на Ворскле, чем помог делу защиты Москвы от литовского натиска и устранил литовскую "кандидатуру" на роль собирателя евразийских земель...

Вовлеченность Руси на периферию Тимуровой державы имеет большое систематическое значение. Вовлеченность эта, сочетаясь с другими историческими фактами, знаменует принадлежность Руси (восточных славян) к тому историческому миру, который именуем миром евразийским.

IV. Царства-наследники Золотой Орды

Процесс распадения Золотой Орды, остановленный во второй половине XIV в. усилиями Мамая, Тохтамыша и Едигея, возобновился около середины и во второй половине XV века. Одним из первых выделилось Казанское ханство. Его возникновение опиралось на ту традицию государственной самостоятельности, которая была присуща землям бывших волжских болгар (области вокруг места впадения Камы в Волгу). Существование Казанского царства (1455-1552) предварялось много вековым существованием царства волжских болгар (с Х в. - мусульман в своей социальной верхушке), а также правлением Булат-Темира (хана Болгарской земли после "замятии великой"). Этот ряд государственных образований (Болгарское царство - царство Булат-Темира - Казанское) представляет собой политическое знаменование определенного культурного факта. В областях вокруг впадения Камы в Волгу существовала и существует особая культура, которая с течением веков все более окрашивалась в цвета ислама. Эту культуру можно назвать "средневолжской". Изучение этой культуры составляет одну из существенных задач исторического исследования России-Евразии. Наряду с православно-русской именно средневолжская культура представляла собой крупное явление в геополитическом круге Золотой Орды. Исторические известия XIII в. дают основание заключить о некоторой конкуренции между этими культурами в золотоордынской царственной ставке [+16]. Это вы разилось, между прочим, в принятии золотоордынскими царя ми ислама. Впрочем, ислам проникал в царскую ставку не толь ко с севера (со средней Волги), но и с юга. Определенно с севера (из Казани) шел ислам к целому ряду народов Среднего Востока в XVI-XIX вв. (ногаи, башкиры, "казаки").

Основателем независимого Сибирского царства, охватившего северную часть зауральских владений Золотой Орды, явился ишимский хан Ибак (убийца хана Ахмата). История сибирских улусов Золотой Орды являет картину постепенного продвижения татарских поселений и татарских политических центров из пределов степи в пределы лесной зоны. В конце XV и в первые три четверти XVI в. Сибирское царство в значительной мере входило в ту систему государственных образований, которая возникла в результате распадения Золотой Орды и в которой действовало и развивалось также и Московское государство. Также и в это время Уральский хребет не являлся существенным геополитическим рубежом, как не является он существенной географической границей. Зауральские владетели оспаривали у Москвы влияние в Казанском царстве. Уже в конце XVI в. (в период борьбы царя Кучума с московскими воеводами) сибирский царевич Аблай (вместе с "казацким" ханом Ак-Назаром) ходил походом на толь ко что основанный московскими воеводами в башкирских землях город Уфу... В XVI в. история Сибирского царства выдвинула крупную фигуру Кучума. Сперва он был объединителем распавшегося перед тем Сибирского царства. В позднейшие годы в социальной среде зауральских татар, уже затронутой социальным распадом, он вел исключительную по упорству борьбу с распространением московской власти (1582-1598). Вытесненный из частей Сибирского царства, находившихся в пределах лесной зоны, он продолжал борьбу в степной (точнее - лесостепной) части своих владений. Окончательное поражение было нанесено ему на Оби, несколько выше позднейшего Ново-Николаевска (на восточной окраине Барабинской степи). Почти тысяча верст (по прямой) отделяет эти места от Искера, той столицы Кучума, которую брал Ермак (в окрестностях нынешнего Тобольска). От остяцких городков на нижней Оби до Барабинских степей и Башкирии - таков геополитический размах Кучумова царства [+17]...

Из числа "царств-наследников" Золотой Орды наиболее значительной исторической судьбой отмечено Крымское ханство. Действительным создателем этого ханства являлся Менгли-Гирей. В конце XV и в начале XVI в. Литовско-Польское государство было оттеснено от Черного моря [+18]. Польско-литовский рубеж отодвинулся к южной границе позднейших Подольской и Киевской губерний, т. е. к пределам лесостепи (луговой степи). Вся позднейшая Херсонская губерния была занята татарами. Нижний Днепр, так же как и нижний Днестр, перешел под власть Крымской Орды. В 1560 г. ногайцы (зависевшие от Крымского ханства) опустошили северную Бессарабию и утвердились в южной (в так называемом Буджаке, степях между нижним Днестром и Дунаем). Таким образом, и эта область из-под власти Молдавии снова перешла под владычество степняков. На востоке подвластные Крыму кочевья захватывали нижнее и среднее течение Донца. Почти все (за исключением земель Запорожской Сечи) пространство ковыльных и полынных степей, лежащих между Доном и низовьями Дуная, оказалось в сфере влияния Крымского ханства [+19]. Единственное обстоятельство, которым умалялось значение этих успехов, - возникновение и укрепление Сечи Запорожской (середина XVI в.) - нужно приписать самоначальной деятельности народных украинско-русских элементов, а не политике литовско-польской власти... Еще более крупным являлся тот факт, что своими набегами крымские ханы в течение XVI-XVIII вв. держали в страхе окраины, а в XVI в. также и центральные области Польско-Литовского и Московского государства [+20]. Еще в XVII в. крымцы хозяйничали на Украине. В начале XVIII в. Слободскую Украину почти каждый год постигал татарский набег. В 1769 г. крымские татары во главе с ханом Крым-Гиреем совершенно неожиданно появились пред стенами крепости св. Елисаветы (позднейший Елизаветград) [+21]) . Встреченные с крепости пушечными выстрелами, татары не решились на штурм, но опустошили окрестности. Татарами было уведено из Елисаветинской провинции более тысячи человек пленных, много скота, сожжено более тысячи домов и т. д. Это было последнее татарское нашествие в русской истории. Нужно предостеречь от суждения по этому выступлению татар о более ранних русско-монгольских и русско-татарских отношениях. Власть золотоордынских царей была регулярной властью, руководствовавшейся весьма широкими религиозными и политическими принципами. Ее нельзя отождествлять и определять хищничеством позднейших татарских набегов... И однако, золотоордынская традиция сказывалась также и в Крымском ханстве (что и дает основание рассматривать усиление Крымского ханства в конце XV - начале XVI в. как второе "возрождение" золотоордынской государственной традиции). И не только в том отношении, что "крымский юрт" был основан выходцами из Золотой Орды, сохранившими об этом воспоминание, но и в смысле под держания действительной традиции кочевого государства (в том числе родового устройства) [+22]. В геополитическом смысле Крымское ханство в значительной мере восстановило юго-западную границу владений Золотой Орды.

Поучительно соотношение Крымского ханства и Турецкой (Османской) империи. Принужденное признать над собой власть Османской империи. Крымское ханство получило опору в существовании этой империи. С турками крымских татар соединял религиозный момент (мусульманство) и момент племенной (общие турецко-татарские корни); различал признак "месторазвития". Турецкая империя явилась наследницей Византии и усвоила себе "вокруг - цареградское" (в широком смысле) месторазвитие, т. е. северо-восточную (отчасти же восточную и южную) часть Средиземноморья. Крымское ханство являлось наследником Золотой Орды и занимало юго-западную окраину Евразии. Именно началом "месторазвития" определяется "свое лицо" Крымского ханства в составе Турецкой империи. Османская империя удерживала элементы византийской культуры. Крымское ханство хранило степную (кочевую) традицию. Выражая логику месторазвития, Турция, в геополитическом отношении, установила то же соотношение с Крымским ханством, которое в свое время устанавливали греки в отношении скифов и генуэзцы - в отношении Золотой Орды: заняла побережья. Занятые турками пункты побережья являли геополитический аналог греческим и генуэзским колониям и факториям...

История Золотой Орды не только входит весьма существенной главой в историю Евразии, но входит также в историю Рос сии. Под пеленой Золотой Орды возрастало Русское государство. Этого нельзя сказать про Крымское ханство. Крымское ханство было одним из важнейших соперников Московского государства (и даже Российской империи) в собирании рассыпавшихся улусов бывшей Золотой Орды. Этим положением и определяется, главным образом, отношение истории Крымского ханства к русской истории и систематическое место этого ханства в общей рамке евразийской истории [+23]):
1) Влияние Крымской Орды было основным, которое конкурировало с московским в делах Казанского царства;
2) Крымский хан (при помощи турецкого султана) пытался отобрать у Москвы Астрахань (1564 г.);
3) Он же являлся соперником русской власти на Северном Кавказе, в кабардинских, черкесских и прочих делах (при Иване Грозном и позже);
4) Крымское влияние неизменно сказывалось в башкирских восстаниях против русской власти в XVII и XVIII веках. Башкиры "пересылались" с Крымскою Ордою. В начале XVIII в. к Елабуге, а затем к Казани подступала группа восставших под предводительством Акая, из рода крымских Гиреев [+24].

V. Защита Руси от степи и Запада

Крымские набеги в пределы Московского государства начались не сразу после образования Крымского ханства... Это время (конец XV - начало XVI в.) было вообще знаменательным временем в истории Москвы и Руси; одинаково в смысле политических и в смысле культурных достижений. В это время воз никла теория Руси Нового Израиля, имевшая исключительно большое значение в московском культурно-государственном мировоззрении XVI-XVII веков. Тогда же созданием кремлевских соборов (Успенского, Благовещенского, Архангельского) было "резюмировано" все предшествовавшее развитие русского храмоздательства (и внесен ряд новых мотивов). Этим, в свою очередь, было подготовлено возникновение (около 1530 г.) на московской почве своеобразного типа кирпично-каменных шатровых церквей (оригинальнейшего проявления русского архитектурного гения). Как раз в эти годы в заволжских лесах подвизался один из замечательнейших русских подвижников - Нил Сорский.

К концу XV в. с ясностью выступили основные черты геополитического положения Москвы, существенные для хода ее истории. Значительную часть нынешней доуральской России занимает "треугольник" смешанных лесов (где произрастают т. н. широколиственные породы: дуб, липа, клен и пр.) с вершиной на востоке (на Волге между Нижним Новгородом и Казанью) и основанием на западе (приблизительно по линии: устье Невы - Киев). Из числа лесных местностей именно области смешанных лесов наиболее пригодны для распашки. Москва расположена на "оси" этого треугольника. К западу от Москвы область смешанных лесов расширяется. Область эта по природе своей наиболее близка (из числа русских земель) к европейским условиям. Она и есть путь от Москвы на запад и с запада к Москве. От Москвы же на северо-восток и от нее же на юго-восток лежат области по при роде своей существенно "внеевропейские". В ботанико-географическом расположении Москвы явственно выступают черты ее положения в "междуречье". Угол, образуемый Волгой и Окой, перед их слиянием у Нижнего Новгорода, отвечает приблизительно восточной вершине треугольника смешанных лесов: взятый в культуру, треугольник этот есть "лесополевая" область. За Волгой залегает тайга, область хвойных лесов, с представленностью сибирских пород; за Окой залегает лесостепь, в ней дубравы чередуются с "переполяньями"; дальше к югу - Дикое поле. На северо-востоке - заволжские старцы. Там же издавна - промыслы и пути (к Студеному морю и за Камень). На юго-востоке - татары. Скоро, однако. Дикое поле станет превращаться в возделанные поля... Так, между путями с запада, тайгой и тата рами возрастала Москва - в характерном ботанико-географическом узле доуральской России. Опасность Москве грозила то с запада, то с юго-востока. Упором, на котором держалась Москва в моменты опасности, являлся северо-восток. Когда опасность принуждала великого князя покинуть Москву, он уходил собирать войска именно в этом направлении...

Опасность с юга (от крымских татар) стала явственна с начала XVI века. Разрыв Москвы с Крымом произошел в 1510-х гг., а еще в 1509 г. великий князь Василий Иванович поставил деревянный город в Туле (на подступах к Москве с юга). В 1525 г. Коломна была взята и разграблена крымским ханом Махмет-Гиреем, и вслед за тем в Коломне был сооружен "очень крепкий каменный город". В 1530 г. был поставлен каменный город в Туле, в 1531 г. - в Зарайске, в 1556 г. - в Серпухове. Это строительство кремлей явным образом сопряжено с повторностью татарских на бегов. Таким образом, создалась "связная линия" кремлей по Оке, остатки которой являются доныне одним из примечательных памятников древнерусского фортификационного искусства (еще в 1508 г. был укреплен каменной стеной Нижний Новгород). "Связные линии" укреплений, которые воздвигаются с целью не пропустить противника за определенную черту, нужно отличать от "опорных пунктов", т. е. изолированных укрепленных мест, призванных служить убежищем в моменты опасности. Приокская линия кремлей вместе с линией древних каменных крепостей по северо-западной и западной границе (Старая Ладога, так же Новгород, Копорье, Иван-город на Нарове, Псков, также Порхов, Остров, Смоленск, Можайск, также Дмитров) исчерпывают группу древнерусских крепостей, собранных в более или менее "связные" линии [+25]. Помимо них, как вехами, обставлены кремлями две основные артерии, по которым шло распространение русской власти соответственно на юго-восток и восток. Мы подразумеваем артерию Волги, с Казанским и Астраханским кремлем, и артерию Туры и Тобола, с кремлями Верхотурья и Тобольска. Так изобразимо в виде системы расположение каменных кремлей, этих важнейших укрепленных пунктов Московского государства [+26]. Деревянные города и остроги были разбросаны по всей территории государства. Ни один из них не сохранился до настоящего времени (остатки Якутского острога в Зауралье разобраны в революционные годы). В моменты напряженной опасности, когда неприятель проникал в глубь страны или возникла гражданская война, в качестве укрепленных пунктов ("городов") выступали монастыри [+27]. Кроме общеизвестной защиты Троиые-Сергиевой лавры в Смутное время, в качестве примеров можно назвать защиту Тихвинского Большого монастыря от шведов в 1613 г., защиту Макарьевского Желтоводского монастыря (на Волге, к востоку от Нижнего) в 1670 г. от разинского атамана Максима Осипова, защиту Далматова монастыря (в Зауралье, на р. Исети) в 1774 г. от пугачевцев и пр. В допетровской царской России из числа образований, существовавших в пределах государства, монастыри являлись, пожалуй, наиболее автономными (в отношении царской власти). Монастыри вели защиту в те моменты и в тех местах, где царской власти не существовало (случай Троице-Сергиевой лавры в Смутное время, Макарьевского монастыря в 1670 г.). Монастырь мог отстаивать себя силой оружия в случае, если монастырские старцы не были согласны с решением высшей церковной и государственной власти (защита Соловецкого монастыря в 1668-1676 гг.)... На пространстве волжско-окского междуречья, а также к северу от него (а отчасти и к югу, в том числе на Левобережной Украине) можно назвать десятки монастырей, стены которых, относящиеся по преимуществу к XVII в., являются весьма внушительными сооружениями [+28]... В меньшем числе также XVI в., с одной стороны, и XVIII - с другой, оставили образцы подобных сооружений...

VI. Проникновение России в степь и пустыни

Разителен контраст между постоянной укрепленностью западной русской границы и перемещающимся существованием (и несуществованием) других укрепленных линий. Западная русская граница то продвигалась к западу, то отходила к востоку, но в любом своем положении оставалась укрепленной. В этом отношении особенно поучительна история укреплений Псковской земли, которой в течение четырех столетий (от XIII по XVII) приходилось выносить на своих плечах дело защиты от натиска с запада. Непрерывный исторический ряд ведет в городе Пскове от Довмонтовой стены ХШ в. (ядро псковских укреплений) к стенам "Большого города", построенным в XV в., к земляным укреплениям, которые воздвигал у Пскова царь Петр в начале XVIII века. В этом же ряду помещаются другие (отчасти упомянутые выше) кремли и древние крепости западного и северо-западного рубежа; находятся в этом ряду и прочие укрепления, которые сооружал Петр [+29]), и Дрисский укрепленный лагерь, в котором одно время полагали защищаться от Наполеона, и те крепости, которые строились на западной границе при Николае I (Бобруйск, Киев, крепости Царства Польского и пр.), и те, которые воздвигались в конце XIX - начале XX века... Восточным аналогом постоянной укрепленное западнорусского рубежа является Великая китайская стена на границе внутреннего Китая с Монголией (стена эта построена задолго до появления Руси на исторической сцене). На пространстве же между Великой китайской стеной и западной русской границей укрепленные линии то существовали, то не существовали вовсе. В Доуралье их не было до времен Владимира Святого; каждое из государств-соперников этого времени (Русь и хазары) могло надеяться на полное одоление и едва ли нуждалось в оборонительных линиях [+30]. После по явления печенегов "Владимир должен был строить целую систему укреплений, насыпать валы, рубить города". С этого времени начинается эпоха "противостепных" (для защиты от печенегов, а затем от половцев) укрепленных линий. История их в особенности тесно связана с историей Переяславского княжества [+31]) (в 1089 г. Переяславль был обнесен каменной стеной). По типу эти укреп ленные линии должны были напоминать позднейшую (московскую) "засечную черту" XVI - XVII веков. Проходя, подобно последней, по лесостепи (в пределах которой находилось Переяславское княжество), укрепленные линии Х-XIII вв. опирались, в определенной части своего протяжения, на лесные массивы. Так, лесной массив по р. Трубежу прикрывал Переяславль с севера. Укрепленные линии Переяславского княжества относились к типу укрепленных линий в пределах лесостепи. Первая эпоха существования русских противостепных укрепленных линий закончилась в XIII веке. В 1239 г. был разрушен Батыем (и на несколько веков сошел с исторической сцены) Переяславль. В 1260 г. по приказу Берке баскак Бурундай принудил Даниила Галицкого срыть укрепления галицких городов [+32]. Монгольская власть стерла укрепленные линии на пространстве от западной русской границы до Великой китайской стены и самую китайскую стену сделала ненужной, так как подчинила своей власти также и внутренний Китай [+33]. Это положение оставалось в силе более века. Великая китайская стена снова получила реальное значение после изгнания монголов из Китая в 1368 году. В Доуралье иных укрепленных линий, кроме линии западной границы (главным образом в новгородских и псковских пределах), не существовало и в XV веке. Мы указывали на геополитическое своеобразие того момента русской истории (княжение Ивана III), когда Московская Русь уже освободилась от татарского (золотоордынского) ига, но еще не должна была защищаться от татарских (крымских) набегов. Мы говорили о приступе к постройке укреплений в княжение Василия Ивановича. В это время начиналась вторая