Труды Льва Гумилёва АнналыВведение Исторические карты Поиск Дискуссия   ? / !     @

Реклама в Интернет

4. Гуннская империя на Дунае

vgv141 Карта 4. Славяне и Византийская империя (66 KB)

 

У нас был повод упомянуть, [45] что аланы играли роль гуннского авангарда в регионе нижнего и среднего Дуная (соответственно Дакия и Паннония). Натиск из Паннонии в Галлию в 406 г., вероятно, был предпринят аланами независимо от гуннов. Однако, возможно, не прервались связи между аланской ордой, которая пошла на запад, и той, что осталась в Дакии. Даже после перемещения западной ветви аланов в Африку западные и восточные аланы находились в контакте друг с другом и таким образом стали посредниками между Аттилой, ханом гуннов, и Гейзерихом, королем вандалов и аланов.

Вскоре после миграции на запад аланов из Паннонии сами гунны двинулись в западном направлении. Следует отметить, что миграция вестготов в Галлию [46] оставила еще больше места для пришельцев в регионе среднего Дуная. Степи этого региона были хорошо приспособлены для кочевого образа жизни, что привлекло сюда различные кочевые орды задолго до прихода гуннов. Паннония была также важна со стратегической точки зрения, поскольку представляла собою удобную базу операций против Балкан и Италии. Естественно, что гунны должны были заинтересоваться этим регионом. К 420 г. сильная гуннская орда обосновалась в степях региона среднего Дуная. Она состояла из трех улусов, каждый из которых возглавлялся своим собственным ханом. Один из трех ханов Роила (Ругила) рассматривался как главный хан. Два других хана были, возможно, его братьями; их имена соответственно были Мундзук и Октар [47].

Правительства как Рима, так и Константинополя старались иметь дружественные отношения с гуннами. Константинополь согласился ежегодно платить "подарки" хану. Рим послал в его ставку молодого гвардейского офицера Аэция в качестве заложника. Аэций провел несколько лет при дворе хана Роилы и смог завоевать его дружбу, равно как и подобное расположение некоторых влиятельных гуннских вождей. Это все оказалось весьма полезным для него впоследствии, когда он вернулся в Рим. Аэций надеялся править империей, как до него это делал Стилихон, и даже более, нежели Стилихон, он надеялся на дружественные отношения с гуннами для своего восхождения к власти. После смерти императора Гонория (423 г.) Аэций поддержал кандидатуру некоего Иоанна, гражданского служащего. По запросу Аэция хан Роила обещал послать в Италию сильную армию гуннов и аланов. Армия, однако, прибыла слишком поздно; Иоанн был уже побежден поддерживавшими мальчика Валентиниана, племянника покойного Гонория. Константинопольское правительство послало дополнительные войска для поддержки Валентиниана. Командующим контингентом был Ардабур, алан по рождению. Благодаря своим аланским связям, Ардабуру удалось достигнуть соглашения с экспедиционным корпусом хана Роила [48]. Битва не состоялась, и Аэций получил прощение. Он возвратился в Рим и постепенно восстановил свое влияние при римском дворе.

В то время как дружественные связи между гуннами и Римом были восстановлены таким путем, гунны скептически относились к схемам константинопольского правительства. В 424 г. император Феодосий II согласился заплатить 350 фунтов золота как годичную дань ("подарок") хану [49]. С другой стороны, Феодосий нанял несколько гуннских подразделений в качестве вспомогательных, что противоречило его соглашению с ханом. Роила поэтому запротестовал и потребовал увольнения всех гуннов с имперской службы и выдачи ему. Константинопольское правительство отказалось это делать, и Роила соответственно послал свои гуннские и аланские войска во Фракию.

Источниковые свидетельства относительно этой гуннской агрессии редки и в определенной мере противоречивы. Это событие кратко упоминается церковными историками Сократом [50] и Филосторгием [51]. Патриарх Прокл (434-47 гг.) посвятил одну из своих проповедей гуннскому вторжению [52]. В ней он вспомнил предсказание Иезекииля относительно принца Рош и Мешлех [53]. Возможно как раз, что Прокл должен был подумать о библейском Рош в присутствии рос или русь (рухс-ас) в армии Роила. В этом случае его проповедь должна содержать первое упоминание о асо-славянской рос (русь) в византийской литературе [54].

В середине кампании Роила скончался, и гунны отступили для того, чтобы избрать нового хана. Сыновья хана-соправителя Мундзука, Аттила и Бледа были избраны с тем, чтобы заменить Рорлу, и именно Аттила получил реальную власть [55]. Аттила был одним из тех неукротимых завоевателей мира, которые время от времени преуспевали в объединении кочевых племен в могучую империю. Подобно Чингиз-хану, он был не только военным гением, но также очень одаренным государственным деятелем. Безжалостный на войне, Аттила не был жесток по природе. Его лицо было смуглым, с маленькими, глубоко посаженными глазами, широким носом и жидкой бородой. Его спокойное достоинство и жесткий взгляд впечатляли всех, кто сталкивался с ним, и одно племя за другим признавало его в качестве своего властителя. Тип гуннского преуспевания был одинаков во многих случаях. Сначала врагу наносилось быстрое военное поражение; затем следовали дипломатические переговоры, связывающие его накрепко с гуннской ордой. Личное влияние великого хана завершало затем задачу слома воли бывшего врага.

В своих переговорах с Константинополем Аттила первоначально показал скорее стремление к миру, нежели к войне. В 434 г. его посланники встретились с послами Феодосия на поле вблизи от берега Дуная, в устье реки Морава. Согласно гуннскому обычаю, послы обеих сторон оставались верхом на лошадях на протяжении переговоров. Условия соглашения были тяжелы для империи. Император согласился выдать гуннов, принятых ранее на имперскую службу, и более не прибегать к их помощи; не помогать никакому государству против гуннов; разрешить гуннским купцам свободный доступ в приграничные города и увеличить ежегодную дань с 350 до 700 фунтов золота [56]. Этим договором Аттила получил важные преимущества по отношению к константинопольскому двору, и чувствуя, что положение гуннов на Балканах довольно безопасно, он решил воспользоваться свободой действий в других регионах. Его внимание обратилось к восточному направлению, где его главной целью стала консолидация власти гуннов в Северокавказском регионе [57]. В результате опасность для Константинополя отодвинулась на семь лет.

В то время как константинопольский двор пообещал не принимать гуннов в свою армию, правительство Рима, благодаря дружеским отношениям между Аэцием и гуннскими вождями, с удовольствием пользовалось помощью как гуннов, так и аланов в борьбе против германцев. Именно с помощью гуннских и аланских вспомогательных подразделений Аэций смог вести войну против бургундов и вестготов и отбросить последних из Нарбонны в южной Галлии (435 - 439). После этого Аэций раздал земли для поселения в районе Нарбонны аланскому вождю Самбиде и его орде (439) [58]. Марсельский священник Сальвиан, писавший между 439 и 451 гг., говорит об этих аланах как неблагоразумных людях, но менее коварных, чем готы [59]. Годом позже (около 440 г.) другой аланский вождь Еохар получил для своей орды земли в Арморике, между нижней Луарой и Сеной [60]. Имя Еохар может быть выведено из осетинского языка: ieukhar означает "едок проса" по-осетински [61]. В "Галльской хронике" (около 440 г.) зафиксировано, что во времена поселения на новых землях аланы встретились со значительным сопротивлением, которое, однако, было сломлено [62]. Имя реки Дон, притока Видены, может рассматриваться как свидетельство аланской колонизации в Арморике [63].

Вновь обратимся к гуннам. Мы упомянули, что вскоре после его договора с императором Феодосием (434 г.) Аттила повел свою главную орду на Кавказ. Около 440 г. ему удалось установить полный контроль над Северным Кавказом, и он был готов вернуться на запад для получения должной дани от константинопольского двора, который задерживал платежи. Положение Восточной Римской империи было в этот момент довольно сложным. Основная армия Феодосия была на персидской границе; другой вооруженный контингент был выслан на Сицилию для подготовки атаки на владения Гейзериха в Северной Африке. Дунайская граница была оставлена практически без защиты.

Поскольку Аттила находился в дружеских отношениях как с Гейзерихом, так и с Сасанидским шахом Ездигердом П, он хорошо знал о положении имперских войск. Очевидно существовала тесная координация действий между тремя правителями -Аттилой, Ездигердом и Гейзерихом, - которая вылилась в контроль Аттилой дунайского театра военных действий. В 441 г. гуннские кавалерийские эскадроны появились вновь на берегах Дуная. Взяв атакой крепости Сингидун (теперь Белград) и Виминациум, они двинулись на юг через долину реки Морава и вскоре достигли Наисса (Ниша), после чего они повернули на восток по Константинопольской дороге и проникли по дальности до фракийского Херсонеса (Галлиполи), не встречая какого-либо серьезного сопротивления со стороны римских войск. Гунны, казалось, были готовы штурмовать Константинополь, но когда император запросил мира, Аттила согласился на переговоры. Реально город был защищен сильным гарнизоном, для укрепления которого правительство отозвало войска как с персидского фронта, так и из Сицилии, а также в дополнение наняло банду воинственных анатолийских горцев - исавров. Согласно условиям договора (443 г. н.э.), император согласился выдать дезертиров и выплатить задолженность в дани, достигавшую 6000 фунтов золота [64].

В следующем году Аттила отстранил от власти своего брата Бледа и стал высшим правителем гуннских орд от Кавказа до Дуная. Гуннское ханство таким образом стало наиболее могущественным государством своего времени, а двор Аттилы центром международной политики и интриг. Среди помощников хана были аланы, греки, германцы и римляне. Одним из его секретарей был римский аристократ, посланный к нему Аэцием, а сын Аэция провел некоторое время при дворе Аттилы как заложник. По сообщению Приска, который был секретарем имперского посольства 448 г., [65] мы имеем достаточно ясную картину двора Аттилы. Его штаб вырос в настоящий город, защищенный деревянными стенами. Внутри за стенами находились многочисленные деревянные дома, некоторые сооруженные по типу огромного бревенчатого строения, а другие были покрыты резными досками. Дворец самого Аттилы, построенный на холме, был также бревенчатого типа, но очень просторен. Близ дворца его главной жены и домов его адъютантов находились на некотором расстоянии кладовые и другие вспомогательные сооружения, среди которых была и каменная баня.

Во время своего путешествия из Константинополя до штаба Аттилы Приск встретил многих греков, прежде бывших пленными, а теперь наслаждавшихся полной свободой. Они сообщили Приску, что жизнь в царстве Аттилы легче, нежели в Римской империи. Им особенно нравилось отсутствие налогов. В то время как население империи страдало от вымогательств и злоупотреблений сборщиков налогов, Аттила вовсе не собирал налогов со своих подданных. У него не было нужды заботиться о налогах, поскольку казна была всегда полна трофеями войны и византийской данью.

Гуннская армия была страшной силой. Ее основное звено, как и в случае с другими кочевыми народами, состояло из кавалерии. Как кавалеристы гунны и их вассалы аланы не знали себе равных. Но оказывается, что гунны, как позднее монголы, были хорошо осведомлены о военной инженерии. У них были приспособления для проламывания даже сильных каменных стен римских крепостей. Возможно, что гунны первыми ознакомились с осадной техникой в Китае. Также возможно, что после соглашения Аттилы с Йаздагардом (440 г.) последний мог послать ему несколько персидских инженеров. И без сомнения, когда гунны проникли через римскую фортификационную линию по Дунаю, они должны были получить полные познания о римских военно-инженерных приспособлениях. Римские инженеры, пленные и дезертиры, могли наниматься для постройки осадных машин для хана. Согласно описанию осады Наиссы Приском, [66] они использовали высокие подвижные платформы, защищенные парапетами из ветвей и покрытые шкурами. На них помещались лучники, и они подвозились близко к стенам городов. Когда солдаты противника под ужасным ураганом стрел и снарядов оставляли валы, тараны и лестницы подвозились к стенам и воротам города, который вскоре брался.

Кажется возможным, что кроме аланских соединений в гуннской армии были славянские соединения. Славянский язык должен был широко использоваться в государстве Аттилы. Согласно Приску, когда византийское посольство пересекло Дунай на пути к штабу Аттилы, местные жители угощали греков напитком, который они называли, medoz, что конечно же и есть славянский мёд. Служащим посольства предлагали и другой тип напитка, сделанного из ячменя, известного как camoz - т.е. славянский квас [67]. Еще одно славянское слово, упоминаемое Иорданом: страва ("поминки") [68].

5. Последние годы правления Аттилы [69]

Двор Аттилы всегда был полон иностранных агентов, некоторые из них были действительно дипломатическими представителями, другие - шпионами, диверсантами и даже будущими убийцами. Для противодействия им Аттила должен был создать собственную разведку. Характерная история относительно взаимной игры шпионажа и интриги рассказана Приском. В 448 г. Аттила послал в качестве своего представителя в Константинополе Едекона, искренне преданного ему германца. Когда Едекон прибыл в столицу, с ним установил контакт Вигила, гот на имперской службе, попытавшийся подкупить его с целью убийства Аттилы. Схема была разработана влиятельным византийским придворным евнухом Хризафом, агентом которого и был Вигила. Едекон попытался продемонстрировать заинтересованность предложением. Следующим шагом Хризафа было включение Вигилы в качестве переводчика в состав византийской дипломатической миссии, направленной к Аттиле, в которой сенатор Максимин был главой, а Приск секретарем. Вигила взял с собой мешок золота для Едекона в качестве платы за помощь в организации убийства Аттилы. Согласно Приску, ни он, ни Максимин ничего не знали об этом. Миссия Максимина без затруднений прибыла в штаб Аттилы. Вигила предполагал передать золото Едикону не сразу по прибытии миссии, а после того, как Максимин завершит переговоры и будет близок к отъезду. Но поскольку Едекон оставался верен Аттиле, план Вигилы был неверен. Хан приказал обыскать его и его мешок с золотом был захвачен как свидетельство заговора. Аттила сначала хотел его казнить, но потом изменил намерение и предложил освободить его за выкуп в 50 фунтов золота. Сын Вигилы был послан в Константинополь для сбора денег, а до его прибытия Вигила был посажен под арест. По получении выкупа Аттила освободил Вигилу, но теперь потребовал выдачи евнуха Хризафа. Феодосий был вынужден предложить хану еще золота для спасения жизни Хризафа.

В то время как Константинополь посылал все больше и больше золота Аттиле в Рим, хан вынашивал план женитьбы. Кажется инициатива в этом деле принадлежала амбициозной принцессе Гонории, сестре императора Валентиниана III. Боясь потери трона в результате интриг Гонории брат решил выдать ее замуж за какого-либо лояльного по отношению к нему придворного, и в 450 г. она была насильственно помолвлена со старым сенатором, которого она презирала. Именно тут Гонория предприняла сильный ход: она тайно послала своего доверенного евнуха к Аттиле для передачи своего обручального кольца и просьбы о защите. Аттила быстро уловил потенциальные политические преимущества, которые он мог извлечь из этого брака, и сразу же послал своего представителя в Рим, прося руки Гонории и половину империи в качестве приданого. Император Валентиниан, однако, отказался принять Аттилу как деверя. Гонория была посажена под арест. До этого времени Аэций, действительный глава римского правительства, был, как мы видели, [70] "умиротворителем" по отношению к гуннам. Теперь, кажется, войне не было альтернативы, и Аэций начал подготовку к ней со всей присущей ему энергией.

Если раньше политика Аэция состояла в подавлении германцев при помощи гуннов, то теперь он попытался получить германскую поддержку против них. Ему удалось создать могучую коалицию, в которой согласились участвовать вестготы, бургунды и франки. Со своей стороны, Аттила был также активен на дипломатическом поприще. Ему удалось подорвать единство франков, и в то время как два старших брата-соправителя поддержали Аэция, младший перешел на сторону Аттилы. Если вестготы были союзниками Аэция, то остготы соединились с Аттилой. Гейзерих, король вандалов и аланов, также вошел в соглашение с Аттилой.

Война 451 г. прошла на полях Галлии. Кампания началась с быстрого передвижения Аэция и Аттилы к укрепленному городу Аврелиан (Орлеан), принадлежавшему Сангабану, правителю аланской орды, осевшей в Арморике [71]. Аттила надеялся, что Сангибан сдаст город и перейдет на сторону гуннов с аланами. Дело, однако, обернулось совсем по-иному, поскольку первым достиг Орлеана именно Аэций, приведя с собою вестготов. Аланы, хотя и несколько неохотно, подчинились Аэцию.

Аттила тогда обошел город с севера и остановился на "Campus Mauriacus" близ современного Труа. Именно здесь произошла знаменитая Битва Народов в июне 451 г. [72] На стороне Аттилы, кроме гуннов и восточных аланов, были гепиды, остготы, герулы и часть франков. Силы Аэция состояли из римских легионов (рекрутированных в основном из Галлии и Германии), вестготов, бургундов, франков и ненадежных арморикских аланов. Битва была кровавой, но ничего не решившей. Поскольку основная часть поля осталась под контролем вестготов, Аэций похвалялся, что победа была за ним. Однако он не предпринял вновь атаки на следующий день. Через некоторое время Аттила увел свою орду назад в Паннонию, в то время как вестготы отступили на юг к Тулузе.

Гуннская угроза не подошла к концу, и осенью 451 г. Аттила начал подготовку для вторжения в Италию. Положение этой страны было ужасным. Хотя Аэций мог мобилизовать вестготов для защиты Галлии, он боялся призвать их в Италию, которую они могли сами оккупировать. Весной 452 г. хан начал свою итальянскую кампанию. Он вел свои войска через горные тропы Юлийских Альп, не встречая сопротивления, и окружил Аквилейю. Взяв крепость после продолжительной осады, он направился дальше к Милану. Здесь он принял римских посланников - папу Льва и двух сенаторов. После переговоров с ними Аттила завершил кампанию и вернулся в Паннонию.

Римляне приписали отход великого полководца заступничеству святых Петра и Павла. Столетия спустя Рафаэль обессмертил встречу хана и папы в ватиканской картине. Однако могли быть существенные основания для решения Аттилы. Из-за плохого урожая предыдущего года, голод и мор распространились по Италии. Византийские войска в Иллирии угрожали разрывом гуннских линий коммуникации. Никакого договора не было подписано, и Аттила не снял своего притязания на руку Гонории. Но он решил пока нанести удар по Византии вместо Рима. Среди подготовки к кампании против Константинополя он отметил свадьбу с молодой германской красавицей Ильдико. Утром после свадебной ночи Аттила был найден мертвым (453 г.). Неизвестно, умер ли он от инсульта или был отравлен своей невестой, как шла молва [73].

6. Регион Азова, Таврида и Северный Кавказ в четвертом и первой половине пятого века

В предшествующем обозрении гуннской истории мы сконцентрировали наше внимание на западной экспансии гуннов и лишь поверхностно упомянули их кавказскую кампанию. Однако мы должны помнить, что экономически сила Гуннского ханства зависела от контроля над черноморскими степями, через которые западная часть великого евразийского сухопутного пути [74] достигала Дуная. Важное ответвление этого пути уходило от Азовского региона на юг в Транскавказский, и контроль за этой ветвью был одной из целей гуннского движения на Кавказ.

К сожалению, у нас имеется весьма скудная информация об экономической жизни Азовского региона, Тавриды и территории Северного Кавказа в готский и ранний гуннский периоды. Мы можем лишь предположить, что в это время, как в предшествующий и последующий периоды, через регион Азова проходил ключевой торговый путь между русским севером и Левантом и что меха составляли важную часть этой торговли. Согласно Иордану, именно хунугуры, мадьярское племя, подвластное гуннам, специализировалось в торговле мехами в пятом и шестом столетиях [75]. Торговые отношения между азово-тавридским регионом и Левантом развивались параллельно распространению христианства в Тавриде и прилегающих районах. Миссионеры и торговцы шли вместе, как это часто бывало в истории.

Этническая структура населения региона, изучаемого нами, была разнообразна. Племена, обладающие значительными различиями, были объединены под политическим контролем гуннов. Присутствовали некоторые остатки местных племен, как, например, мэоты; [76] также греки, бывшие потомками колонистов скифского периода; остатки германских племен, подобных готам и герулам; множество аланских общин, частично смешанных с местными племенами Северокавказского региона, как, например, с касоги (черкесы). Как нам известно, часть аланов, или ас, смешалась со славянами (антами). Поэтому, когда мы встречаемся со свидетельствами относительно ас или антов, не всегда ясно, подразумеваются ли иранцы, славяне или же смешанные ирано-славянские племена. В целом иранский элемент был более выражен среди восточных, нежели среди западных антов. После миграции аланской орды из Дакии в Испанию и Африку иранский колорит постепенно убывал у бессарабских антов до того, что они в конце концов стали практически чистыми славянскими племенами.

Асы и анты в азовском регионе и Тавриде продолжали представлять собою симбиоз иранцев и славян. Среди ас Северокавказского региона (осетинов) преобладали иранцы, хотя даже там могли быть славянские общины как многочисленные анклавы на иранской территории. В районе Дона иранские и славянские общины сосуществовали, возможно, с начала христианской эры; большинство из них пережило гуннское вторжение и продолжало существовать даже в двенадцатом столетии, в начале которого русский князь Ярополк, сын Владимира Мономаха, начал войну против яссов (ас) на нижнем Дону [77]. В греческих надписях, обнаруженных на месте древнего города Танаис и обычно относимых к третьему веку н.э., часто упоминаются иранские по своему происхождению имена [78]. Таковы, например, Fidaz (сравни осетинское fida - "отец"); Fourtaz (осетинское furt - "сын"); Madacoz (осетинское mada - "мать"); Leimanoz (осетинское liman - "друг", "дорогой"); Sorcapoz (осетинское surkh- ("red"), "красный"); Rassogoz (осетинское rasog - "незамутненный", "чистый" и т. д.).

Следует вспомнить, что роксоланы (рухс-ас) проникли в Тавриду уже во втором веке н.э. [79] В течение второго и третьего столетий аланы-ас достигли южного побережья Тавридского полуострова. В 212 г. они основали город Согдея (теперь Судак) [80]. Старый греческий город Феодосия стал известен в сармато-готский период как Абдарда, иранское имя, означающее "семь сторон" [81]. Судя по именам иранского происхождения в надписях в Пантикапее (Керчь) в этот период, среди жителей города должно быть много аланов [82]. В этой связи можно упомянуть следующие: Фидас, Лиман, Фарнак и др.

Существуют также топонимические свидетельства распространения ас в степях северной Тавриды: многие деревни в бывших Евпаторийском и Перекопском районах имеют "ас" в своем названии или части названия. Они таковы: Ас, Бьюк-Ас, Кучук-Ас, Терекли-Ас и т. д. Имеется также река Ас в северной части полуострова [83]. Имя готского города Дорас, или Дори (Эски-Керман), можно рассматривать под тем же углом зрения. Дор означает "камень" по-осетински; Дорас - Дор-Ас, Камень Ас (ср. Дар-и-Алан, "Ворота алан" Дарьял). Форма Дори может восприниматься как сокращение Дор-и-Ас.

Другая группа ас жила на кавказской стороне Боспора. Здесь вновь имена иранского происхождения в надписях Анапы и Тамани могут быть приведены в качестве свидетельств; таковы, например, Каре, Тсаваг, Корфарн, Алексарф и т. д. [84] Древнее имя реки Кубань Антикитес [85] может также указывать своей первой частью на антов или ас. Позднее, когда касоги (черкесы) сменили антов на берегах реки Кубань, они приняли имя реки как свое собственное. Адыге, что является вариантом Антике (Антикитес) является другим именем черкесов [86]. В довершение картины здесь можно упомянуть имя холма Ассо-даг (Ас-Даг) в дельте Кубани близ Тамани [87]. Согласно Ибн-Русту, арабскому автору десятого века, один из выдающихся родов северокавказских ас был известен как рухс-ас ("светлые ас") [88]. Возможно, что от имени этого клана ведет свое название город Малороса, упомянутый анонимным географом из Равенны [89] в седьмом веке. Мал означает по-осетински "болото", "трясина" [90]. Итак, Малороса будет означать "Болото росов" (рухс). В равеннском учебнике Малороса упомянут среди боспорских городов, близких к Киммериуму. Последний находился на таманской стороне Керченского пролива, и кажется наверняка Малороса также находился где-то в дельте Кубани, близ Фанагории, возможно в Темрюке. Почему-то Фанагория вовсе не упоминается равеннским географом. Дельта Кубани вся болотиста; поэтому первая часть имени "мал" хорошо подходит к местным условиям.

В третьем веке н.э. готы с боями прорвались в Тавриду [91]. Сперва они занимали лишь горы центральной части полуострова, но позже попытались установить свой контроль над его целостностью. Около 362 г. они завоевали Пантикапей, который был столицей Боспорского царства. Около пятнадцати лет спустя в Тавриде появились гунны. Зимой 377 или 378 г. их отряд пересек замерзший Керченский пролив с кавказской на крымскую сторону. Эти гунны, вероятно, принадлежали к орде, которая позднее стала известна как утигуры [92]. Они оттеснили готов назад к центральной части Крымского полуострова; сами гунны не остались надолго в Крыму, но, пройдя через тавридские степи и Перекопский перешеек, присоединились к главной орде в устье реки Днепр.

После ухода гуннов готы снова должны были постепенно расширять свой контроль над восточной частью полуострова. В любом случае, около 400 г. Боспор (Керчь) опять был под их властью, насколько мы можем судить из переписки Иоанна Хризостома [93]. Мы уже видели, [94] что к началу четвертого века христианство было уже прочно укоренившимся в Тавриде. Старейшей христианской общиной в Крыму был Херсонес. На Первом Экуменическом Соборе в Никое (325 г.) Таврида была представлена двумя епископами: Филиппом Херсонесским и Кадмом Боспорским. Возможно, что готские приходы принадлежали к епархии последнего. Позднее готская конгрегация была некоторое время под непосредственным правлением патриарха Константинополя. Иоанн Хризостом был положительно предрасположен к готам и направил их в церковь на окраине Константинополя, где им разрешалось вести службу на их собственном языке. Около 400 г. Иоанн посвятил в сан епископа первого таврского гота Унилу. Его приход был, возможно, в Боспоре (Керчь). Унила умер в 404 г., и ничего не известно о его непосредственных преемниках. Приход готского епископа был позднее расположен в Дори (Ески-Керман).

7. Падение империи гуннов

После смерти Аттилы власть в Гуннском ханстве была поделена между его сыновьями, ни один из которых не унаследовал организаторских способностей своего отца. Момент для восстания подавленных народов казался подходящим. Была сформирована коалиция германских племен, сплотившая гепидов, ругов и герулов. Остготы держались в стороне от схватки. Один из сыновей Аттилы Еллак попытался сокрушить восстание, но его силы были недостаточны для этой задачи. Его армия была разбита и сам он пал в битве (454 г.) [95]. Единство гуннов было сокрушено этим поражением. Остатки орды Еллака направились на восток от Карпат. Два оставшихся сына, Денгизик и Ернак, с их кланами сделали на время местом своих ставок Дакию и Бессарабию. Прежде жившее там племя аланов теперь должно было пересечь Дунай и двинуться в Добруджу. Это племя управлялось царем Кандаком, секретарем которого был остгот Париа, дед историка Иордана. Кроме аланов несколько гуннских банд также проникли на правый берег Дуная и как союзники Империи получили земельные владения [96].

В последние годы правления Маркиана (ум. в 457 г.) ив первую половину царствования его преемника Льва I бразды византийской политики были в руках Аспара, отец которого был алан, а мать - готская девушка [97]. По линии своих аланских и готских связей Аспар был знаком с движением гуннских орд в Дунайском регионе. Один из его заместителей, командующий армией во Фракии - Анагаст - был "скифом", согласно свидетельству хроник [98]. К пятому веку термин "скиф" стал довольно неточным, означая в целом северного варвара. Позднее он иногда употреблялся для обозначения славян. В этом смысле он, возможно, обозначал антов. Анагаст - типичное антское имя.

Несмотря на расчленение империи Аттилы, гуннская опасность не миновала. В 468 г. Денгизик и Ернак послали своих представителей в Константинополь, с тем чтобы потребовать открытия дунайских рынков для их торговцев. Когда требование было отклонено, Денгизик пересек Дунай и вторгся во Фракию. Однако гунны потерпели поражение от войск Анагаста и сам Денгизик был убит в битве. Анагаст послал голову хана в Константинополь, где ее пронесли по главным улицам и потом закрепили на шесте в деревянном цирке [99].

Война не была окончена, поскольку гунны вторглись из Дакии. Лишь с огромным усилием Аспар и Анагаст сумели нанести поражение основному отряду орды покойного Денгизика. Ее остатки вновь пересекли Дунай и отступили на восток, следуя за Ернаком, молодым ханом, который не поддерживал своего брата в его атаке на византийские владения [100]. Важно, что из двух византийских полководцев-победителей один (Аспар) был аланом, а другой (Анагаст) антом. В свите каждого из них должны были быть сотни аланов и антов. В определенном смысле Дунайская война 468 - 469 гг. была войной аланов и антов против их бывших господ - гуннов.

В результате победы Аспара и отступления гуннов на восток Дакия и Бессарабия были открыты для славянской колонизации. Даже возможно, что славянский натиск на регион нижнего Дуная был частично результатом продуманного плана византийских дипломатов. Столкнуть одно варварское племя с другим было традиционным методом византийской дипломатии в ее постоянном усилии защитить северные границы империи. Как мы знаем, Аэций применил этот метод в начале пятого века, [101] и мы увидим, [102] что в шестом веке византийское правительство впервые заключило мир с аварами против булгаро-гуннов, позднее пыталось использовать булгар против аваров и так далее почти до бесконечности. Аспар планировал очевидно поселить славян на нижнем Дунае, с тем чтобы отвратить гуннскую угрозу. Вероятно также, что он чувствовал возможную потребность их поддержки в своей борьбе за власть внутри самой империи. Следует принять во внимание, что Аспар был в это время готов восстать против императора Льва [103]. Зять последнего Зенон командовал исаврийским гвардейским полком, который оставался верным Льву, и Аспар торопливо собирал сторонников для победы над исаврами. Именно в этой связи он мог подумать о славянах.

В 471 г. Аспар и два его сына были приглашены во дворец Льва под благовидным предлогом, и здесь интриган-царедворец и его старший сын Ардабур были предательски умерщвлены [104]. Младший сын Патрикий, также известный как Патрикиол, был ранен, но ему удалось бежать. Один из ведущих офицеров свиты Аспара, Острис, предпринял штурм императорского дворца, с тем, чтобы отомстить за убийство своего господина. Однако его подразделению преградили путь во дворец исавры, и Острис бежал во Фракию [105]. Судя по его имени, он был либо алан, либо славянин [106].

Последующая судьба Анагаста неизвестна. В любом случае, алано-готская свита Аспара была распущена, и именно исавры стали основной опорой императора. После смерти Льва (474 г.) его зять Зенон, который командовал исаврами, был провозглашен императором.

Положение Зенона было сначала довольно ненадежным, поскольку существовала оппозиция готов, поселившихся во Фракии. Только после того как их основная часть переместилась в Италию (488 г.) византийское правительство смогло считать себя свободным от готской опасности, но теперь появилась новая опасность - гунно-булгары. Именно сам Зенон призвал гуннов (к этому времени известных как булгары) назад на Балканы; его идея состояла в использовании их против готов. Вспомогательный гуннский эскадрон прибыл в 482 г. и первоначально оказался весьма полезным византийцам. Однако вскоре после смерти Зенона (491 г.) гунны начали набеги на Фракию (493 г., 499 г., 504 г.) [107]. Возможно, что к ним присоединились славяне, по крайней мере в некоторых из этих рейдов. Комес Марцеллин, чья хроника является одним из наилучших источников по этому периоду, называет участников рейда 493 г. "скифами" [108]. Он мог подразумевать либо гуннов, либо славян или же их взятых вместе под устаревшим именем, но более вероятно, что он имеет в виду славян, поскольку гунны теперь обычно появляются под именем булгар.

Два основных гунно-булгарских племени этого периода были известны как кутригуры и утигуры. Булгарская орда, которая впоследствии поселилась на Балканах в течение седьмого и восьмого столетий, принадлежала к утигурам, и поскольку булгарские ханы этих веков считали себя потомками Ернака [109], мы можем заключить, что именно орда Ернака стала известна как орда утигуров. Ернак, как нам известно, двинулся на восток из Бессарабии в период войны своего брата Денгизика с Византией или после него. Вероятно, что утигуры провели несколько лет на нижнем Днепре, после чего они вошли в северокрымские степи через Перекопский перешеек; они, однако, не осели в Крыму, вдвинулись через полуостров с северо-запада на юго-восток до того как достигли Боспора (Керченский пролив), который они пересекли, с тем чтобы поселиться в Азово-таманском регионе. Движение утигуров из Бессарабии к Тамани может быть расценено исторически как возвращение к их старым местам обитания, поскольку их маршрут был тот же, что и части гуннской орды, которая пересекла Керченский пролив в западном направлении по льду зимой 377 г. [110] Только теперь движение было в противоположном направлении. Весьма возможно, что во время первого, или западного, движения некоторые улусы утигуров остались в Азово-таманском регионе, так что утигуры теперь воссоединились со своими сородичами. Пересекая крымские степи, они пришли в контакт с крымскими готами, часть которых последовала за ними к таманской стороне пролива. Эти готы, поселившиеся на восточном побережье Азовского моря, иногда более точно называются трапезитами (тетракситы) [111].

Кутригуры, или остатки орды Денгизика, последовали за утигурами в их восточном движении. Около конца пятого века они скитались между изгибом нижнего Днепра и Азовским морем, контролируя также степи Северной Таврии и Крымского полуострова до Боспора. Территория, занятая кутригурами, таким образом соответствовала месту древних скифских курганов [112]. Византийские власти в Южном Крыму были взволнованы давлением кутригуров, и в 488 г. губернатор Херсонеса решил с одобрения императора Зенона реставрировать стены и башни Херсонеса, которые были разрушены землетрясением восемь лет назад [113].

Кроме утигуров и кутригуров существовала и третья гуннская орда в районе Северного Кавказа - сабиры или савиры (сабеирои). Сабиры выглядят расширившими свою власть на различные угорские (мадьярские) племена, которые пришли в регион во второй половине пятого века из района Урала. Среди этих угорских племен хунугуры [114] и сарагуры могут быть упомянуты в данном контексте, последние могут быть отождествлены с белыми уграми первой русской летописи [115].

Несмотря на вторжения варварских племен в Крым, и здесь христианство постепенно распространялось. Епископы как Боспора, так и Херсонеса присутствовали на церковных соборах в Эфесе и Константинополе (438 - 451 гг.) [116]. В девятнадцатом столетии на окраине Керчи было раскопано несколько христианских погребальных пещерных камер (нечто схожее с катакомбами). В катакомбах 491 г. была захоронена аланская чета, что явствует из имен на надписях (Саваг и Фаиспарта) [117].

Доступны малочисленные свидетельства относительно коммерческой роли Боспора (Керчь) в пятом и первой половине шестого века. На одной из керченских надписей, относящихся ко времени Юстиниана I, [118] упомянут чиновник с титулом комес. В византийской бюрократии этого времени существовали Comites различного ранга и функций. Некоторые занимались сбором таможенной пошлины (позднее такие офицеры были известны как commerciarii). Согласно Кулаковскому, именно к этой группе гражданских чиновников могут быть отнесены comes керченских надписей [119]. Если это так, то должно указывать на значительный объем торговых операций в Боспоре. Как уже было упомянуто, [120] меха должны были составлять важную часть этой коммерции.

Примечания

[45] См. разд. 2 и 3 выше.

[46] См. разд. 3 выше.

[47] Bury, I, 272 and 278; Kulakovskii, I, 262.

[48] Philostorgius, XII, 13; Olympiodorus, frg. 46; Socrates, VII, 23.

[49] Bury, I, p. 271.

[50] Socrates, VII, 43.

[51] Philostorgius, V, 26.

[52] Sec Nicephorus Kallistus, XIV, 37.

[53] Ezekiel, 38,2.

[54] О взаимосвязи библейского имени Рош и греческого Рос (R v x ) см. А. Флоровский. "Принц Рош у пророка Иезекииля", "Сборник в честь В. Н. 3латарского" (София, 1925), с. 505 - 520. Ср. также M. Сюзюмов "К вопросу о происхождении слова R v z , R v s i a , Россия", ВДИ, II (1940), 121 - 123. Ни один из вышеупомянутых ученых не ссылается па проповедь Прокла.

[55] Главным источником относительно Аттилы является "Готская история" Приска, сохранившаяся лишь фрагментарно; см. также Jordanis. Gelica, pp. 178 - 228, 254 - 258. Cf. Bury, I, chap. IX; Кулаковский, 1, 264.

[56] Кулаковский, 1,264.

[57] Idem, 265.

[58] Кулаковский. Аланы, с. 38. Следует уделить внимание в данной связи имени Алань - месту в департаменте Од (Longnon. Noms, р. 133). Ср. название Халань в Южной России, см. гл. III, разд. 5.

[59] Salvianus. De Gubernatione Dei, VI, 64; ср. Кулаковский. Аланы, с. 40.

[60] Кулаковский. Аланы, с. 38.

[61] Миллер, с. 96.

[62] Chronica Gallica, A. D. 441; Кулаковский. Аланы, с. 38.

[63] "Don(le) cu L'Uldon", La Grande Encyclopedie, 14, 882; Григорий Турский упоминает определенный Ulda fluvius, который Огюст Лоннон уточняет как Uldus и который он идентифицирует как L'Oust (Longnon, Geographie, р. 159). "Улдон" - возможное сокращение от "Удэн-Дон"; улэн по-осетински означает "волна". Относительно иных следов аланского поселения в топонимике имени "Аллэны" (Eure-et-Loir) можно упомянуть (Longnon, Noms, р. 133). В качестве археологического свидетельства см. L. Frauchet. "Une Celonie scytho-alaine en Orleanais au V-me sitScle", Revue Scientifique, February 8 and 22, 1930.

[64] Bury, I, 275; Кулаковский, I, 267 - 268.

[65] Priscus, frg. 8; English trans.. Bury, I, 279 - 288.

[66] Idem, frg. I - 6.

[67] Idem, frg. 8.

[68] Jordanis, See. 258.

[69] Bury, I, 258 - 296.

[70] См. разд. 4 выше.

[71] См. разд. 3 выше.

[72] Lot, рр 107 - 108.

[73] См. J. Moravcsik. "Attila's Todt in Geschichte und Sage", KCA, II, (1926).

[74] Ср. гл. III, разд. 3.

[75] Jordanis, Sec. 37.

[76] См. гл. II, разд. 2.

[77] Hyp., col. 280.

[78] Миллер Следы, с. 242 и далее.

[79] См. гл III, разд. 4.

[80] Ср. гл III, разд. 5.

[81] Миллер Следы, с. 239 240.

[82] Idem, pp. 243, 248.

[83] А.И. Маркевич. "Географическая номенклатура Крыма", ТО, II (1928), 12; Vasmer. Iranier, p. 70.

[84] Миллер. Следы, с. 246, 247, 257, 259, 261: cf. Vasmer. Iranier, pp. 31 ff.

[85] Strabo, XI, 2, 9.

[86] Map. Состав, с. 45 и 52.

[87] Goertz, 1, 79 f.

[88] Minorsky, p. 445.

[89] Rav An , IV, 3 (p. 45).

[90] Миллер Словарь, с. 787.

[91] Об этом см. Васильев, с. 21 и далее; Кулаковский. Таврида, с. 38 - 39, 54 и далее.

[92] См. разд 7 ниже.

[93] John Chrysostom. "Epistola XIV", PG, 52, col. 618; Ср. Васильев, с. 33.

[94] См. гл III, разд. 4 и 9.

 

[95] Jordanis, Sees. 259 261; Schmidt, p. 268 f

[96] Jordanis, Sec 265.

[97] Об Аспаре см. Tillemont, pp. 409 - 414; 0. Seeck. "Flavius Ardabur Aspar", PW, 2 Cols 607 - 610.

[98] John of Antioch, frg. 205 (Exc. Ins., p. 129).

[99] Priscus, frgs. 36, 38, 39; Chronicon Paschale, 1, 598; Marcellinus, s. a. 469.

[100] Я готов принять no сути тезис Д. Бромберга, что "протоболгарские гунны жили между концом пятого века и приходом аваров лишь в околоазовье, но не на Балканы или в Трансильванию" (Bromberg, р. 58). Мр. Бромберг готовит всестороннюю монографию по этому вопросу

[101] См разд. 3 выше.

[102] См гл V, разд 2.

[103] Bury, I, 318 320; Кулаковский, I, 351 - 354.

[104] Nicephorus Kallistus, XV, 27.

[105] Malalas, p. 371 - 372; cf. Exc. Ins., p. 161.

[106] Ф.И. Успенский, который рассматривает Остриса как славянина, выводит его имя от славянского прилагательного острый (Успенский, I, 389). Я предполагаю это имя производным от осетинского стур - "великий", "большой". Ср. Миллер. Словарь, с. 1131.

[107] Кулаковский, I,468.

[108] Marcellinus, s. a. 493.

[109] Runciman, pp. 279 - 281.

[110] См. разд. 6 выше.

[111] Васильев, с. 57 - 69; ср. гл. III, разд. 9.

[112] См. гл. II, разд. 2.

[113] Васильев, с. 43 - 47.

[114] Sec Moravcsik.

[115] Vernadsky. Lebedia, pp. 183 - 186.

[116] Кулаковский. Таврида, с. 56.

[117] Там же, с. 57 - 58.

[118] См. разд. 10 ниже.

[119] Кулаковский. Таврида, с. 59.

[120] См. разд. 6 выше.

 

<< ] Начала Этногенеза ] Оглавление ] >> ]

Top