Каспий, климат и кочевники

Л.Н. Гумилев и А.А. Алексин

Опубликовано в журнале "Труды общества истории, археологии и этнографии" изданном Казанским гос. ун-т им. В. И. Ульянова-Ленина. - 1963. - T. I (36). - С. 41-55. - Соавтор: А. А. Алексин.

Материалы любезно предоставлены редакцией журнала "Евразийский вестник".

Мы рассматриваем нашу работу как первый опыт применения историко-географического подхода к археологии.

1. Жизнь кочевых народов Евразии протекала на грани двух физико-географических зон: гумидной, располагавшейся к северу от сухих степей, и аридной, примыкавшей к ним с юга. Даже незначительные планетарные изменения климата, вызывавшие изменения физико-географических условий в этих зонах, не могли не отражаться на историческом развитии их обитателей. При перемещении физико-географической зональности к северу пустыня наступала на степи, иссушала их и делала привычные условия жизни в них невозможными, а обратное смещение этих зон преобразовывало полупустыни в цветущие пастбищные угодья. Но зато на северные лесостепные пространства наступали леса, превращая их в сплошное "таежное море".

Оптимальные условия для кочевых культур, базировавшихся на натуральном хозяйстве, возникали при определенной степени увлажнения, выше и ниже которой условия жизни ухудшались. Основным источником существования в те времена являлось разведение рогатого скота и лошадей, добывавших зимой себе корм из-под снега тебеневкой. Увеличение влажности и, соответственно, снегового покрова приводило к гибели скота и оскудению скотоводческих хозяйств.

Проследить указанные климатические смещения на основе исследований геоботанических, зоологических и геологических не представляется возможным вследствие трудности установления точных датировок. Но история народов, живших натуральным хозяйством, чутко реагировала на малейшие изменения экономических возможностей, которые были тесно связаны с ландшафтом. Исторические источники позволяют нам проследить судьбы народов степной и лесостепной зон Евразии, начиная с IV-III в. до н.э., а следовательно, и тех колебаний климата, с которыми они были связаны.

Мы не ставим себе задачи объяснить причины климатических колебаний, но констатируем факты и даты этих изменений. Имеющийся материал подтверждает периодические смещения на юг или на север климатических ландшафтных зон, служивших ареной деятельности кочевых народов. При этом отчетливо проявляются факты гетерохронности увлажнения аридной и гумидной зон, причем смещение циклонических путей выражается многими сотнями и даже тысячью километров (В. Ю. Визе, 1940; В. Н. Абросов, 1962).

Как известно, Аральское море и озеро Балхаш питаются реками аридной зоны, а водосбор Волги, дающей свыше 80% от общего стока в Каспий, полностью расположен в зоне гумидной. Поэтому уровни, с одной сторону Арала и Балхаша, а с другой Каспия, являются великолепными показателями увлажнения той или другой зоны.

Согласно предлагаемой В. Н. Абросовым (1962) точке зрения, уровень обоих бассейнов связан с расположением путей циклонов, несущих влажные массы воздуха от азорского максимума в глубины евразийского континента. Южный путь циклонов направлен к Тянь-Шаню. Изливающиеся там дожди орошают Джунгарию, Семиречье и наполняют Балхаш, Иссык-Куль и Аральское море. Северный путь приносит осадки в бассейн Волги, вследствие чего поднимается уровень Каспия. Иногда возникает и еще более северный путь, когда осадки выпадают в Фенноскандии и в бассейнах Белого и Карского морей. Тогда наблюдается понижение уровня и в Каспии и в Арале, хотя североиранская ветвь циклона приносит незначительное количество осадков на Памир и, питая Амур-Дарью, замедляет усыхание аридного бассейна (см. схему на рис. 1 и табл. 1). Л.С.Берг отмечает, что "когда уровень Каспия стоял низко - условия для судоходства в Арктике были благоприятными" (Л. С. Берг, 1947, стр. 90).

Таблица 1.

Зависимость климатических условий Евразии от местоположения постоянного центра действия атмосферы

Проверка этой точки зрения, проведанная нами на историческом и археологическом материале, за 2500 лет, подтвердила ее правильность. Данная концепция имеет колоссальное значение для интерпретации исторических событий и не меньшее значение приобретает обратный ход мысли, когда путем дедукции мы получаем объяснения для многих исторических ситуаций.

2. В теплый и сухой суббореальный период в южной Сибири на границе тайги и степи развились палеометаллические культуры (Г. Ф. Дебец, 1948, стр. 53). Наступление холодного периода и продвижение леса на юг подорвало их экономические возможности, и культура их стала клониться к упадку. Зато для обитателей монгольской степи увлажнение и появление лесных островков явилось благом, и степное хозяйство в средине н. э. процветает (Г. Ф. Дебец, 1948, стр. 118). Это увлажнение в южных районах Центральной Азии во II тыс. н.э. прекратилось.

Однако археологические находки показывают, что там, где теперь пустыня, расположенная на сухом русле Конче-Дарьи, недалеко от Лобнора, некогда были цветущие поселения, например, Харо-Хото и Шань-Шань. Китайские военные реляции II в. до н.э. указывают численность отбитого у хуннов скота. У хуннов предгорий Алашаня отбито столько, что надо полагать, там было большое скотоводческое хозяйство на большой площади пастбищных угодий, нежели в IХ-ХХ веках (Г. Е. Грумм-Гржимайло, 1933; Л. Н. Гумилев, 1960).

3. Вопрос об усыхании степей Центральной Азии вызвал острую полемику. За усыхание в исторический период высказались Г. Е. Грумм-Гржимайло, Н. В. Павлов, В. А. Смирнов, В. М. Синицын и А. В. Шнитников, против Л. С. Берг, К. К. Марков и др. (Э. М. Мурзаев, 1952, стр. 184).

Доводы сторонников теории усыхании не были опровергнуты Л. С. Бергом достаточно убедительно, но Э. М. Мурзаев приводит некоторые интереснейшие указания, позволяющие по-иному поставить и решить этот вопрос.

"Недавние исследования Чжоу-Ке-чжена, извлекшего метеорологические записки из китайских летописей за последние 2000 лет, показали, что можно говорить только о пульсации климата Китая. Но никак не о его тенденции к аридному типу" (Э. М. Мурзаев. 1952, стр. 188). И. А. Ефремов, занимавшийся изучением палеонтологии Гоби, пишет: "Нужно отметить признаки более сложного хода процесса опустынивания Гобийских районов, чем это предполагалось до сих пор. Наступление аридного климата представляется нам совершившимся недавно. Этот процесс, нужно думать, происходил двумя этапами, с промежутком сравнительного увлажнения между ними" (цит. по Э. М. Мурзаеву, 1952, стр. 189).

Необходимо отметить, что все перечисленные нами исследователи, говоря об усыхании, не учитывали отмеченной В. Н. Абросовым гетерохронно-сти увлажнения аридной и гумидной зон, и поэтому не достигли окончательных результатов. Введение принципа гетерохронности увлажнения с добавочным коррективом на возможное перемещение путей циклонов в арктическую зону позволяет на историко-археологическом материале проследить климатические колебания с гораздо большей точностью.

Работы, проведенные нами в бассейне Каспийского моря в 1959-1961 гг., дали недостававшие данные для представления о сменах периодов увлажнения и усыхания гумидной и аридной зон, что позволило перенести проблему усыхания Средней Азии в новую плоскость. Скудость исторических сведений дает возможность лишь наметить опорные точки колебаний уровня Каспия, но принятая нами точка зрения гетерохронности увлажнения позволяет заполнить интервалы между этими точками и получить стройную картину климатических изменений на исследуемой нами территории.

4. Попытки некоторых ученых (С. А. Ковалевский, А. В. Комаров; см. Б. А. Аполлов, 1956, стр. 211-213) доказать, опираясь на сведения античных авторов, высокий уровень Каспийского моря в 1 тыс. до н.э., достигавший будто бы абсолютной отметки +1,33м, подвергнуты справедливой критике Л. С. Бергом (1949, стр. 208-212). Равно наши полевые исследования показали, что на территории Калмыкии, которая при положительной отметке моря была бы покрыта водой, на поверхности лежат фрагменты керамики эпохи бронзы и даже палеолитические отщепы. Это дает основание заключить, что за последние 15 тыс. лет уровень Каспия так высоко не поднимался.

В IV-II веках до н.э. уровень Каспийского моря был весьма низок, несмотря на то, что, по данным эллинистических авторов, вода Аму-Дарьи протекала в Каспийское море через Узбой. Об этом говорит сотрудник Александра Македонского историк Аристобул (В. В. Бартольд, 1902, стр. 11). То же мнение высказывает мореплаватель Патрокл в III в. до н.э. Мнение Патрокла принимают Плутарх, Эратосфен и Страбон (В. В. Бартольд, 1902, стр. 13). Евдокс сообщает, что при впадении Аму-Дарьи в Каспий имеются водопады. Подобные сведения встречаются и у Полибия. Хотя и в менее категорической форме (В. В. Бартольд, 1902, стр. 15). Иордан без тени сомнения утверждает, что есть "другой Танаис. Который, возникая в Хринских горах, впадает в Каспийское море" (Иордан, 1960, стр. 74). "Хринские горы" - это место, где обитали фрины, северо-западная ветвь тибетцев, живших на восточных склонах Памира (Л. Н. Гумилев, 1959, стр. 56). Тем самым устанавливается, что "Хринские горы" являются Памиром, а река "Другой Танаис" - Аму-Дарьей с Узбоем и Актамом. Эти сообщения заставили А. В. Шнитникова предположить, что в середине первого тысячелетия до н. э. уровень Каспия был высок (А. В. Шнитников, 1957, стр. 264-266). Однако его мнению противоречит следующее: воды Аму-Дарьи могли попасть в Узбой только через Сарыка-мышскую впадину. Площадь Сарыкамышской впадины вместе с впадиной Асаке-Аудан настолько велика, что испарение там должно было быть громадным. Это объясняет нам, почему русло Узбоя по своим габаритам было способно пропустить не более 100л3 воды в сек.; явно недостаточно, чтобы поднять уровень Каспия.

На карте Эратосфена, составленной во II в. до н.э., четко показаны контуры Каспия (Дж. О. Томсон, 1953). Северный берег его расположен южнее1 параллели. Такие контуры Каспийского моря соответствуют береговой трассе (ныне находящейся под водой) на абсолютной отметке минус 36 м (имеется в виду отметка тылового шва террасы, выше которого поднимается уступ более высокой террасы). Действительно, Узбой в это время впадал в Каспийское море, так как его продолжение - русло Актам - ныне прослеживается по дну моря на абсолютной отметке минус 32 м. Если бы это русло было более древним, то оно не могло бы так хорошо сохраниться, а было бы занесено золовыми и морскими отложениями. В более позднее время Каспийское море столь низко не опускалось (см. ниже) и условий для эрозии и меандрирования не было.

Итак, мы можем констатировать, что при относительном многоводье Аму-Дарьи уровень Каспийского моря в IV-II веках до н.э. стоял на отметке не выше минус 36м. Это значит, что по принятой нами климатической схеме в данную эпоху шло интенсивное увлажнение аридной зоны. Действительно, во II веке до н.э. хунны заводят в Джунгарии земледелие (Л. Н. Гумилев, 1960). В это же время китайские военные реляции говорят об огромных стадах, которые хунны пасли в пределах Монгольского Алтая, а усуни в Семиречье. Царство Кангюй, расположенное в восточной части Казахстана от Тарбагатая до среднего течения Сыр-Дарьи, также представляется в то время богатым скотоводческим государством, способным выставить 200 000 всадников. Река Чу на китайской карте того времени показана вытекающей из Иссык-Куля и впадающей в широкое озеро; ныне же Иссык-Куль не сообщается с рекой Чу, а последняя теряется в песках. Все это говорит о повышенной увлажненности и относительно густой населенности этих районов в то время.

Наши соображения подтверждаются геологическими исследованиями. Линзы торфа около русла Актам, перекрытые морскими отложениями, датируются I тыс. до н.э. и по характеру растительных остатков указывают на значительное похолодание климата сравнительно с современным (В. Г. Рихтер, С. К. Самсонов, 1961). Пресноводные отложения обнаружены на дне Красноводского залива на отметке минус 35м (В.Г.Рихтер, 1961). Сам факт накопления торфа указывает, что климат Средней Азии был более влажным, чем современный.

Но уже во II в. до н.э. путь прохождения циклонов смещается к северу. В то же время альпийские проходы становятся труднопроходимыми из-за роста ледников (А. В. Шнитников, 1957, стр. 278). Племена кимеров и тевтонов, жившие до этого в низовьях Рейна, были вынуждены покинуть свою страну вследствие наводнений и обрели геройскую смерть под мечами легионеров Мария. К началу I века н.э. хуннское земледелие погибло, а скотоводство сократилось и могущество хуннов оказалось сломленным.

Начиная с I века до н.э. в китайских хрониках отмечаются холода и засухи в северных степях, выходящие за пределы обычных. Победившие хуннов сяньбийцы овладели Халхой, но не заселили ее, а распространились по южной окраине Гоби, вплоть до восточного Тянь-Шаня. Но и там они ютились около зеленых горных склонов и у некоторых непересыхающих озер, например, Баркуля (Л. Н. Гумилев, 1961). Очевидно, аридизация климата сделала невозможными прежние методы ведения хозяйства.

Л. С. Берг ("Вопросы географии", 1951, стр. 68-69), отмечая, что Балхаш имеет соленость значительно меньшую, чем должно бы иметь бессточное среднеазиатское озеро, предположил, что "Балхаш некогда высыхал , а в дальнейшем опять наполнился водой. С тех пор он еще не успел осолониться". Наши данные позволяют датировать высыхание большей части Балхаша III веком н.э. На китайской карте эпохи Троецарствия (220-280 гг.) на месте Балхаша показано небольшое озеро, соответствующее его наиболее глубокому месту. Уровень Иссык-Куля был также понижен (Л.С.Берг, 1908, стр. 403).

В эту эпоху население степной зоны значительно сокращается, усуни уходят в горный Тянь-Шань; сменившие их юебань - потомки хуннов - населяют склоны Тарбагатая, а некогда богатый Кангюй сходит на нет. Не было никаких внешнеполитических причин, которые бы могли вызвать ослабление этих народов, и это дает основание предположить, что главную роль здесь играл физико-географический процесс аридизации климата. В это же время по сведениям, сообщаемым Аммиаком Марцеллином, Аральское море превратилось в "болото Оксийское", т. е. весьма обмелело (А. В. Шнитников, 1957, стр. 269).

Согласно нашей концепции, усыханию аридной зоны должно было соответствовать столь же резкое увлажнение зоны гумидной. К сожалению, состояние римской науки III в. было далеко не блестящим, и поэтому прямых географических сведений о северных странах не сохранилось. Однако один факт подтверждает нашу точку зрения. В III веке готы выселились из южной Скандинавии на южный берег Балтийского моря, к устью Вислы, и распространились в восточноевропейской лесостепи, одновременно подчинив себе степи до Черного моря. Исходя из того, что готское натуральное хозяйство было тесно связано с условиями гумидного ландшафта. Мы можем допустить, что в III веке ландшафт, заселенный готами, был тоже достаточно влажным и не так уж сильно отличался от скандинавского.

И действительно, в это время из Восточной Европы через греческие порты Ольвию, Херсонес и другие вывозилось огромное количество хлеба, потреблявшегося Римской империей. Следовательно, путь циклонов проходил через центральную часть Восточной Европы, что должно было вызвать увлажнение бассейна Волги и повышение уровня Каспийского моря.

Тут на помощь приходит изучение донных отложений залива Кара-Богаз-Гол, характер которых определяется уровнем Каспия относительно высотной отметки бара, отделяющего залив от моря. По мнению В. Г. Рихтера (1961), очередная трансгрессия падает на конец I в. и сменяется незначительной регрессией около IV в.

В самом деле, с IV века в Азии началось интенсивное увлажнение. Пустыни поросли травой, размножились стада копытных. Кочевое население получило возможность хозяйственного роста, определившего быстрый прирост населения. Сложившийся в середине VI века великий тюркский каганат охватывал полосу степей от Хингана до Дона. Мы не можем посчитать количество населения на этой территории, но оно несомненно было большим, так как тюркские ханы являлись достойными соперниками Ирана, Византии и даже Китая. Богатство и изобилие, царившее в это время в Центральной Азии, достаточно хорошо обрисованы Г. Е. Грумм-Гржимайло (1933), выводы которого пытался оспаривать Л. С. Берг (1947). Это полемика заслуживает того, чтобы на ней остановить наше внимание.

5. Л. С. Берг указывал, что мелкозем степей и пустынь при малейшем увлажнении покрывается буйной растительностью, и не считал возможным говорить о прогрессивном усыхании. Приписывая несомненные факты превращения культурных земель в пустыни деятельности человека. Однако деятельность человека в период великого тюркского каганата, несмотря на почти постоянные войны, отнюдь не повлияла отрицательно на расцвет кочевого скотоводства великой степи и оазисных культур бассейна Тарима и Среднеазиатского Междуречья.

Любопытно, что этот период расцвета совпадает с периодом низкого стояния Каспия на отметке минус 32 м. Когда же в X веке произошло очередное поднятие уровня Каспийского моря, связанное, согласно нашей концепции, с перемещением увлажнения в гумидную зону, (1) то мы снова видим выселение кочевых племен из современной территории Казахстана на юг и на запад. Курлуки в середине X века из Прибалхашья переселяются в Фергану, Кашгар и современный южный Таджикистан (Б. X. Кармышева, 1960). Печенеги покидают берега Аральского моря еще в начале X века и уходят в южное Поднепровье; за ними следуют торки или гузы, распространяющиеся между Волгой и Уралом. Это выселение не очень большого масштаба, но оно показательно своим совпадением с также небольшим изменением уровня Каспия, что подтверждает правильность принятой нами гипотезы. Нет оснований связывать эти передвижения с крупными политическими событиями, потому что в то же самое время на территории восточной Монголии, лежащей за пределами действия атлантических циклонов, история уйгуров имела совсем иной оборот.

В середине IX века енисейские кыргызы разгромили Уйгурское ханство. Жестокая война повела к обезлюдению Центральной Монголии. Но как только кидани заставили кыргызов отступить обратно за Саяны, Монголия быстро заселилась татарами, кераитами, найманами и другими монгольскими племенами. Богатая зеленая степь привлекла к себе людей и не превратилась в пустыню, несмотря на кровопролитнейшую войну.

В начале XIII века в Монголии было много островов леса, и юный Тему-чин, впоследствии ставший Чингиз-ханом, прятался в них от врагов. Чащи эти были столь густы, что пробраться внутрь их можно было лишь по тропинкам, известным только местным жителям. Ныне в Монголии столь буйной растительности нет.

На китайской карте уже Танской эпохи, составленной в IX веке, Балхаш показан большим озером с контурами, напоминающими впадину бассейна Балхаш-Алакуль (К. В. Курдюмов, 1951, стр. 129). Об этом озере папский посол Плано Карпини (Путешествие в Восточные страны, 1957, стр. 218) писал, что когда он ехал в Монголию, в ставку великого хана Мангу, то дорога в течение 7 дней шла вдоль моря. Мы не беремся утверждать, что Балхаш и Алакуль в то время сливались, но факт трансгрессии Балхаша несомненен. Реки Сары-су и Чу, в настоящее время теряющиеся в песках, в IX веке образовывали обширные озера (китайская карта эпохи Тан, Н. Я. Бичурин, 1953).

Подъем моря в X веке до отметки минус 29 м был не последним. Гораздо более губительным для береговых культур был подъем к началу XIV века, когда по словам итальянского географа Марино Сануто (1320 год), "море каждый год прибывает на одну ладонь и уже многие хорошие города уничтожены" (Л.С.Берг, 1949, стр.220). Неджати сообщает, что уже около 1304 г. порт Абескун был затоплен и поглощен морем (Б. Дорн, 1875, стр. 8). Казви-ни в 1339 г. также отмечает подъем уровня Каспийского моря, объясняя это тем, что Аму-Дарья, изменив свое течение, стала впадать в Каспий, в связи с чем "по необходимости вода затопила часть материка для уравнения прихода и расхода" (В. В. Бартольд, 1897, стр. 6). Нет сомнения в том, что в конце XIII века уровень Каспийского моря поднимался; но Л. С. Берг сомневается, чтобы он превысил аналогичные, по его мнению, поднятия уровня в XVIII веке, т.е. до отметки минус 23,0 м (Л. С. Берг, 1949, стр. 221,267).

Однако, по словам арабского географа Бакуи, в 1400 г. Каспийское море затопило часть Баку и вода стояла у мечети, т.е. на отметке минус 20,72 м, что Б. А. Аполлов считает маловероятным (Б.А.Аполлов, 1956, стр. 225-226).

Но наши полевые исследования позволяют считать, что в этот период Каспийское море достигало отметки минус 19 м. Изучение поверхности Прикаспийской низменности показывает, что тюркская кочевническая керамика VII-XII вв. часто обнаруживается в котловинах выдувания по древним тропам у колодцев, но она никогда не была найдена ниже абсолютной отметки минус 19 л. Это объясняется тем, что ниже указанной отметки она перекрыта донными морскими отложениями. Вместе с тем сам Л. С. Берг отмечает, что осадки с каспийскими моллюсками Cardium edule доходят до отметки минус 20,7 м. Этот уровень он датирует более ранним временем, чем трансгрессия XIII века (Л. С. Берг, 1949, стр. 268). Полученные нами данные позволяют приурочить уровень на отметке минус 19л именно к XIII веку. Подобно тому, как раковины Cardium edule показывают подъем воды, керамика тюркского времени отмечает береговую линию конца XIII века, ниже которой она не может быть обнаружена на поверхности почвы, так как ее перекрывают либо пойменные, либо морские отложения.

Наши археологические работы 1961-1963 гг. подтвердили это предположение. Все открытые нами хазарские памятники группируются в центральной части дельты, между Сумницей Широкой и Старой Волгой. Наиболее населенной была южная часть современной центральной дельты, где нами проведены раскопки на бэровских буграх Степана Разина, Казенном, Корне и Бараньем, в районах Зеленгирском и Тузуклеевском. Хазарская керамика, как гончарная, так и лепная, находит аналогии в керамике восточного Кавказа.

Но самым веским доказательством является находка поселения раннехазарского времени на расстоянии 15 км от берега, в Иголкинском банке. В выкидах при углублении фарватера, на мелководье нами найдена лепная скатанная волнами керамика, сходная с хазарской, и кости животных. Абсолютная отметка слоя, откуда брался выкид - минус 29,6 м. Поскольку поселение располагалось на ровной местности, то, при наличии ветровых нагонов высотой до 2 м, надо считать уровень Каспийского моря во время жизни этого поселения равным минус 32 м, что соответствует VI в.

Итак, большая часть средневековой Хазарии до сих пор находится под водой, а меньшая была затоплена во время трансгрессии ХIII-ХIV вв. Только наличие бэровских бугров помогло найти материальные памятники культуры "прикаспийских Нидерландов".

Неоднократно предполагалось, что походы монголов в XIII веке были вызваны нехваткой пастбищных угодий. Это ставилось в связь с предполагаемым прогрессивным усыханием Центральной Азии (см. К. К. Марков, 1961). Против этой концепции выступил Л. С. Берг (1947), и в целом он был прав, так как начало XIII века является кульминационной точкой увлажнения Центральной Азии. Как указал еще Г. Е. Грумм-Гржимайло (1926, 1933), характер походов Чингиз-хана и его преемников не имел ничего общего со стихийным выселением из засушливых районов, которые мы описывали выше для эпохи III и X веков. Здесь мы видели организованные походы немногочисленных, но великолепно обученных войсковых соединений. Монгольские ханы XIII века решали внешнеполитические задачи военным путем, и именно изобилие скота и людей давало им средства для решения этих задач. Количество монголов, выселившихся в завоеванные земли, было ничтожно. Например, хан Батый из общего числа войск в 200 000 человек имел монголов только 4 000. В Восточном Иране для занятия ключевой позиции между Бал-хом и Гератом была послана 1 000, потомки которых до сих пор носят название хезарейцы от персидского слова хезар, что значит тысяча. Военные поселения в южном Китае были также численно ничтожны (В. С. Стариков, 1961). Подавляющее большинство монгольских воинов вернулось на свою родину. Это доказывает, что усыхание степей не имело никакого отношения к войнам XIII века.

Колоссальный подъем уровня Каспийского моря в конце XIII века был связан, по нашим представлениям, с перемещением зоны максимального увлажнения с Тянь-Шаня на Среднюю Волгу. Оптимальные климатические условия в аридной зоне должны были смениться на пессимальные. Действительно, к началу XIV века монгольское кочевое хозяйство переживает острый кризис. Военные возможности монгольских ханов династии Юань резко сокращаются. К 70-м годам XIV века китайцы сбрасывают монгольское иго и у монгольских ханов не оказывается ни сил, ни средств для сопротивления. Наши соображения подтверждают исследования И. Е. Бучинского (1954, стр. 82, 83), который отмечает на территории тогдашней России с XIV века учащающиеся грозы, дожди, наводнения и прочие явления, связанные с усилением циклонической деятельности.

6. Путь циклонов продолжал смещаться на север. Это было сопряжено с более обильным накоплением осадков в Альпах, в Гренландии, что вызвало наступательное движение ледников (А. В. Шнитников, 1957, стр.272, 280). Максимум осадков стал выпадать севернее водосбора Волги, что обусловило резкое понижение уровня Каспийского моря. Так, например, на картах 1500 г. помещен остров Чечень, высшая отметка которого минус 23,83 м (Б. А. Аполлов, 1956, стр. 227). Уровень продолжал падать свыше 60 лет. В 1558 г. английский путешественник А. Дженкинсон (1937) дал определение широты новой Астрахани и устья судоходного притока Волги. Широта Астрахани по современным измерениям не совпадает с измерениями Дженкинсона на 46, что можно объяснить неточностью его приборов. Очевидно, та же ошибка фигурирует и при втором измерении. Следовательно, относительная разница измеренных двух точек по расстоянию и по долготе правильна, т.е. край дельты в 1558 году отстоял от новой Астрахани на 75,6 км по меридиану. В настоящее время на этой широте море глубиной около 1 м. Значит, уровень моря в то время был на абсолютной отметке минус 29,0 м.

Близкая отметка установлена нами по положению башни шаха Аббаса, пристроенной к дербентской стене в 1587 г., когда уровень моря понизился. По этому поводу Б. А. Аполлов (1951, стр. 138) пишет: "В то время шедший однажды с севера караван остановился у стены на ночлег, чтобы утром, когда откроют ворота, идти дальше через город. Однако утром привратники убедились, что каравана нет, верблюды обошли стену в воде. После этого Аббас I приказал соорудить в море, там, где глубины достаточно, чтобы их не могли пройти верблюды, большую башню и соединить ее с берегом стеной".

Остатки этой башни обнаружены нами на современном урезе воды на отметке минус 28 м в виде стены, перпендикулярной основной дербентской стене. Цоколь ее состоит из больших тесаных камней, уложенных непосредственно на скальном дне моря, на отметке минус 28,5 м. Очевидно, башня шаха Аббаса была надстроена на кладке сасанидского времени. Поэтому уровень моря в период надстройки башни может быть принят не выше современного. Сам Б. А. Аполлов принял за остатки башни большой развал дербентской стены на абсолютной отметке минус 31,2 л (Б. А. Аполлов, 1951, стр. 138). При обследовании этого места в аквалангах мы убедились по характеру кладки, что это не башня XVI века, а развал стены VI века. Итак, для 1587 г. мы устанавливаем абсолютную отметку уровня Каспийского моря около минус 28.0 м.

Очевидно, за истекшие со времени путешествия А.Дженкинсона 30 лет море поднялось на 1 м и продолжало подниматься дальше, так как в 1623 г. московский купец Федор Афанасьевич Котов писал: "Сказывают того города ∙(Дербента) море взяло башен с тридцать, а теперь башня в воде велика и крепка" (Б. А. Аполлов, 1951, стр. 138). Эти данные указывают на эпизодичность понижения Каспия в XVI веке и, следовательно, обратного смещения пути циклонов к югу, в бассейн Волги.

Наши данные подтверждаются тем, что на рубеже ХV-ХVI вв. часть Аму-Дарьи стекала по Узбою. В это время Сарыкамышская впадина была наполнена водой и по берегам образовавшегося пресного озера цвели многочисленные туркменские поселения с орошаемыми угодьями (С. П. Толстое, А. С. Кесь, Т. А. Жданко, 1954; А. С. Кесь, 1957; В. Г. Рихтер, С. К. Самсонов, 1961). Многоводье Аму-Дарьи находит объяснение в том, что при северном направлении циклонов возникает небольшое ответвление потоков влажных масс воздуха, так называемая северо-иранская ветвь циклонов. Она питает истоки Аму-Дарьи и делает ее более многоводной, но не влияет на общее климатическое состояние аридной зоны, которая в XVI веке продолжала усыхать.

Вот тут мы видим, как кочевники снова покидают родные степи и выселяются на окраины: монголы - в Тибет, узбеки - в Мавераннахр, калмыки - на нижнюю Волгу (Г. Е. Грумм-Гржимайло, 1933). Теперь уже нет организованных походов, направлявшихся железной рукой хана; теперь переселяются племена со своими вождями в поисках пастбищ и водопоев для скота. Только благодаря этому России удалось установить дружеские отношения с пришедшими в 1605 г. калмыками, стремившимися не к завоеванию, а к мирному сосуществованию. Это усыхание было началом конца срединно-азийской кочевой культуры, так как циклоны в XVIII и XIX вв. приносили влагу в гумидную зону (2), а к XX в. переместились в арктическую. Уровень Каспия снова стал понижаться и снова поднялся уровень Аральского моря (Л. С. Берг, 1951, стр.67), очевидно, за счет северо-иранской ветви циклонов, но центрально-азиатские степи постепенно превращались в пустыню.

В эту эпоху только из-за недостатка воды были покинуты такие крупные города, как Харо-Хото и целый ряд оазисов Восточного Туркестана (Г. Е. Грумм-Гржимайло, 1933). Богатые охотничьи угодья на склонах Монгольского Алтая превратились в безлюдные пустыни, казахские озера в низовьях рек Сары-Су и Чу высохли, а стада кочевников в Монголии и Джунгарии сократились.

В свете результатов проведенных нами археологических исследований в низовьях Волги представляет особый интерес новейшая геологическая история жизни Каспийского моря. В послехвалынcкое время новокаспийская морская равнина, примыкающая с востока и с запада к дельте реки Волги, служит тем основанием, на которое ложатся современные отложения Волги. К северу от дельты, вверх по течению реки, дельтовые протоки врезаются в новокаспийские морские осадки, так же как они врезаются еще выше по течению в более древние верхне- и нижнехвалынские отложения.

Изучение пойменных отложений Волги и Ахтубы, а также обнаруживаемой в них датируемой керамики позволяет детализировать стратиграфию новейших каспийских отложений.

В качестве примера ниже приводится разрез отложений Волго-Ахтубинской поймы в районе селения Селитряного.

1. Современный пойменный аллювий - темный гумусированный наилок современных паводков. В основании слоя обнаружены черепки татарского периода ХIII-ХIV вв. Мощность слоя 0,8 м.

2. Древний пойменный аллювий, в верхней части с погребенным гумусовым слоем. Мощность слоя 0,6 м.

3. Пойменный аллювий, состоящий из тонкой супеси. В основании слоя обнаружены черепки тюркского периода УН-Х1 вв. Мощность слоя от 0,2 до 0,8 м.

4. Русловый аллювий, состоящий из тонкого серого песка. Мощность видимая 0,7 м.

5. Пойменная фация древнего аллювия, состоящая из более грубой супеси, чем пойменный аллювий слоя 3. Мощность слоя 1,2 м.

6. Русловый аллювий, состоящий из мелкого серого песка. Мощность видимая 1,0 м.

Хронологические данные приведенного выше разреза пойменных отложений позволяют сопоставить современный пойменный аллювий слоя первого с современной береговой линией Каспийского моря. В основании этого слоя обнаружена керамика ХIII-ХIV вв., следовательно, этот слой образовался за последние 500-600 лет.

Слой второй перекрывает отложения слоя третьего и содержит значительно больше гумуса. Поэтому мы сопоставляем его с наиболее высоким уровнем Каспийского моря, который достигал абсолютной отметки минус 19 л. На этих отметках прослеживается на северном побережье Каспийского моря береговая линия, ниже которой отсутствует тюркская керамика VII-XI вв. Морские отложения этой трансгрессии налегают на курганы на протоке Бушма.

Слои третий и четвертый приведенного выше разреза относятся нами к периоду низкого стояния Каспия, т.е. ко времени расцвета Хазарского каганата. Эти слои сопоставляются с уровнем Каспийского моря минус 32 м.

Слои пятый и шестой нами относятся к периоду, отличающемуся от предшествовавшего времени низкого стояния уровня Каспийского моря более высоким уровнем, и сопоставляются со слабо выраженной береговой линией моря, расположенной на отметке минус 25 м. Этот период, очевидно, следует датировать доисторическим временем.

Итак, мы видим, что исторические сведения и археологические находки позволяют внести в четвертичную геологию абсолютные датировки, недостижимые никакими другими методами. Это безусловно имеет значение для изучения вопросов неотектоники и скоростей современных геологических процессов.

Раскрытие исторических и физико-географических законов и их взаимосвязей позволяет, с одной стороны, по-новому рассмотреть многие исторические события, и, с другой - установить степень влияния на эти события географической среды. Примененный нами метод исторических исследований в сочетании с методом пространственного географического анализа природных условий, раскрытие взаимосвязей этих двух естественно-исторических комплексов позволили рассмотреть развитие кочевых народов Евразии на фоне естественной природной обстановки и различить политический характер исторических событий от событий, связанных с изменениями физико-географических условий.

Рассмотрение исторических фактов в указанном аспекте показывает, что географическая среда, определяющая естественную обстановку, играла колоссальную роль в ходе исторического развития народов лесостепной зоны Евразийского континента и иногда являлась решающим фактором в судьбе могущественных государств. Иной раз таланты и могущество правителей не могли спасти от гибели их народы, а в других случаях заурядные ханы оказывались в силах поддержать могущество своих орд. Конечно, таланты и мужество вождей при прочих равных условиях имели большое значение, но судьбы народов лесостепной зоны Евразии решали дожди и зеленая трава.

Использованная литература

(1) Антевс, Хентингтон и Джонс отметили в 1000г. значительное увеличение атмосферных осадков (Ь. А. Аполлов, 1956, стр. 219). Это относится к гумидной зоне.

(2) В XVIII веке отмечено еще одно поднятие уровня, которое А. В. Вознесенский приравнивает к абсолютной отметке - 17,6м. Однако Л. С. Берг, разобрав сведения Татищева, доказал, что высота подъема была лишь 23,7 м (там .же, стр. 250-253) и, следовательно, эта трансгрессия не могла иметь значения для нашей темы, тем более, что она продолжалась всего два года - с 1742 по 1744 гг.

Абросов В. Н. Гетерохронностъ периодов повышенного увлажнения гумидной и аридной зон. Известия ВГО, No4,1962.

Аполлов Б. А. Доказательство прошлых низких стояний уровня Каспийского моря. Вопросы географии, Москва, 1951.

Аполлов Б. А. Колебания уровня Каспийского моря. Труды Института океанологии. Т. XV, М., 1956.

Бартольд В. В. Хафизи-Абру и его сочинения. Сб. статей учеников проф. Розена. СПб, 1897. Бартольд В. В. Сведения об Аральском море и низовьях р. Аму-Дарьи с древнейших времен до XVII века. Научн. результаты Аральской экспедиции, вып. 2, Изв. Туркест. отд. Русск. Геогр. Об-ва, т. IV, 1902.

Берг Л. С. Аральское море, СПб, 1908. Берг Л. С. Климат и .жизнь, М., 1947. Берг Л. С. Очерки по физической географии. М.-Л., 1949.

Берг Л. С. Беседа со студентами географического факультета Московского университета. Вопросы геогр., сб. 24, М., 1951.

Бичурин Н. Я. (Иакинф). Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. Т. III, М.-Л., 1953.

Бучинский И. Е. Очерки климата русской равнины в историческую эпоху. Л., 1954. Визе В. Ю. Климат морей современной Арктики. М.-Л., 1940.

Грумм-Гржимайло Г. Е. Рост пустынь и гибель пастбищных угодий за исторический период. Изв. РГО, 1933.

Грумм-Гржимапло Г. Е. Западная Монголия и Урянхайский край. Т. II, Л., 1926. Гумилев Л. Н. Терракотовые фигурки обезьян из Хотана. Сообщения Государственного Эрмитажа. Т. XVI, Л., 1959. Гумилев Л. Н. Хунну. М., 1960.

Гумилев Л. Н. Три исчезнувших народа. Сб. "Страны и народы Востока", т. 11, М., 1961. Гумилев Л. Н. Хазарское захоронение и место Итиля. Сообщ. Гос. Эрмитажа, т. XXII, 1962. Дебец Г. Ф. Палеантропология СССР, М., 1948.

Дженкинсон А. Путешествие в Среднюю Азию 1558-1560 гг. Англ, путешеств. в Московском государстве в XVI веке. Л., 1937.

Дорн Б. Каспий. О походе древних русских в Табаристан. СПб, Приложение No1 к Запискам АН, т. 26, 1875.

Иордан. О происхождении и деяниях гетов. Перев. с латинского и комментарии Е. Ч. Скржинской. М., 1960.

Кармышева Б. X. Этнографическая группа "тюрки" в составе узбеков. "Сов. этногр.", No1, 1960.

Кесь А. С. К вопросу о верхней четвертичной истории системы Аму-Дарья - Сарыкамыш - Узбой. Тр. по изучению четвертичного периода, т. XIII, 1957.

Курдюмов К. В. О колебаниях озера Алакуль (в историческом и геологическом прошлом). Вопр. геогр., сб. 24, М., 1951. Лоция Каспийского моря. 1959.

Марков К. К. Высыхает ли Средняя и Центральная Азия? Вопр. геогр., сб. 24, 1951. Мурзаев Э. М. Монгольская Народная Республика, М., 1952.

Путешествие в восточные страны Плана Карпини и Вильгельма Рубрука. М., 1957. Рихтер В. Г. Донные отложения залива Кара-Богаз-Гол как индикатор колебаний уровня Каспийского моря. Бюллетень Моск. Об-ва исп. Природы. Отд. геологии, т. ХХХУ1(1), 1961. Рихтер В. Г., Самсонов С. К. К последним страницам геологической истории Каспия. Изв. АН СССР. Серия географическая, No6, М., 1961.

Стариков В. С. Монголы в Юннани. Матер, по этнографии, I, Л., 1961.

Толстов С. П., Кесь А. С., Жданко Т. А. История Сарыкамышского озера в средние века. Изв. АН СССР, сб. географ., No1. 1954. Томсон Дж. О. История древней географии. М., 1953.

Шнитников А. В. Ритм Каспия в поствюрме. Докл. АН СССР, т. 94. No4. 1954. Шнитников А. В. Изменчивость общей увлажненности материков Северного полушария. Зап. геогр. об-ва СССР, т. XVI. Новая серия. М.-Л., 1957.1

[ << ] [ Начала Этногенеза ] [ Оглавление ] [ >> ]