ПЕРЕВОДЫ ИНДИЙСКИХ ПОЭТОВ

Л. Н. Гумилев

РАБИНДРАНАТ ТАГОР

ИЗ СБОРНИКА "ФАНТАЗИИ". (1900)

Опубликовано // Тагор Р. Лирика. Перевод с бенгальского. М└ Гослитиздат, 1961, сс.43-48, 63.

Тяжелое время

Если погасшего неба спускается вечер,
Музыка дня исчезает, по мгле расплываясь,
Если не видно в пространствах дороги для встречи,
Если усталость приблизилась, тела касаясь,
Страх забирается в сердце, хватает за плечи,
Мглой горизонты закрылись и темными снами,
То и тогда, моя птица размеренной речи,
Бей о лазоревый воздух своими крылами.

Слышу я шелесты леса, но это змеится
Море ≈ бездушное, злое, большое, пустое,
Это не нежных цветов ароматные лица,
Это тяжелые волны не знают покоя.
Где же здесь берег морской, чтоб на нем приютиться?
Где же гнездо, перевитое роз лепестками?
Но и тогда, моей речи размеренной птица,
Бей о лазоревый воздух своими крылами.

Темная ночь расстилается словно химера,
Солнце заснуло и дремлет на пике далеком,
Вздох затаила вселенной тяжелая эра,
Время считая в молчанье своем одиноком,
Миг ≈ и разорвана тверди холодная сфера.
Острый луны ятаган появился над нами.
Но и теперь, моя вольная птица размера.
Бей о лазоревый воздух своими крылами.

Яркие звезды с бескрайнего неба сурово
Смотрят на землю, презренья отнюдь не скрывая.
Снизу глядит беспощадного моря основа,
Гибели полны в извечном движенье вздымая.
С дальнего берега голос моленья пустого
Слышен: "Вернись и останься с твоими друзьями╩.
Но и тогда, моя птица бессмертного слова,
Бей о лазоревый воздух своими крылами.

Я ничего не боюсь, не хочу возвращенья
Стал я далек от надежд, от обманщиц всегдашних
Нет, я не знаю бессмысленных слов сожаленья.
Нет мне ни дома, ни места для празднеств домашних.
Есть лишь просторы вселенной, покрытые тенью.
Есть только крылья, чтоб вечно парить над мирами.
Но и тогда, моя птица, мое вдохновенье,
Бей о лазоревый воздух своими крылами.

 

Осенние тучи тревожа,
Сквозь сумрачный день непогожий
Летит, никого не заметив.
По полю осеннему ветер.
О, как же, о, как ты проложишь
Свой путь в этот день непогожий?

О, смелая девушка! Полнит
Все небо сверкание молний.
Что будет с твоими цветами
Под этими злыми дождями?
Подумай об этом и вспомни
Всю жизнь при сверкании молний.

Ну кто же в такое ненастье
Наденет венец и запястья?
Холодного ливня объятья
Нарядное вымочат платье,
И будут позор и несчастье
Идти по деревне в ненастье.

Услышь меня, девушка в горе!
Дома пред тобой на запоре,
А там, где дороги извивы.
Где облако обняло ивы,
Не ждет он с надеждой во взоре.
Услышь меня, девушка в горе!

И лампу в погоду такую
Холодные ветры задуют,
А флейты коснешься губами,
Напев унесется, как пламя,
В безбрежную темень сырую,
Где ветры холодные дуют.

Коль громы бездушные строги
И в пляске дрожат твои ноги,
Кому ты пошлешь обвиненья?
Кого проклянешь, без сомненья,
Коль сердце трепещет в тревоге
И громы бездушные строги?

Но если идти ты желала,
Хоть мне бы об этом сказала.
Я долго один на пороге
У края осенней дороги
Смотрел на дождей покрывало.
Зачем же ты мне не сказала?

Часы проходили без счета,
Не ладилась нынче работа.
Я был в одинокой печали,
Деревья под ветром стонали,
Как будто жалея кого-то...
Из рук выпадала работа.

Но как бы ветра ни шумели,
И тучи вокруг ни чернели
Пусть ночь темнотой ослепляет,
Дорога конец потеряет, ≈
Испуг не появится в теле,
Какие б ветра ни шумели.

Под молний жестоких блистанье
Плясало бы сердца желанье,
Анчал [*1] в непрестанном усилье
Взлетал бы, как сокола крылья,
С небесною тьмою в слиянье,
Под молний жестоких блистанье.

Тогда б мы пустились с тобою
В безумье дорогой одною.
Браслеты бы нежно звенели
Под бури мятежные трели.
Я шел бы тропой грозовою
В безумии, рядом с тобою.

Зачем ты одна па дороге
В браслетах, надетых на ноги?
Зачем в этот день непогожий
Весенняя память тревожит
Твой ум и в неясной тревоге
Одна ты ушла по дороге?

В чистом песке ручейка бирюзовые струи
Мчатся, течением тонкую ленту рисуя.
В мире скалистых вершин и нагорий пустынных,
Там, где кончается с лесом иссохшим долина,
Шел я один, и пылали уставшие ноги.
Кисть винограда нашел я в лесу у дороги.

Солнце стояло над самой моей головою.
Сохло и трескалось бедной земли одеянье;
Так изнемог я от жажды и летнего зноя,
Что, мне казалось, вот-вот потеряю сознанье.
Чтобы надежду в себе сохранить и отраду,
Даже понюхать боялся я кисть винограда.
Так, голодая, смирял я в себе искушенье,
Спрятал я кисть, что мою исцелила б усталость.
Шел, отгоняя от сердца свое вожделенье...
Кроме нее, что еще у меня оставалось?

День умирал, и лучи становились краснее.
Дюны вздохнули, и стали длиннее их тени.
С ветром вечерним на землю вернулась прохлада.
Надо успеть возвратиться домой до заката.
Тут разогнул я ладонь и увидел в печали ≈
Кисть винограда засохла. Вершины молчали.

МОХАНГ СИНГХ

ИЗ КНИГИ ╚ЗЕЛЕНЫЕ ЛИСТЬЯ╩

Опубликовано // Сингх Моханг. Избранное. Перевод с пенджабского. М., Изд-во иностранной литературы. 1960, с. 11-34, 93-96.

Мы только листья и ничьи
Глаза красой не тронем.
Мы тихо спим среди цветов,
Сложив свои ладони.

Когда цветы в рассветный час
В букет пойдут гурьбою,
Они, быть может, вспомнят нас
И пригласят с собою.

Человеком быть прекрасно.
Все же лучше, если Бог
Дал бы мне судьбу другую,
Превратив меня в цветок

От грехов мирских далеко
Протекала б жизнь моя,
Я бы рос, смеялся солнцу,
И в молчаньи б умер я.

Как-то раз я одиноко
Шел через цветник,
Вдруг впились шипы в одежду-.
╚Задержись на миг╩,

И в лицо мне тихо шепчет
Куст багряных роз:
╚Я хочу, чтоб нежный запах
Ты с собой унес╩.

Соловей нарциссу молвил;
╚Почему, дружок,
Ты любим на свете всеми,
Я же одинок?╩

Тот ответил: ╚Ты не можешь
Свой унять язык,
Я же скромен и секреты
Сохранять привык╩.

Как ты, цветок беспечный,
Радостно расцветаешь!
В радости скрыта гибель,
Ты же о том не знаешь.

╚Путник, иди отсюда
К грешным земным просторам.
Час я живу на свете.
Глух я к твоим укорам!╩

Бог, чтоб зреть свое подобье,
Мир наполнил красотой,
А любовь, ее увидев,
Потеряла свой покой.

От любви очарований
Обезумели сердца,
Страсть забилась в них, как песня
Без начала и конца.

Мать мне всегда казалась
Деревом густолистым, ≈
Бог из тени от древа
Рай сотворил лучистый.

Все другие деревья
Сохнут вслед за корнями.
Это дерево вянет,
Если беда с цветами.

Как ни склоняйся индус пред святыми местами,
Как ни гордись мусульманин пророков гробами,
Как ни диви окружающих йог чудесами,
Как ни бросай мертвецов в погребальное пламя,
Лучше ребенка на свете сокровища нет,
Люди стремятся, чтоб новый явился на свет.

Будь это нежная пери из светлого рая,
Что появляется, ясной улыбкой играя,
Или прелестница царская, в шелк увитая,
Что улыбается, нитью жемчужной блистая, ≈
Их красота к совершенству вовек не придет.
Если младенец, как лал, на груди не блеснет.

Если у мужа с женой загораются ссоры,
Мальчик улыбкой своей разгоняет раздоры,
Если забот повседневных несносны укоры,
Сгонит усталость, наполнит он радостью взоры.
Равным плодом никакой не похвалится сад, ≈
Чем он свежее, тем лучше его аромат.
С радостью все выполняют младенца желанья ≈
Шах и бедняк его слушают смех и рыданья,
Закон охраняет ребенка железною дланью,
Старец святой с ним играет, как с тигром и ланью.

Ясные глазки младенца светлы и нежны,
Как маяки на утесах гористой страны.
Алые губы ≈ как книги священных преданий,
Кто не читал их ≈ поэтом вовеки не станет.

Я долго внимательным взглядом искал,
Где в рубище нищей скрывается лал.
Замотано пыльною тряпкой чело,
Дырявое сари на плечи легло,
Но ветер гуляет под ним без помех,
А тело мелькает в зияньи прорех,
И кажется, прелести нет никакой
В лохмотьях, прилаженных слабой рукой.
Но нет! Это след от старинных обид, ≈
Судьба беспощадная все сокрушит.
Не горцами выжжены эти места ≈
Жестокая вторглась сюда нищета...
О, как описать мне ее красоту!
Пьянею, поймав ее взгляд на лету.
А шея красавицы так хороша,
Что сразу моя замирает душа.
На шее оранжевых бус череда ≈
Мне кажется, слились огонь и вода.
В глазах ее чары неведомых стран,
В них вечно бушует любви океан,
Как чаша, лазурный таящая свет,
Там прелести море укрыто от бед.
Ее распустившихся кос пелена,
Как вечная полночь, густа и черна.
Псы лают. Ты, Мохан, не можешь помочь:
Ведь кажется псам, что надвинулась ночь.
Где ныне жестоко царит нищета,
Когда-то в довольстве цвела красота.

У реки на землю сухую
Сяду, только прошлым волнуем.
Ветерка восточного струи
Мне навеют воспоминанья,
Обновляя мое страданье.

Я смотрю на волн переливы,
Где качаются тени ивы,
И пред временем молчаливым,
Через сетку листьев зеленых,
Из груди моей рвутся стоны.

Опьяненный волн чередою,
Вижу я тебя молодою.
Дивно схож с журчащей водою
Звук навек пропавшего счастья ≈
Звон серебряного запястья.

Видя солнца шар раскаленный,
Вспоминаю твой лик влюбленный.
Ночью трепетной и бессонной
Вижу: вьются кудри волною
В колыханья тьмы надо мною.

Я с тобою был нежен мало,
Но меня ты всегда прощала,
Ты меня безгрешным считала.
Как забуду средь жизни зыбкой
Всепрощающую улыбку?

Солнце скрылось, горы в тумане,
Завтра утром вновь оно встанет,
А светило моих желаний
Скрыто смертною пеленою
И не встретится вновь со мною.

В тихих гнездах спрятались птицы,
Только птице сердца не спится,
Сердце будет горестно биться,
Трепетать и просить совета,
Где найти приют до рассвета.

Тьма лесная благоуханна,
Светлячок осветил поляну.
≈ Зря ты светишь, братец желанный!
Ты не можешь вернуть утрату
Своему несчастному брату.

Незнаком цветок мне тот, каким румянят
Перед свадьбой руки, на пороге счастья;
Я слона не знаю с белыми клыками,
Из которых к свадьбе выточат запястья.
Смерть, что у порога,
Подожди немного!

Свадебную песню брату я не спела,
Со своей невесткой даже не видалась,
Вдоволь наиграться в игры не успела,
На качелях быстрых мало я качалась.
Смерть, что у порога,
Подожди немного!

Слезы и рыданья часа ждут пролиться,
Где мой повелитель ≈ ищут очи-свечи,
Не был мною избран тот, пред кем склониться,
Я еще не знала счастья первой встречи.
Смерть, что у порога,
Подожди немного!

Стон, родная, ты останови,
Дай спокойно вставить в стремя ногу.
Вновь Панджаб купается в крови,
Вновь враги открыли к нам дорогу.

Ты не лей напрасно слез поток,
Все ручьи и реки льются мимо.
Если лезут осы на цветок,
Пусть им наша юность станет дымом.

О, зачем стенанья так горьки?
Сколько скрыто слез под каждым веком!
Осуши-ка эти две реки,
Ибо где же течь панджабским рекам?

Сестры тоже плачут, брат вопит, ≈
Чем могу помочь я юным пальмам?
Тучей вьется пыль из-под копыт,
Скоро окровавим вражью даль мы.

Я прощаюсь с домом. Ждут меня.
Барабаны призывают к бою.
Видишь, прядут уши у коня,
Видишь, землю он копытом роет.

Как из мели, мускулы руки,
Дух взвился, как пламя, перед бранью.
Блещут стрел стальные языки,
Лук уже изогнут в ожиданьи.

Мы, любя, Ченаб переплывем,
Мы в труде не знаем утомленья,
Ныне битве жизнь в ладонь кладем,
Сабель блеск да будет нашей сенью.

Нас, панджабцев, радует любовь,
Пашем с песней ≈ друг для друга братья,
На войне же пусть прольется кровь
И окрасит сабель рукояти.

Ухожу я, но во всех боях
Будешь ты моим воспоминаньем,
Буду помнить о твоих серьгах
С матово-серебряным сверканьем.

Мне напомнит дыма пелена
О волне волос в одно мгновенье,
О походке ≈ мерный шаг слона.
О ресницах ≈ стрелы в опереньи.

Но когда я возвращусь домой,
Наша радость станет света лучше.
Если ж нет, пусть сын любимый мой
Меч отцовский от тебя получит.

Бог, ты, верно, забыл про милость,
Если в мире тьма появилась?
Храма мира дивны громады,
Что же ты не зажег лампады?

Сад прекрасный создан тобою
С повиликою голубою,
В нем жасмины, розы, тюльпаны
И нежны и благоуханны

Посреди густых кипарисов.
Только нету в саду нарциссов.
Неусыпный в своей охране,
Отпусти прикованных ланей.

Я клянусь, о, страж величавый,
Что от них не будет потравы.
Очи ≈ словно моря просторы,
Словно волны ≈ нежные взоры.

Ныне мгла желания скрыла.
Все вокруг меня поглотила.
Свет зажги над брегом Ченаба,
Чтобы Сохни к нам доплыла бы.

Образ девушки и поэта ≈
Два извечных образа света.
Красота в одном воплотилась,
А в другом ≈ поэзия скрылась.

Бог их тронул рукой нетленной,
Но ведь оба несовершенны.
Так бери ж глаза мои, зодчий,
И создай той девушке очи,≈
Будет мне, слепому, блаженство
Знать, что в мире есть совершенство.

О, бросьте сгоревшее в воду ≈
Холодное тело поэта
Огнем погребальным согрето.
Мой пепел ≈ цветок благовонный,
Поймет это только влюбленный.
Не знает и Ганга-богиня
О том, что я думаю ныне
Про счастье, любовь и свободу.
О, бросьте сгоревшее в воду!

Ведь души красавиц Панджаба
Сокрыты в глубинах Ченаба,
Следы их надежд и свершений,
Как синие нежные тени,
Мелькают по влажному своду.
О, бросьте сгоревшее в воду!

Дай мне то, что дал ты ветру, ≈
Вечный дух исканий,
Чтоб не мог я безучастно
Видеть гнет страданий.
Покорял бы лес и горы
В непрестанной брани,
Чтобы не было преграды
Для моих дерзаний.
Чтоб в цветах, на мягком ложе,
Средь очарований
Сотен красок, я б остался
Чистым от касаний.
Пусть меня призывной песней
Соловей не сманит,
Пусть я вырвусь, коль одежду
Схватит шип в тумане.
Дай мне то, что дал ты ветру, ≈
Вечный дух исканий.

Отпусти, открой мне двери,
Дева, нежная, как пери,
В ожерелье изумрудном.
Жить нам вместе слишком трудно...

Видел я твое селенье,
Изучил его строенья.
Там с утра и до заката
Брат родной идет на брата.
Вечно слышен звук печальный ≈
Это льется звон кандальный.
Тюрьмы там стоят рядами
За высокими стенами.
Там во имя дикой веры
Кровь течет на камень серый,
Там считают преступленьем
По родной земле томленье.
Молчаливы там поэты,
Их сердца броней одеты.
Я уйду... Зачем мне это?

Отпусти, открой мне двери,
Дева, нежная, как пери,
В ожерелье изумрудном.
Жить нам вместе слишком трудно...

Что не видел я в селенье?
Что не слышал я в селенье?
Нет, я видел чад растленья,
Слышал злобное глумленье.
Там от страха божьи дети
Попадают в вражьи сети,
Их спокойно убивают,
А потом псалмы читают.
Сонмы юношей уныло
Стерегут царей могилы.
Чтят одни Христа упрямо,
А другие верят в Раму,
Те в пророка Мухаммеда,
Эти ≈ в Нанака беседы.

Нет, с меня довольно бреда!
Отпусти, открой мне двери,
Дева, нежная, как пери,
В ожерелье изумрудном.
Жить нам вместе слишком трудно...

Ты еще женой не стала,
Но порок до дна познала.
Как у Лунан, эти взгляды ≈
Бед родник, а не отрады.
Очи гибелью чреваты
Для сердец, тобою взятых.
Ложны все твои обеты,
Хитрость ≈ все твои приветы.
Мне твоей не надо славы,
Мне безвестность ≈ честь и право.
Пусть блестят твои хоромы ≈
Лучше крыша из соломы.
Ты тщеславься блеском рода ≈
Мне милей моя свобода.
У тебя сокровищ груды,
Я ж и нищим счастлив буду
Страстью пылкой опьяненный.
Предан был тебе влюбленный,
Но довольно...

Отпусти, открой мне
Двери, Дева, нежная, как пери,
В ожерелье изумрудном.
Жить нам вместе слишком трудно...

Находясь на гребне славы,
Не ищу путей лукавых.
Я шагну с ее вершины
В неизвестные долины,
Чтоб с обрыва вниз скатиться
И в ущелье очутиться,
Где кончаются дороги.
Где не думают о боге,
Где границ не пролагают,
Где об алчности не знают,
Где в свои не ловят сети
Нас ни храмы, ни мечети,
Где сравнялись все народы
В беспредельности свободы.

Чтобы птицей сердце пело,
Чтобы бабочка летела
И лобзала венчик розы,
Где по склонам вьются лозы,
Кедры шепчутся ветвями
Над прозрачными ручьями.
Там, где свод небесный шире,
Я бы жил, как в новом мире.

Отпусти, открой мне двери,
Дева, нежная, как пери,
В ожерелье изумрудном.
Жить нам вместе слишком трудно..

Утром, вечером и ночью
Пусть цветов пестреют очи
В вечно юном ожиданье,
В голубом благоуханье.
Полюблю ли ≈ пусть смеются,
Погублю ли ≈ пусть смеются,
Я сорву их ≈ пусть смеются,
Я их брошу ≈ пусть смеются.
Но не плачут и не судят
И не злятся так, как люди.

Я хочу, чтоб птичьи стаи
Не шугались, прилетая,
И на плечи мне садились,
Чтоб тигрята вкруг резвились,
Чтобы лани прибегали
И лицо мое лизали,
Чтобы пчелы с мотыльками
Мне на грудь садились сами,
Соловьи мне песни пели
И в глаза б мои смотрели.
Чтоб слила нас всех свобода
В то, что мы зовем ≈ природа.

Отпусти, открой мне двери,
Дева, нежная, как пери,
В ожерелье изумрудном.
Жить нам вместе слишком трудно┘

В неизвестности глубокой
Я бы умер одиноко
Без процессий погребальных,
Без стихов и слов печальных,
Вез притворных причитаний,
Без пустых воспоминаний.
И не стал бы я золою,
Не истлел бы под землею.
И мое наследство даже
Не пошло бы в распродажу.
Я бы умер молча, скрыто,
Было б полностью забыто
Место, где я жил, а имя
Растворилось в синем дыме.

Отпусти, открой мне двери,
Дева, нежная, как пери,
В ожерелье изумрудном.
Жить нам вместе слишком трудно┘

ИЗ КНИГИ ╚НА РАССВЕТЕ╩

О, звезда в лучах восхода!
Ты зачем дрожишь в тумане?
Я грустней, мой милый, буду,
Если путь твой долгим станет.

О, звезда в лучах восхода!
Кто твой светлый сон нарушил?
Свет зари закрыл твой облик,
Свет любви проник мне в душу.

О, звезда в лучах восхода!
Ты легко летишь над бездной.
Как же я судьбу продену
Сквозь ушко иглы железной?

О, звезда в лучах восхода!
Ты одна во всем просторе.
Поделись со мною счастьем,
Не дари мне, милый, горя.

О, звезда в лучах восхода!
Стонет сердце в злой обиде.
Грусть твоя видна вселенной,
Кто же боль мою увидит?!

Встань, потому что подъем ≈ первое дело живого.
Двигайся, ибо во всем мире движенье ≈ основа.
Будешь работать с умом ≈ в камне засветится пламень,
Слаб ты в бессилье своем ≈ сам ты не больше, чем камень.

Надо идти, ибо бой ≈ жизни второе названье.
Смерти подобен покой, жизнь ≈ изменений желанье.
Капля в ракушке простой только жемчужиной станет,
Капли в движеньи ≈ волной будут и земном океане.

Томную лень разобьет вечное к цели движенье.
Только в стремленьи вперед для каравана спасенье.
Палица дела пробьет крепости тьмы бесконечной.
Сила разбудит восход над пустотою предвечной.

Дело ≈ не чаша. Она полнится влагой пьянящей.
Действие ≈ отблеск вина, светом багровым горящий.
Дело ≈ не скал тишина, дремлющих вечно и просто,
Нет, это воли весна, сила бескрайнего роста.

Руки народов давно трудятся тонко и мудро.
В мраке пробито окно прямо в алмазное утро.
Рушить утесы дано тысячам молотов прочных, ≈
Как молодое вино, ╚брызжет молочный источник╩.

Только при помощи дел времени нить золотится,
Только при помощи дел в нас красота возродится,
Только при помощи дел вложит крестьянин в ладони
Тот бриллиант, что блестел долго на царской короне.

ИЗ СОВРЕМЕННОЙ АФГАНСКОЙ ПОЭЗИИ

Опубликовано // Стихи поэтов Афганистана. Перевод с пушту и фарси-кабули. М. Изд-во иностранной литературы. 1962, сс. 49-69.

АБДРРАУФ БЕНАВА

Живу, но не ведаю жизни примет.
Все наши стремления тщетны.
У жизни ни вкуса, ни запаха нет.
Вопросы ≈ всегда безответны.
И правду ль мы видим, обман или бред
В ее темноте беспросветной?..

Логической мысли теряется нить,
И не с чем нам логику нашу сравнить!

Мы значили что-то, а стали ничем.
Лишь только глаза я открою,
Я вижу: тот мертв, неподвижен и нем,
А этот сражен слепотою.
Ни яркого света не видно совсем,
Ни смеха не слышно, ни воя.

Слепцы, мы должны непрестанно идти,
Но видеть не можем прямого пути.

Кто кверху стремится тернистым путем,
Кто книзу дорогой постыдной.
Проклятие времени нашего в том,
Что ныне ни зги нам не видно.
Мы падаем часто, нередко встаем,
Но больше всего мне обидно,

Что горьким нам кажется собственный мед,
А перец чужой так и просится в рот.

Щель узкая часто бывает в стене,
Но это ≈ дорога для звука,
Нам виден прекрасный цветок в стороне,
Но это ≈ подобие лука.
Нам мнится: несется сова в вышине ≈
То ястреб, чье детище ≈ мука.

Порою нам слышится совести стон,
Но гаснет в глухой беспредельности он.

Есть крылья, а мы не умеем взлететь,
Но кто же сломал наши крылья?
Есть рот, но нельзя ни сказать, ни пропеть.
Чьи скрыты здесь злые усилья?
Изранены ноги, но надо терпеть, ≈
Мы в тяжком, жестоком бессилье.

Хоть сердце горит, но сомкнулись уста
И сердце жестокая жжет немота.

Единственный мой,
Ты светоч очей,
Мой сын дорогой,
Плод жизни моей.

О сердце мое, вставай поскорей,
Дела начинай вершить побыстрей!

Повсюду светло,
Погасла луна,
И время ушло
Спокойного сна.

Опять засвистали в садах соловьи,
И веселы стали собратья твои.

Работа кипит
За каждым углом,
И каждый горит
Веселым трудом.

И дети с тетрадями в школу бегут,
Как будто цветы для отчизны цветут.

Не хватит ли спать?
Трудись, как они,
Довольно лежать
В спокойной тени.

Доколе ты будешь без дела один
Лежать, мой любимый, единственный сын?

Там родина ждет ≈
Ее пожалей,
Чтоб солнце с высот
Сияло над ней.

Иди на дорогу. Она пред тобой
В мир новый прямой протянулась тропой.

Храни до конца
Афганскую честь,
Ведь доблесть отца ≈
Достоинство здесь.

Бесплодные думы тебе не нужны,
Уместны ли в полдень сияющий сны?

Там вражеский смех,
Здесь вопли родни,
Кто хвалит твой грех,
А кто и бранит.

Враги тебя дарят насмешкою злой,
Отходят родные смущенной толпой.

За этим ли мать
Вскормила тебя,
Чтоб мог ты дремать,
Безделье любя?

Ты только и можешь: валяться да спать,
Ты жизни, несчастный, не можешь понять.

Сирота я, с непокрытой головой.
Я на этом свете одинок.
Схож с могилой дом холодный мой,
В очаге не пляшет огонек.

Всюду холод, словно смерть моя;
Одинок на этом свете я.

Мелкой дрожью бьет меня в мороз.
Нету силы в зябнущей руке.
Ворот мой давно промок от слез,
Все мои родные вдалеке.

Всюду холод, словно смерть моя;
Одинок на этом свете я.

Замерзают ноги, пуст живот,
Как бы мне согреться у огня?
Изо рта клубами пар идет,
Но приюта нету у меня.

Всюду холод, словно смерть моя;
Одинок на этом свете я,

Где-то люди вкусный плов едят
И салатов разные сорта,
Шашлыков вдыхают аромат...
Горем сыт несчастный сирота.

Всюду холод, словно смерть моя;
Одинок на этом свете я.

Хан пирует во дворце своем,
Выезжает на лихом коне,
Обогрет его обширный дом,
Он не станет думать обо мне.

Всюду холод, словно смерть моя;
Одинок на этом свете я.

Сын его заботливо одет
В новенькую шапку и халат.
У меня рубахи даже нет,
Я и грязной тряпке был бы рад.

Всюду холод, словно смерть моя;
Одинок на этом свете я.

Мой возлюбленный? Любовь моя огнем
Стала в сердце истомившемся моем.
На дорогу я гляжу во все глаза,
В ожиданьи, что вернешься ты назад.
Розы щек моих убил любовный зной,
Грудь истерзана бессонницей ночной.
Кудри черные грустят вокруг чела,
На бездолье их разлука обрекла.
С одиночеством бороться нету сил...
Кто же, кто нас так жестоко разлучил?

Взгляни, как празднично вокруг,
Вернись, ушедший в горы друг!

Занимается
Заря, будя простор,
Распускаются
Цветы на склонах гор,
Между трав уже свистят перепела,
Водопад блестит прозрачнее стекла┘
Только где ж ты?..
Все сильней моя печаль.
То с надеждой,
То с тоской гляжу я вдаль.

Взгляни, как празднично вокруг,
Вернись, ушедший в горы друг!

Всюду девушки
В долинах и в садах
Пляшут весело
Со смехом на устах.
Очи черные сурьмой подведены,
Пальцы тонкие красивы и нежны.
Та целуется, ласкается с дружком,
Та, счастливая, не помнит ни о ком.
Одинокая здесь только я одна,
Ранит сердце мне красавица весна.

Взгляни, как празднично вокруг,
Вернись, ушедший в горы друг!

От печали стали черными шатры,
Как от тени нависающей горы.
Залила волной горячей очи кровь ≈
Давит сердце мне всесильная любовь.
Нету сил,
Они покинули меня.
Не вернешься ≈
Не прожить мне больше дня!
Смерть моя тебе нужна ли? Пощади!
Иль убийство ты таишь в своей груди?

Взгляни, как празднично вокруг,
Вернись, ушедший в горы друг!

Словно дым, рассталась молодость со мной,
Счастье девичье, ты жалкий прах земной!
Я печалью испепелена,
Первый раз осталась я одна.
Сердце лопнуло,
И кровь струею бьет.
Жизнь сторонкою
Вокруг меня идет.
Видно, было предназначено судьбой
Не встречаться нам, любимый мой, с тобой.

Взгляни, как празднично вокруг,
Вернись, ушедший в горы друг!

Грудь и плечи белоснежные мои
Я для радостной готовила любви,
Губы алые,
Тоскуя и скорбя,
Сохраняла я,
Любимый, для тебя.
Одиночества безжалостный костер
Жжет и гонит за тобой в ущелье гор.
Я устала, я устала быть одной...
О, когда ж придет к душе моей покой?

Взгляни, как празднично вокруг,
Вернись, ушедший в горы друг!

Встань, кравчий, ныне снова новый год!
Цветы в саду, веселый пир идет.
Пускай печаль достанется врагу,
Друзьям же счастье ворожба несет.

* * *
Встань, кравчий, розы обвивают дом,
В саду тюльпан мелькает огоньком,
И с нетерпеньем ожидает нас
Рубаб, багряным сдобренный вином.

* * *
Встань, кравчий, расцвели в садах цветы,
И будет так до жаркой темноты.
Пока не сжег еще цветы июнь,
Мы будем пить в согласьи, я и ты.

* * *
Стройней цветка ее прелестный стан.
Я в сад ее пришел, и мне тюльпан
Израненное сердце показал.
Ее краса наносит много ран.

* * *
Как прекрасна шафранная роза весны!
Пусть всегда над тобою поют соловьи!
Будь же проклят, кто топчет побеги твои
И ломает багряные розы весны.
Пусть Господь покарает подобье свиньи,
Что жестоко ломает побеги весны.

САИД ШАМСУДДИН МАДЖРУХ

Хушхаль Хаттак ≈ ты солнце для пера,
Ты землю освежил дождем добра.
В твоих стихах афганцев жизнь видна,
Их не прошла и не пройдет пора.
Ты честь афганца слил с мечом своим,
Бесстрашьем гнал бесчестье со двора.
Свободу первый ты провозгласил,
В поэзию влил струи серебра.
Тебе подобных не видал Атак
И Кандагара темная гора.
Почтенные склонялись пред тобой,
Лишь низких не пленяла слов игра,
Владел наукой и искусством ты,
Но сабля у тебя была остра.
Ты в битву вел свободных за собой
И сочинял газели до утра.
Хушхаль, землею скрытый навсегда.
Твоей мечте вослед спешат года:
Язык пушту могучею струёй
Зальет и кишлаки и города [*2].

Империи моголов больше нет,
Твоим народом Азия горда.
Моголов время унесло с собой,
Пусть бог хранит нас от войны всегда,
Но ты, поэт, хотя лежишь в земле,
Твой дух обрел обитель для гнезда
В сердцах людских, когда под свистом пуль
На землю кровь стекала, как вода.
В Европе были Гете и Шекспир,
Для нас лишь ты поэзии звезда.
Встань от сна и прочитай нам вновь
Стихи про нашу доблесть и любовь.

Нет ныне у поэзии отца,
Такого же ей нужно храбреца.
Та сабля, что ты выпустил из рук,
Согнулась наподобие кольца,
И соловьи, тебя не видя вновь,
Из сада в сад летают без конца.
Из глаз нарциссов падает роса,
Как слезы огорченного слепца.
С бутонов алых роз стекает кровь,
От грусти высыхают их сердца.
Свеча, тебя не видя пред собой,
Оплакивает в полночь мертвеца,
И многих мест померкла красота,
Не отражая твоего лица.
Ты больше не придешь в свои края,
Но помнит сына родина твоя.

О, пробудись, восстань, возьми опять
Свой меч, чтоб с трона свой народ созвать.
С афганцами в стихах заговори
И осуди бесчестия печать.
Из уст вождя и горечь нам сладка.
Вели ≈ и в пропасть прыгнет наша рать!
О, дай урок афганской чести нам,
Чтоб с европейцев нам пример не брать.
Ты видел в жизни горе и печаль,
Так научи ж нас их превозмогать!
И вот в ответ ≈ глухая тишина.
Ужель тебя обидела страна?

Вот утро! Вновь разлука с ночью, дивно.
Мне новый свет надежду прочит, дивно.
Любимая снимает покрывало:
Испытан мир, он не порочен, дивно.
Смотрите: ветер покрывало сбросил,
Луна из тучи выйти хочет, дивно.
И раньше красота ее блистала,
Теперь она звенит, рокочет, дивно.
Вот в зеркало, полна сама собою,
Она свои вперила очи, дивно.
В распущенных кудрях сокрыты беды,
Она гребенкой гонит прочь их, дивно.
В саду цветы стыдятся, дорогая,
Коль ты внезапно захохочешь, дивно.
Луна с тобой соперничать хотела,
Но постарела в эти ночи, дивно.
Сегодня ты стыдишься даже близких,
Но взором побеждаешь прочих, дивно.
Меня легко ты покорила страстью,
Но жар мой вечен, пыл мой прочен, дивно.
Любя тебя, я всех своих покинул,
Мой рот молитву лишь бормочет, дивно.
Что? На твоем челе рубцы от сабли?
Пусть сталь в живой крови омочат, дивно.
Я сам изранен горькою печалью,
И кровь в моей груди клокочет, дивно.
Смотри, Маджрух, погасшими глазами
На ту, что вдруг смежила очи, дивно!

О доктор, боль любви ≈ лекарство и недуг,
С постели встану я, когда придет мой друг.
С подругою, нарцисс, соперничать не смей,
Но нега есть в тебе, когда ты равен с ней.
Над розой мотылек кружится без конца,
Когда ж не отвратит красавица лица?
Желанье счастья ≈ сон. Как много в нем измен,
У каждого всегда желанье перемен.
Вот падает один, над ним другой встает,
Когда ж из праха он взойдет на небосвод,
Довольный праздностью, свою забывши честь,
Склонишься ты пред тем, кто даст тебе поесть.
Лишь только тот, кто свет несет в своем челе,
Для блага общества полезен на земле.
И старец, и юнец мечом или пером, ≈
Оружием одним сражаются с врагом.
Не спит афганец, нет; он умер. Азраил
Скорее, чем поэт, его бы пробудил.
Всемирный караван давно ушел вперед.
Когда же этот сон губительный пройдет?
Шейх спит, а юноша счастливый ловит миг.
Грешны пред родиной младенец и старик,
А я иль ахаю, иль слезы лью о вас...
Когда ж тебе, Маджрух, другой подарят саз [*3]?

Примечания

[*1] Анчал ≈ свободный конец сари, который женщины в Индии накидывают себе на голову.

[*2] Поэт имеет в виду возрождение языка афганцев, пушту, объявленного в 1936 году государственным языком Афганистана.

[*3] Саз ≈ струнный щипковый музыкальный инструмент.

[ << ] [ Начала Этногенеза ] [ Оглавление ] [ >> ]