5.3. Инквизиция в борьбе с ересью антисистем

"Сто сарацинов я убил во славу ей,
Прекрасной даме посвятил я сто смертей,
Но наш король - лукавый сир -
Затеял рыцарский турнир.
Я ненавижу всех известных королей!"

В.Высоцкий

Своим рождением святая инквизиция как малосимпатичный социальный институт была целиком обязана тому грандиозному наплыву антисистем, который захлестнул Западную Европу в X-XI веках. Балканская антисистема богумилов, продолжавшая традиции манихейства, дала обширные метастазы в католической Европе, переживавшей в это время очередной идеологический кризис. В Италии возникла на базе манихейства антисистема патаренов, в Лангедоке - антисистема альбигойцев-катаров, в южной Франции появились вальденсы. В 1022 году начались первые преследования катаров, сумевших создать на базе Тулузского графства собственное государство, в котором манихейская ересь альбигойцев стала государственной религией.

Развив учение Мани, альбигойцы обогатили его тысячелетним опытом католицизма. Они учили [10,36], что нет единого Бога, а есть два бога, которые оспаривают господство над миром. Это соответственно бог добра и бог зла. Бессмертный дух человеческий устремлен к богу добра, но бренная его оболочка тянется к темному богу. Земля, согласно катарам, не могла быть сотворена богом, ибо это означало бы, что бог сотворил нечто порочное. Одним словом, на все лады перепевался все тот же старый манихейский мотив, причем самое страшное было в том, что бог добра и бог зла окончательно уравнивались в правах и все земное, все, что привязывало людей к этой бренной жизни, объявлялось изначально порочным и подлежащим уничтожению. Кроме того, катары вступили в конфликт с католической церковью, отвергнув традиционные христианские символы веры. Собственно говоря, после этого альбигойское учение перестало быть христианской ересью, поскольку вместе с отречением от символов веры альбигойцы заявили, что евангельский рассказ о Христе является выдумкой католических попов. Сохранились свидетельства современников, пунктуально записанные первыми инквизиторами, что тогдашний граф Тулузский Раймунд VI открыто заявлял о том, что он не признает католических таинств, отрицает святую Троицу, ад и чистилище, а земную жизнь именует творением Сатаны. И если обрядовая сторона верований - это в общем-то дело вкуса и традиций конкретных людей, то признание своего собственного существования плодом усилий Сатаны уже напоминает некую чисто клиническую патологию ненависти к жизни, роднящую Тулузского графа с нацистами и маздакитами.

Альбигойцами был принят к руководству старый римский принцип времен империи - "Tura perjura, secretum prodere noli!", что в переводе с языка средневековой схоластики означало примерно следующее: "Клянись и лжесвидетельствуй, но не раскрывай тайны". Под тайной понималось тайное альбигойское учение, имевшее как и положено для антисистемы своих посвященных и своих слепых исполнителей. Кому-то из современных исследователей этот принцип кажется чрезвычайно человечным [36], однако можно себе представить, как к нему относились не принадлежащие к антисистеме люди в те времена, когда честное слово рыцаря ценилось на вес золота, а все коммерческие сделки заключались на уровне пресловутого "джентльменского соглашения". Антисистема, естественно допускающая ложь по отношению к внешнему миру как поведенческий стереотип, оказалась таким образом вне закона, и против нее в 1209 году был провозглашен крестовый поход и организована святая инквизиция.

Однако только к 1245 году в ходе нескольких кровопролитных Альбигойских войн антисистема катаров была полностью уничтожена, а вместе с ней погибли и мелкие антисистемы вроде вальденсов и патаренов. Тайна и сугубая скрытность, окружавшие культ альбигойцев, если таковой вообще можно считать культом, принудили церковь, руководившую идеологической борьбой с альбигойцами, прибегнуть к аналогичным методам противодействия, ибо нередки были случаи, когда важный свидетель или обвинитель на процессах против катаров, или человек, решивший порвать с альбигойской антисистемой, погибал от яда, щедро добавленного в вино рукой человека, давшего обет не проливать крови. Поэтому анонимность свидетельских показаний на первых инквизиторских процессах была вызвана прежде всего необходимостью защитить свидетелей от мести со стороны идейных последователей и соратников обвиняемых. Первая инквизиция была еще весьма далека от превращения в антисистему и восприятия полуманихейских идей Блаженного Августина.

Инквизиция, борясь с антисистемами, постепенно сама все больше и больше перенимала из их арсеналов, незаметно для себя превращаясь из чисто оборонительного средства во вполне самостоятельную антисистему. Этот процесс протекал достаточно долго, хотя было подмечено, что в большинстве случаев, когда ведется борьба с антисистемой, в рядах противников антисистемы наблюдается постепенное восприятие некоторыми индивидуумами идеологии антисистемы, так сказать антисистемная индукция, приводящая к образованию новых клонов антисистемы.

Последняя антисистема, с которой инквизиция вступила в борьбу, защищая интересы церкви, а не свои собственные, была антисистема тамплиеров или храмовников, официально именовавшаяся "орден рыцарей Иерусалимского храма". Созданный в годы крестовых походов в Святую землю, постепенно он воспринял некоторые из восточных ересей и превратился из нормального рыцарского ордена в классическую антисистему, чему немало способствовала специфическая полувоенная организация ордена. В отличие от, скажем, Тевтонского ордена или ордена меченосцев, первоначально храмовники преследовали вполне благие цели и только затем превратились в антисистему, чему способствовала и интернационализация ордена, делавшая непринципиальными национальные традиции отдельных рыцарей, вынужденных подчиняться общим уложениям ордена.

Беспринципность храмовников стала притчей во языцех, а во время боевых действий в Святой земле тамплиеры неоднократно вступали в союз с неверными и даже воевали против палестинских сюзеренов из числа своих же крестоносцев. Фактически орден превратился в надэтническое и надгосударственное образование, начавшее оказывать весьма серьезное влияние на ход европейской истории. Для того, чтобы избавиться от контроля со стороны духовных властей (а от светских властей орден уже давно был практически независим), ордену надо было выработать свою собственную идеологию, отличную от господствующей католической. Это и привело в конце концов рыцарей ордена к отречению от христианства и исповеданию культа, напоминающего помесь манихейства с сатанизмом.

Как отмечали почти все исследователи вопроса, духовная связь храмовников с культурной традицией александрийских гностиков и альбигойцев почти очевидна, поэтому и реакция святой инквизиции была аналогичной - почти через 60 лет после окончания Альбигойских войн орден храмовников был разгромлен в ходе нескольких процессов. Сейчас мы даже не можем со всей определенностью обсуждать тонкости философии тамплиеров, так как в ходе этих процессов были уничтожены почти все свидетельства, а добытые традиционно инквизиторскими методами показания обвиняемых нельзя принимать на веру. После этих процессов инквизиция сама переродилась в классическую антисистему и приняла на вооружение уже упоминавшуюся выше доктрину Августина Блаженного об изначальной предопределенности людей к аду или раю. Возникшие позднее орден Иисуса и некоторые другие церковные учреждения были уже как и Вторая инквизиция вполне нормальными заурядными антисистемами, обессмертившими свое имя "охотой на ведьм" и исчезнувшими за редким исключением во мраке истории.

5.4. Деятели Просвещения - идеологи антисистем

"Господа демократы, вы знали примеры,
Когда ваши коллеги учинили террор,
Истребили цвет нации мечом Робеспьера
И Париж по сей день отмывает позор."

И.Тальков

Эпоха Возрождения, давшая миру столько замечательных шедевров и так обогатившая современную ей науку философским наследием античности, возродила к жизни и тени древних культов и антисистем. Когда пришла пора эпохи Просвещения, то все эти идеи, многократно похороненные людьми, как смрадные гады повылезали из своих берлог, ибо новым антисистемам, порождавшимся новыми временами, нужна была своя идеологическая база. Само интересное, что идеология новых "хозяев жизни" поразительным образом перекликалась со средневековыми сатанистскими измышлениями, хотя посылки этого были совсем другими.

Удивительно, что люди, считавшие себя гуманистами и заслужившие у потомков название просветителей, обогатили теорию и практику антисистем множеством новых приемов и идеологических находок, вроде все той же пресловутой климатической сегрегации, изобретенной почтенным гуманистом Монтескье или измышлений другого гуманиста, Дени Дидро,написавшего столь философские по его мнению стихи:

Кишкой последнего попа
Последнего царя удавим.

Здесь как нельзя лучше просматривается так сказать сугубо избирательный гуманизм этих деятелей, идейные последователи которых ухитрялись клясться друг другу в бескорыстном служении гуманистическим идеалам человечества и тут же отправлять многие сотни представителей этого самого человечества на эшафот. Вслед за преклонением перед гением предков пришло, как отрицание всего накопленного опыта, нигилистическое отношение ко всем ценностям культуры и цивилизации. Один из этих не к ночи буде помянутых гуманистов так высказался по этому поводу: "Я также твердо убежден в том, что Бога нет, как и в том, что Гомер был глупцом". Тут уже какие-либо комментарии просто излишни. Вслед за отрицанием каких бы то ни было авторитетов и традиций пришло и наплевательское отношение к человеческой жизни как таковой, а место выверенных веками моральных ценностей заняли бредовые идеалы сектантских или "свергательских" общин, членам которых было в принципе все равно, что именно свергать, лишь бы свергать.

Статистика, которая все-таки относится к числу точных наук, свидетельствует, что после Великой французской революции большую часть членов революционного Конвента составляли представители различных антисистем. В дальнейшем несмотря на свои "гуманистические" идеалы эти антисистемы вступили в борьбу друг с другом, и в конечном итоге почти полностью взаимоуничтожились.

Еще один известный гуманист - Жан Жак Руссо - полагал, что человеку от природы присуще естественное сострадание, самосохранение и доброта, и только прогресс культуры привел к социальному и нравственному регрессу в условиях неограниченного господства частной собственности. Об этом говорили в свое время еще Лао Цзы и Антисфен Афинский, однако в новые времена эти почти безобидные измышления подвели идеологический базис под проведение всевозможных "культурных революций".

Еще до наступления эпохи Просвещения итальянский мыслитель Никколо Макиавелли в трактате "Государь", вышедшем в свет уже после его смерти - в 1532 году, изложил основные положения учения, известного в теории морали как макиавеллизм. Позднее очень многие гуманисты и вольнолюбцы использовали это учение для теоретического оправдания действий той или иной антисистемы. Макиавелли писал, что тот, кто "хотел бы творить одно только добро, неминуемо погибнет среди стольких чуждых добру". Значит, люди склонны ко злу, и только необходимость приводит их к добродетели. Эта необходимость раскрывает себя как основанная на силе власть. При этом особо добродетельным считается только добросовестный член антисистемы, исполняющий беспрекословно ценные указания "учителя" и усиленно стремящийся воплотить в жизнь бредовые идеи антисистемы любой ценой. Ради достижения этих целей члену антисистемы позволено абсолютно все, для него не существует моральных норм. Разумеется, сам Макиавелли разрабатывал свое учение под конкретные задачи конкретной антисистемы, но оно оказалось достаточно универсальным и с успехом применялось всеми антисистемами более поздних времен на практике. Можно сказать, что идеи Макиавелли имеют непреходящую ценность для антисистем - и сейчас они успешно эксплуатируются антисистемами во всех уголках Земли. Согласно Макиавелли, член антисистемы, руководствующийся этим учением, должен быть "великим притворщиком и лицемером", лидер антисистемы должен внушать всем людям "любовь и страх", антисистема должна побеждать врагов "силой и обманом", а также используя "хорошо применяемые жестокости". Простой же народ надо заставить "верить силой" в идеалы антисистемы. Прошли века, но и сейчас всем слишком хорошо знакомы эти методы политической и идеологической борьбы ...

Злобствующий гуманизм эпохи Просвещения проложил дорогу последующим философским учениям, спекулирующим на социальном неравенстве и нищете народных масс ради достижения своих корыстных целей. Можно считать, что все эти люди, называемые гуманистами, действительно были честными, добрыми и порядочными людьми, но их умозаключения стоили жизни многим тысячам других не менее добрых и порядочных людей. Косвенно ответственность за злодеяния "борцов за социальную справедливость" и "борцов за свободу" ложится и на плечи этих людей, в тиши кабинетов обосновавших и оправдавших какими-то высокими идеями гнусное и абсолютно бессмысленное уничтожение множества себе подобных. Их пример оказался по-своему заразительным для несостоявшихся гениев и бонапартов всех политических расцветок. Монтескье, Руссо, Вольтер, Дидро, Шефтсбери, Хатчесон и их соратники, призвав к свержению идеологической монополии церкви незаметно для всех и, по всей видимости для себя, подготовили общество к отрицанию не только средневековой схоластики, но и моральных норм, выкристаллизовывавшихся на протяжении многих веков. Конечно это не оправдывает и антисистемы консервативного толка, вроде той же инквизиции или ордена иезуитов, который по меткому выражению писателей- "сатириконцев" человечество помимо своей воли носит на шее уже давно. Жан де ла Брюйер вряд ли предполагал когда писал свои "Характеры Теофраста", что он как и Руссо фактически натравливает своих вольнодумствующих читателей на тех самых вельмож, дворян и монахов, среди которых было немало и вполне порядочных людей. По ла Брюйеру аристократия "творит одно лишь зло", поэтому ее судьба была предрешена. Джинн был выпущен из бутылки и сотворил свое черное дело.

5.5. Экзистенционализм как философская основа антисистемы

"Я мыслю, следовательно существую.
Но значит ли это, что тот, кто не
мыслит - не существует?"

Экзистенционалюшка.

Экзистенционализм (от латинского exsistentia - существование) как философское учение возник по историческим меркам относительно недавно. Его основоположниками принято считать Карла Ясперса, Мартина Хайдеггера, Габриэля Марселя, Альбера Камю и Жана Поля Сартра, создавших под влиянием философии Ницше, мистических идей Серена Кьеркегора и христианских исканий Федора Михайловича Достоевского новое философское учение. Основной идеей экзистенционализма было положение о том, что для того, чтобы выйти из круга зачастую неразрешимых проблем бытия в современном мире индивид должен преодолеть свое "неистинное" существование и обрести свою индивидуальную экзистенцию. То есть, подобно некоторым из рассмотренных нами ранее философских школ, решение проблем развития этнических и социальных систем экзистенционалисты видят не в их постоянной модернизации в процессе поддержания жизнеспособности, а в решении каждым человеком встающих перед ним проблем сугубо самостоятельно. Таким образом полностью игнорируется взаимодействие индивидов внутри систем, которые они составляют, будь то этнос, семья или государство, а условием возвращения личности к подлинности считается безусловное признание индивидом своей ничем не ограниченной свободы. Экзистенционалисты подобно анархистам противопоставляют свободу и необходимость, свобода индивида по их учению не должна ограничиваться чем-либо, в том числе и нормами морали. Это приводит их к тому положению, когда по словам И.С.Кона "фактически ... стирается грань между добром и злом, свобода превращается в произвол, а ответственность - в полную безответственность".

Одним из основоположников экзистенционализма был Карл Ясперс [7], согласно философским построениям которого "пустота" или "вакуум" не есть ничто, а представляет собой нечто трансцендентное мысли и потому лежащее за пределами любого возможного знания. С этой точки зрения любое соединение людей вокруг какой-либо позитивной истины является неподлинным и, соответственно, неполноценным. Только при отсутствии знания не возникает разногласий и осуществляется экзистенциальное объединение, упраздняющее разнообразие как принцип [2]. Ясперс хотел, "пребывая в истории, выйти за пределы всего исторического, достигнуть всеобъемлющего, что недоступно нашему мышлению, но коснуться чего мы все-таки можем - пояснить смысл истории" [2,7]. Таким образом "бездна" абсолютизировалась как мир без времени и без истории. Аналогичное специфическое отношение ко времени отмечалось и в трудах российского экзистенционалиста Н.Бердяева, реанимировавшего некоторые положения, разработанные еще Августином Блаженным: "Время не только разорвано на части, но одна часть его восстает против другой. Будущее восстает на прошлое, Прошлое борется против истребляющего начала будущего ... Будущее есть убийца всякого прошлого мгновения. Будущее пожирает прошлое, чтобы затем превратиться в такое же прошлое ... Разрыв между прошлым и будущим есть основное зло времени нашей мировой действительности." [32]. Следовательно, лишен этого зла только мир без времени, то есть "бездна" или "вакуум".

Подобные же нигилистические взгляды высказывались Н.А. Бердяевым и по вопросам теории этнических взаимодействий [5]. Только тут злом считалось уже наличие собственно этнического разнообразия, привязанность этносов к конкретным ландшафтам, что по мысли Бердяева и приводит к возникновению и эскалации кровопролитных военных конфликтов. Отсутствие этих локализующих факторов, своеобразный этнический "вакуум", и есть согласно воззрениям Бердяева идеальное состояние человеческого общества. Поразительно, насколько эти его мысли, как и приведенная выше цитата, точно соответствуют классическим установкам антисистемной идеологии, характеризующейся помимо прочего и футуристическим восприятием времени. Вслед за античными гностиками, манихеями и средневековыми альбигойцами Бердяев считал мир природы и истории "падшим", уничтожающим человеческую оригинальность. Он является сферой страдания и насилия, и поэтому только свободная от него душа может достичь своей истинной экзистенции.

Другой основоположник экзистенционализма, Альбер Камю, пришел к тем же выводам исходя из совершенно других посылок. Исходным для его философии было понятие абсурда. Человек инстинктивно привязан к жизни, стремится к ней, однако он существует в мире, который ему чужд, иррационален и абсурден. Бессмысленно поэтому и само существование человека. У Жана Поля Сартра окружающая человека социальная среда также как и у Бердяева выступает как анонимный носитель насилия по отношению к индивиду. Нравственные концепции Сартра неизменно перекликаются с категорическим императивом Канта, а осуществление этого внутреннего императива выступает у Сартра как акт искупления аморальности общества. Так предавалось анафеме само существование любых социальных систем и человеческих коллективов.

Мартин Хайдеггер также считал сферу социальной жизни неподлинным существованием, в котором личность перестает быть самой собой, поскольку подчиняется общественному мнению и действующим нормам морали. То, что эти моральные нормы служат цели сохранения социальной системы как гаранта нормального существования составляющих ее индивидов, Хайдеггером полностью игнорируется, он видит только ограничивающие свободу личности моральные требования. Поэтому благом по Хайдеггеру является страх перед окончанием жизни, помогающий человеку освободиться от общественных связей, предстающих в виде олицетворения абсолютного зла. Таким образом, учение Хайдеггера, как и других экзистенционалистов, направлено на уничтожение социальных и этнических связей человека, то есть на его десоциализацию и деэтнизацию, превращение в Ивана, не помнящего родства. Эти черты позволяют нам классифицировать экзистенционализм как учение, непосредственно ориентирующее своих последователей на разрушение системных связей, то есть на уничтожение самих систем, поскольку системы характеризуются именно наличием внутрисистемных связей между элементами, разрушение таких связей означает смерть системы. Именно поэтому мы и классифицируем экзистенционализм как безусловно антисистемную философию. Здесь мы как и в случае с философами-просветителями сталкиваемся со своеобразным антисистемным феноменом, когда основоположниками философии антисистем оказываются вполне цивилизованные и мирные люди. Да, на долю экзистенционалистов выпали такие испытания, как колоссальные социальные потрясения, две мировые войны и последовавшая за ними не менее страшная и разрушительная холодная война, однако их перенесли и многие миллионы других людей во всем мире, которые тем не менее не опустились до утверждения жизнеотрицающей идеологии крайнего индивидуализма, характерного для экзистенционализма. Даже свойственная в определенной степени российской интеллигенции тяга к углубленному самокопанию, восторженно приветствуемая экзистенционалистами, не привела к массовому распространению экзистенционализма, поскольку его разрушительные установки инстинктивно отвергались большинством представителей этносов.

5.6. Ницшеанство и развитие нацизма

"- Штирлиц, вы - еврей!
- Что вы, Мюллер, я русский!
- Ага, а я - немецкий."

Современный фольклор.

Нацизм появился на мировой арене в начале XX века неожиданно, как чертик, внезапно выпрыгнувший из табакерки. Однако загнать этого чертика обратно в табакерку до сих пор не удалось несмотря на все усилия всего человечества. А между тем его возникновение в действительности не было ни внезапным, ни неожиданным. Нацизм как и все другие антисистемы является наднациональным по своей природе, однако вырос он на германской почве, обильно удобренной имперским шовинизмом и подготовленной к посеву ницшеанской философией.

Фридрих Ницше творчески переосмыслил идейное наследие немецкой философии, в частности концепции Артура Шопенгауэра и Макса Штирнера, а также привлек устную традицию зороастризма. На этом фундаменте он и построил собственную теорию "сверхчеловека", поразительным образом перекликающуюся с умственными исканиями Родиона Раскольникова в романе Достоевского "Преступление и наказание". Шопенгауэр утверждал, что "Страдание - вот истинный удел человека. Жизнь ... всегда протекает трагически, и особенно трагичен ее конец. Смерть - это конечный вывод, resume жизни, ее итог...". По Шопенгауэру человек может прийти к вечной добродетели через отрицание воли к жизни. "Истинный философ ... не будет бояться смерти, ибо он уже и в жизни знает, что он есть ничто". У Макса Штирнера мы обнаружим другую крайность - высшей реальностью и творцом всех ценностей объявляется конкретная индивидуальная личность. Штирнер сделал вывод, что любые общественные институты, моральные нормы и законы враждебны личности. Чтобы стать подлинно свободным, человек должен отбросить такие сковывающие его сознание понятия, как нравственный долг, обязанность, и руководствоваться только лишь своими собственными интересами.

На этом фундаменте Ницше начал возводить собственный храм личности. Ему удалось вскрыть ущербность современных ему демократических теорий и фарисейской религиозной морали, однако на том основании, что они не могут удовлетворять нормального человека, он призывал к "переоценке ценностей" и уничтожению существующих моральных норм. Главным принципом философии Ницше была так называемая "воля к власти". Он писал, что "необходимо уничтожить мораль, чтобы освободить жизнь". "Сверхчеловек" Фридриха Ницше - отнюдь не бульварный супермен, спасающий красоток, это личность, стоящая "по ту сторону добра и зла". Не случайно в последствии культ "сверхчеловека", отрицание морали, воля к власти и другие идеи Ницше были восприняты нацистами [6], объявившими его своим идейным и духовным вождем. Еще в прошлом веке Ницше писал: "...благо войны освящает всякую цель"[37]. Его призыв "живите ... своей жизнью повиновения и войны" является идеальным лозунгом для любой антисистемы. Изложенные от лица древнего пророка Заратустры идеи привлекли нацистских лидеров тем, что позволяли оправдать любые зверства в отношении "людей второго сорта" со стороны "сверхчеловеков", к которым причисляли себя и своих последователей нацистские вожди. Так средневековый макиавеллизм воскрес в эпоху успехов науки и технического прогресса, перевоплотившись в ницшеанстве и обретя вторую жизнь вместе со вседозволенностью сатанизма [27] в Германии времен "третьего рейха".

5.7. Троцкизм и левые идеологи антисистем

"Проберемся тайком на "Аврору"
И стрельнем, куда надо стрельнуть -
Не попасть, так хотя бы пугнуть ..."

Современный студенческий фольклор.

Троцкизм как учение сформировался почти синхронно с нацизмом и экзистенционализмом, однако он органично вырос из большевизма и не был никак связан с двумя предыдущими антисистемными концепциями, однако мы рассматриваем его в том же контексте исторической эпохи.

Первоисточник [38] определяет троцкизм как программу "борьбы в целях сохранения ленинского наследия и продолжения его дела - власти пролетариата в форме советской демократии, борьбы за мировую социалистическую революцию против отчаяного сопротивления буржуазии и ее социал-демократических лакеев, против извращения ленинизма и измены ему сталинских узурпаторов.". Сам Лев Троцкий писал: "Социальная ненависть рабочих к бюрократии - это и есть в глазах кремлевской клики "троцкизм"". Однако если заменить выражения типа "сталинских узурпаторов" на "русских великодержавных шовинистов", "презренных право-троцкистских выродков" или "красно-коричневых националистов", то путем простой замены персон можно легко получить цитату, типичную для большевистской прессы соответственно 1914-1917, 1926-1932 и 1991-1993 годов соответственно. Как видим, принципиального различия нет, а меняются лишь ярлыки, что дает возможность говорить о том, что все эти антисистемы имели один корень и различия их сугубо формальны. Троцкизм был просто наиболее последовательным в своей "антисистемности", не связав себя ни с одной страной и оставшись чисто наднациональной деэтнизированной антисистемой. А троцкистская теория перманентной мировой революции самым удивительным образом перекликается с взглядами античных гностиков на то, что "в огне обновляется природа".

Левые антисистемы выросли на философской основе марксизма, с которым однако многие из них не имели ничего общего уже в самом начале своей деятельности, трансформировав это учение до неузнаваемости под свои конкретные нужды. Для всех них общим был принцип классовой сегрегации, вот только на классы они делили этнические системы совершенно произвольно, руководствуясь примерно теми же соображениями, что и маздакиты. В принципе, германские нацисты, провозгласившие принцип соблюдения чистоты "арийской расы" на деле вынуждены были постоянно отступать от него во благо родной антисистемы, уничтожая "истинных арийцев" и привлекая на службу "полуиудеев". Для антисистем этого типа было вполне естественно, что "борцами за дело мирового пролетариата" оказывались люди, вообще никогда не работавшие руками и не делавшие ничего ради того государства, в котором они жили. А пролетариат своей родной страны почему-то не воспринимался этими "борцами" как часть того самого "мирового пролетариата", за дело которого они так активно боролись. Поэтому для них естественным было и руководство пролетарским движением в лице недоучившегося семинариста, студента-диссидента или уголовника, вдруг ставшего благородным "экспорприатором".

Большевизм как руководящая линия поведения, сочетающая полную беспринципность в достижении своих как правило корыстных целей с разнузданой демагогией о борьбе за общее благо оставил далеко позади средневековый макиавеллизм и жалкие экзистенционалистские изыскания. Вульгарная трактовка понятий социальной справедливости и равенства дала повод к уничтожению многих тысяч ни в чем не повинных людей. Причем в последствии у руля борьбы за дело рабочего класса опять таки оказались люди, ничего общего с этим самым рабочим классом не имевшие. В силу широкой известности источников мы не будем приводить здесь цитаты, подтверждающие изложенные выше мысли, а ограничимся лишь констатацией известных фактов. Безусловно в такой небольшой по объему работе просто невозможно даже сжато изложить теорию вопроса о философских основах большевистских и необольшевистских антисистем. Отметим лишь, что традиции большевизма поддерживаются сейчас антисистемами, не имеющими ничего общего с принципом классовой сегрегации, хотя сегрегация по идеологическим признакам остается в их арсеналах даже несмотря на официальное утверждение права на свободу совести.

6. Роль антисистем в современном мире и их современная философия

""За" голосуют тысячи рук
И высоко наш флаг.
Синее небо, солнца круг -
Все на месте, но что-то не так..."

В.Цой

В настоящее время как и прежде появляются новые антисистемы, поскольку продолжается процесс этногенеза, закономерным продуктом которого они и являются. Вместе с тем, как было отмечено выше, возможности антисистем растут вместе с развитием цивилизации. Все это приводит к возникновению такой ситуации, когда даже незначительная по прежним масштабам антисистема может получить в свои руки средства решения своей сверхзадачи, а именно уничтожения всего материального в пределах досягаемости. Поэтому неизмеримо возрастает и та роль, которую могут играть антисистемы в современном мире. Соответственно возрастает и исходящая от них опасность для отдельных этнических систем и всей земной цивилизации в целом. На этом фоне особо остро встает проблема объединения на постоянной основе всех систем, заинтересованных в эффективном противодействии современным антисистемам. Ранее подобные объединения возникали по мере надобности в ходе, например, мировых войн, однако современный уровень развития средств уничтожения, которые могут оказаться в распоряжении антисистемы, не дает уже времени на поиск возможных союзников для борьбы с антисистемой.

С другой стороны современные политики должны понимать, что использование антисистем для решения каких-либо задач сугубо в своих государственных, а тем более в личных своекорыстных интересах в наше время уже абсолютно недопустимо, поскольку это означает культивирование антисистем и существенно повышает опасность катастрофических последствий не только для политических противников, но и для собственного государства. В этих условиях необходим добровольный согласованный отказ всех сторон от использования антисистем и оказания им какой бы то ни было помощи во избежание опасности со стороны антисистемы, которая может выйти из под контроля. Следует также иметь ввиду то, что необходимо избегать в межгосударственных отношениях применения методов, типичных для антисистем в целях недопущения перехвата антисистемами инициативы в международных делах и формирования ими посредством средств массовой информации соответствующего общественного мнения. Крайне необходимо также проведение соответствующей разъяснительной работы об опасности формирования "образа врага" и допущения в этнических и социальных системах сегрегации по каким-либо признакам, а также разъяснение необходимости политической изоляции антисистем и нейтрализации возможных негативных последствий их деятельности.

Что же касается философских основ современных антисистем, то тут наблюдается устойчивая тенденция к реанимации философских учений древних антисистем и их адаптация к современным условиям. Так, в современной нам западной Европе наряду с существующей до сих пор антисистемой иезуитов предпринимаются достаточно успешные попытки возрождения антисистем тамплиеров [36], меченосцев, сатанистов [15,16,20,25,26], нацистов и некоторых других. Зарождаются местами и совершенно новые антисистемы, но по фундаментальному закону развития антисистем они всегда наследуют большую часть опыта и традиций своих предшественников независимо от того, какой философской доктрины они официально придерживаются.

Вместе с тем философская мысль не стоит, естественно, на месте и периодически преподносит нам очередные образцы типично антисистемного подхода к решению философских проблем. Причем появляются они абсолютно равновероятно как из под пера философа-материалиста, так и из каких-то потаенных умствований очередного идеалиста-экзистенционалиста, что в принципе доказывает, что негативное мироощущение конкретного индивида не зависит от его убеждений и даже мировоззрения, то есть эти показатели не могут быть определяющими во взаимоотношениях индивида и антисистем. Принятие решения о конкретном отношении к конкретной антисистеме всегда лежит в "полосе свободы" конкретного человека.

7.Заключение

"Вот что, ребята: пулемета
я вам не дам."

Фильм "Белое солнце пустыни"

Мы рассмотрели, насколько это позволял небольшой объем этого труда, специфику философских учений и концепций, используемых такими своеобразными участниками процесса этногенеза, каковыми являются антисистемы. Собственно предмет теории этногенеза достаточно далек от философских проблем и их решения, однако именно использование категорийного аппарата теории этногенеза позволило нам вычленить то общее, что было во многих философских системах, прямо или косвенно порицающих существование материального мира.

Однако сразу следует оговорить, что в принципе философские идеи не имеют и никогда не имели ничего общего с антисистемами, поскольку для любой антисистемы гибельны контакты со свободной философской мыслью. Ведь как говорилось выше, антисистема может приспособить или трансформировать под свои нужды любую, самую безобидную идеологию. Мы отдаем себе отчет, что по идее возможно и использование какой-нибудь антисистемой мыслей и положений, изложенных в данной работе. Вместе с тем некоторые философские учения в силу своей специфической направленности как бы специально приспосабливаются авторами для последующего использования их антисистемами. Как правило эти учения уже в исходном варианте содержат определенные положения, являющиеся весьма ценными для антисистем. Обычно это стандартный "джентльменский набор" антисистемы, включающий концепцию оправдания разрушительного воздействия антисистемы на окружающие системы борьбой за грядущие блага и процветание, наступление которого всякий раз откладывается на не вполне определенный срок, концепцию деления индивидов на "своих" и "чужих" по какому-либо более или менее искусственному признаку, и методику оправдания уничтожения "чужих" якобы существующими их отличиями от "своих", предопределяющими их неполноценность. Кроме того, необходимым, хотя и необязательным, атрибутом такой философской доктрины является по большей части немотивированное охаивание всех исторических конкурентов, включая сюда и крайне консервативные по своей природе этнические традиции, служащие во все времена главным препятствием для развития и распространения антисистем.

Как отмечал в своей основополагающей для теории антисистем работе Лев Николаевич Гумилев [2], антисистемы могут побеждать политически и экономически, но никогда - идеологически. В силу каких-то неизвестных нам пока природных закономерностей негативное мироощушение не может стать доминирующим для большинства людей. Именно поэтому как правило однозначны оценки деятельности антисистем учеными, стоящими на различных философских позициях, как, например, И.С. Коном [12], Низам ал-Мульком [13] и Лопе де Вега [18]. Эти люди жили в разные времена, все они оставили значимый след в истории философии и несмотря на то, что понятие "антисистема" было им незнакомо, достаточно точно выделяли их из числа нормальных этнических систем и оценивали весьма отрицательно.

С другой стороны, было немало людей, позитивно оценивавших например философию Ницше, однако далеко не все они примкнули к нацистам. Здесь следует четко отделить идеологов антисистем от самих антисистем и тем более от их действий. Действительно, формально ни Лао Цзы, ни философы- энциклопедисты не несут ответственности за деяния своих идейных последователей, как истинных, так и мнимых. Действия этих людей лежали в "полосе свободы", где каждый индивид волен поступать как ему нравится, и не вина этих философов, что некоторым людям, имевшим негативное мировосприятие, нравилось убивать, оправдывая свое поведение тем, что эти философы объяснили им целесообразность подобного поведения. Так что если и предполагать какую-либо ответственность идеологов антисистем за свои философские изыски, то ответственность эта чисто моральная.

Выше мы говорили о необходимости координации противодействия антисистемам в современных условиях. Однако при организации такой работы ни в коем случае не следует забывать, что антисистема существует как целое. Ее отдельные члены могут быть достаточно несимпатичны сами по себе, но их нельзя отождествлять с антисистемой и тем более возлагать на них всю полноту ответственности за ее действия. Каждый член антисистемы может и должен отвечать только за содеянное лично им. Поэтому сейчас борьба с антисистемами должна вестись не путем физического уничтожения всех членов антисистемы, как это было в средние века [25, 27], а путем создания условий, в которых антисистемы не могут нанести сколько-нибудь ощутимый ущерб нормальным этническим системам. Ведь не следует забывать, что антисистема - такой же равноправный продукт процесса этногенеза, как например этнос или химера. Нельзя призывать к уничтожению антисистем, надо добиваться их нейтрализации. Вместе с тем действия антисистем во все времена остаются достойными осуждения со стороны любого представителя любого этноса.

В заключение хотелось бы поблагодарить людей, оказавших большую помощь при написании и оформлении этой работы: сотрудников Главного Управления внутренних дел Санкт-Петербурга и Ленинградской области С. А. Турилова и В. Баркевича, научного сотрудника Государственной публичной библиотеки имени М. Е. Салтыкова-Щедрина И. В. Киселева, технического и коммерческого директора производственно- коммерческой фирмы SET С. А. Шахтахтинского и сотрудника ТОО "Виктория" М. М. Семашко, а также всех, кто сделал возможным выход в свет этой небольшой работы.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1.Гумилев Л.Н. Тысячелетие вокруг Каспия. М., 1993.

2.Гумилев Л.Н. Этносфера. История людей и история природы. М., 1993.

3.Плеханов Г.В. Избранные философские произведения. В 5-ти томах, том 3-й. М., 1957.

4.Росенко М.И. и М.Н. Россия как отечество: исторические судьбы и современность. СПб., 1992.

5.Бердяев Н.А. Судьба России: Опыты по психологии войны и национальности. М., 1918.

6.Фест И.К. Гитлер. В 3-х томах. Пермь, 1993.

7.Jaspers K. Vom Ursprung und Ziel der Geschichte. Zurich, 1949.

8.Мичурин В.А. Словарь понятий и терминов теории этногенеза. М., 1993.

9.Плетнева С.А. Хазары. М., 1976.

10.Осокин П. Первая инквизиция и завоевание Лангедока франками. Казань, 1872.

11.Николаев Ю. В поисках за божеством. Очерки истории гностицизма. СПб., 1913.

12.Кон И.С. К проблеме национального характера. // История и психология. М., 1971.

13.Низам-ал-Мульк. Сиасет-намэ. М.-Л., 1949.

14.Энкос Ж. (Папюс). Магия черная и белая. М., 1993.

15.Boleskine A. A Brightness From Afar By Lord Boleskine. An account of his celebrated voyage to New England. Cambridge, 1824.

16.Boleskine A. Memories By Alistair Boleskine. London, 1833.

17.Jacob van Ostadte. Terra Incognita. Vatican library, компьютерный микрофиш.

18.Lope de Vega. The sons of the sun and of the shadows. Lieutenant Lope de Vega's account of his astounding travels to the land of the Aztecs.

19.Marquis de Champfrey. If Rocks Could Talk or The Story of a Lousiana Plantation.

20.Juan Luis Jorge. De bibliotheca Reflexions on the power of the verb in certain texts. Stafford, 1919.

21.Heinrich Cassel. Demonia Particularis. Signs and Rituals. RING Publications, ?.

22.Luwig Prin. De vermis Mysteriis. Компьютерный микрофиш.

23.Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера земли. Л., 1990, М., 1993.

24.Saint-Victor. Mysteries of Antiquity. Ispahan, 1788.

25.Fratre Johan Markus. The Creatures of Night. By Hubertus the Bald.

26.Otto Stern. The Sacrificial Dagger. Lumina Books, ?.

27.Monsignor Vachey, Legate in the Curia of the Vatican. The Book of Yael. Signs of Stone. Eucharistic Rituals of Forbidden Cults.

28.Memories of a Lost Soul.

29.Hartwood H. The Trial of Captain Pregzt.

30.Лорентье Х.А. Критическая история испанской инквизиции. М., 1936.

31.Николаевский Б. История одного предателя. New York, 1980.

32.Гутнер Л.М. Философия природы. СПб., 1993.

33.Корявцев П.М. Ландшафтная археология Шуваловской округи. СПб., 1992.

34.Korjavcev P. Parkolan jarven muistoa. Petroskoi, 1992.

35.Керам К.В. Боговете, гробници и учени. Роман за археологията. София, 1988.

36.Парнов Е.И. Трон Люцифера. Критические очерки магии и оккультизма. М., 1991.

37.Ницше Ф. Так говорил Заратустра. СПб., 1911.

38.Что такое троцкизм. // Spartacist. N1, М., 1990.