2. Архитектура русских земель

В целом картина развития русской архитектуры в 1238-1300 гг. представляется следующей (схема архитектурных памятников).

В Северо-Восточной Руси идут работы по достройке и восстановлению церквей, пострадавших от нашествия. [39] Заканчивается оформление Георгиевского собора в Юрьеве-Польском. Скорее всего, ближе к 1252 г. у северной стены здания был выстроен миниатюрный Троицкий придел, служивший часовней. В 1239 г. происходит "великое освящение" построенной в 1152 году церкви Бориса и Глеба в Кидекше, очевидно, после строительных переделок. Помимо собственно ремонтных работ возводятся белокаменные киворий и седалище для священнослужителей в алтаре. [40] Своеобразным памятником гибели семьи Юрия Всеволодовича становится сооружение комплекса южных врат Суздальского собора. [41] Продолжают работать те же мастера, что и до нашествия. [42] Видимо, значение непосредственного уничтожения и увода в полон мастеров было не столь уж велико. [43] Параллельно ставятся новые крепости. В 1238 году Ярослав Всеволодович переносит укрепления Твери на другой берег Волги. [44] Где-то в середине века Глеб Василькович ставит в Белоозере последнюю на Руси круглую в плане крепость. [45] Масштабные строительные работы ведутся в Ростове. В 1253 году ремонтируется церковь Бориса и Глеба. По некоторым данным, ко времени до 1271 года относится Спасская церковь Княгинина монастыря (построенная, по преданию, дочерью Михаила Черниговского). [46] В 1280 году ростовский епископ Игнатий, в "противовес" митрополиту Кириллу, покрывает оловоми мостит красным мрамором Успенский собор. [47] Основываются новые монастыри: в 1261 году впервые упоминается Богоявленский монастырь, [48] до 1290 года появляется знаменитый монастырь Петра на Поле, основанный племянником Берке, принявшем крещение под именем Петра. [49] В 1287 году полностью перестраивается церковь Бориса и Глеба, включённая в ансамбль каменных построек княжеского двора Константина Всеволодовича, продолжавших существовать весь XIII век. [50]

Владимир в XIII веке активного строительства не вёл, летопись упоминает только об одной каменной постройке в первой половине века - небольшой церкви Воздвиженья на Торгу. [51] Впрочем, у нас есть некоторые основания полагать, что какая-то, возможно, каменная, церковь появилась здесь в 1252 году, когда Александр Невский, разбив русско-шведское войско своего брата Андрея под Переяславлем, с триумфом возвращается во Владимир. Летопись прямо сообщает, что Александр "воздвиже церкви по пленении Невруевъ" [52] Видимо, продолжают появляться новые монастыри - под 1276 г. впервые упоминается Константино-Еленинский монастырь, игумен которого Фёдор вскоре становится владимирским митрополитом. [53] В 1280 ремонтно-строительные работы ведутся в Успенском соборе и здесь же строится внутренний придел Пантелеймона, в котором в 1305 году был похоронен митрополит Максим. [54]

Ведётся строительство и в других местах. В 1251 году Глеб Василькович Белозерский основал в устье реки Шексны, в 20 км. от Белоозера, Троицкий Усть-Шехонский монастырь с деревянной церковью. В 1260 году он же воздвигает Спасо-Каменный монастырь (вновь с деревянным храмом) на пути из Белоозера в Устюг. [55] Такая деятельность князя была отмечена и летописцем, отметившим, что он "многие церкви созда и украси иконами и книгами". [56] В Устюге до 1290 года появляется деревянная церковь Леонтия Ростовского и Михаило-Архангельский монастырь. В 1290 году ростовским епископом Тарасием здесь возводится огромный деревянный собор. Под 1249 годом впервые упоминается церковь Спаса в Угличе в связи с погребением в нём первого угличского князя Владимира Константиновича. Храм, возможно, был каменным. [57] Большую строительную деятельность вёл Роман Угличский, построивший между 1261 и 1285 гг. город Романов и до 15 храмов. [58] Под 1269 г. впервые упоминается Михаило-Архангельский монастырь в Юрьеве, где был погребён Дмитрий Святославич. [59] В 1276 г. впервые упоминается церковь Фёдора Стратилата в Костроме, что было связано с возросшим значением города при Василии Мизинном, который, став великим князем, с 1272 по 1276 год жил в Костроме, ставшей на это время столицей Руси. Здесь проходят княжеские съезды, а Василий борется за первенствующую роль с Тверью. В этом плане интересным может оказаться и ряд поздних преданий, относящих к этому времени возведение каменного Успенского собора в Костроме. Существует и предание о строительстве в Ярославле нескольких церквей женой Фёдора Чёрного. [60]

Наиболее тяжело монголо-татарское нашествие отозвалось на строительной деятельности южнорусских княжеств. К сожалению, практически полная неизученность городской жизни этого времени не позволяет ответить на вопрос, велось ли здесь какое-либо монументальное строительство. Усугубляет положение отсутствие южнорусских летописных сводов. Видимо, архитектура разделила печальную участь многих других сторон жизни южнорусских земель, но и здесь абсолютизация тезиса была бы излишней. Как известно, какое-то оборонное строительство велось на Черниговской земле, [61] видимо, воспринявшей новшества военного зодчества, строительно-ремонтные работы ведутся, например, в Успенском соборе Киево-Печерской Лавры. [62]

Но мнение о разрушении каменных сооружений в 1240 году, основанное на отсутствии синхронных летописных сведений и описаниях путешественников конца XVI-XVII веков, является методически неверным, так как описания свидетельствуют только о состоянии каждого памятника в конкретный момент времени, а не о времени их разрушения. Летописи не упоминают и о разрушении в 1240 году (например, в Киеве) никаких церквей, кроме Десятинной. Древнекиевские каменные сооружения разрушались в течение длительного времени и по разным причинам (пожары, землетрясения, ветхость, ошибки конструкции.) немаловажную роль здесь могло сыграть и запрещение Речи Посполитой в 1481 году ремонтировать и строить православные храмы. Дальнейшие изыскания, как нам кажется, могут существенно расширить список.

Практические ничего не известно о строительной активности земель, вошедших к середине века в орбиту интересов литовских князей. В то же время последние археологические работы и первичный анализ известий "Хроники литовской и жмойтской" позволяют предположить, что строительная деятельность в данном регионе велась в значительном масштабе. Так, достаточно убедительно выглядит рассказ о постройке крещеным литовским князем четырех церквей в Полоцке. Хронологически постройку церквей можно привязать к 1279-1284 гг., хотя обоснование такой датировки не слишком убедительно. По "Хронике", литовский князь Гинвил, получивший после смерти своего отца Микгайло (историчность последнего неясна) Полоцк, крестился и женился на дочери великого князя тверского Бориса Марии, а его сын Борис, видимо, названный в честь деда, построил в Полоцке 4 церкви, причем летопись рассказывает о привозе строительных материалов по двине, и камне-знаке, установленном Борисом. [63] Датировка этих событий может исходить из следующего: если отождествить Бориса с Ярославом Ярославичем тверским, то свадьба скорее всего состоялась в 1264-1265 гг, когда последний наследовал титул великого князя владимирского после смерти своего брата александра невского. Известно большое стремление Ярослава закрепиться в западных княжествах - его сын Святослав до 1266 гг. сидел на псковском столе, а глава самостоятельной тверской кафедры Симеон до переезда в Тверь был полоцким епископом. Борис Полоцкий, видимо, был к моменту смерти своего отца уже взрослым человеком, т.е. ему было не меньше 14-15 лет. Начало строительства, т.о, относится, как минимум, к 1278-1280 годам. В этом случае, вполне возможным представляется приезд артели из Полоцка на строительство в твери в 1285 году спасо-Преображенского собора. [64]

На Западе каменное строительство ведётся в ещё больших масштабах. Даниил Галицкий, как уже отмечалось выше, полностью сохранил свои строительные кадры. Продолжаются строительные работы в основанном в 1238 г. Холм. [65] В 1240 году в отвоёванном у Добьжинского Ордена Дорогичине строится церковь Богородицы, [66] в 1244 году - однобашенное укрепление в Люблине. [67] В 1259 году восстанавливаются пострадавшие от пожара церкви и дворцовые постройки Холма и воздвигается новая церковь Марии, "величеством и красотой не менее сущих древних". [68] Продолжается создание крупных оборонительных линий на западных и южных рубежах Галицко-Волынской земли. Основываются или впервые упоминаются города-крепости Влодава, Андреев, Тернава, Бусовно, Охожа, Грубешов, Здитов, Мельник, Райгород, Стожок, Телич. [69] Примерно в середине XIII века был заложен город, сыгравший в будущем значительную роль в истории южнорусских земель - Львов, где строится каменная крепость, несколько зданий гражданского характера (видимо, дворец) и Николаевская церковь, сохранившаяся до наших дней. [70] Очень интересно и показательно то, что при строительстве этого храма использовались как древнерусские строительные материалы, так и характерные приемы строительства. Храм интересен и тем, что полностью лишён скульптурного убранства. Интенсивно строятся башни-донжоны. Помимо башни собственно Холма, похожие, но уже полностью каменные сооружения появляются в Белавине, Столпье (около 1290 г.), под Старым Самбором. Видимо, в самом Галиче перед воротами также стояло три башни. Тем не менее, городские стены в Галицко-Волынской земле продолжали в основном строить из дерева. В 1276 году, отмечая градостроительную деятельность князя Владимира Васильковича, летописец называет городника Алексу, который "при отце его многы городы рубя". В самом конце XIII в. был выстроен собор Спасского монастыря около Старого Самбора, некоторые другие церкви. Параисторическая традиция приписывает строительстводвух замков, дворца, нескольких башен, Лаврского и спасского монастырей Льву Данииловичу. [71] На Волыни до 1268 года была построена и расписана церковь Михаила во Владимире-Волынском, построенная, возможно, не без участия мастеров из юго-восточной Польши. В дальнейшем, видимо, волынские мастера усвоили технику вендской кладки и строительство продолжалось самостоятельно. На это указывает отсутствие в последующих памятниках волынского зодчества новшеств, привнесённых строителями церкви Михайловского монастыря (это была круглая постройка-ротонда, нехарактерная для Руси, где, по мнению некоторых исследователей, в XIII веке существовал запрет на церкви "латинского" типа). [72] В 1287 году появляется Георгиевская церковь в Любомле, а в 1294 году - сохранившаяся по сей день Васильевская церковь-ротонда во Владимире-Волынском. В 90-ых годах XIII века во Владимире-Волынском была построена также церковь Иоакима и Анны.

Особую группу памятников составляют волынские башни, стоявшие в Черторыйске (построена в 1291 году), Гродно (упомянута под 1277 г., но скорее всего относится к 1259 г., когда здесь обосновывается Даниил), Каменце (1273-1288), Берестье, возможно, в некоторых других местах. [73] Волынские башни полностью соответствовали тактическим требованиям своего времени, но в других областях Руси эти же задачи, видимо, решались всё же по иному. Но даже если "однобашенные крепости" иногда и строили в Новгородской и Вятичской землях, то широкое распространение этот приём получил только на Волыни. Объясняется это тем, что здесь тактические принципы были под влиянием зодчества западных соседей очень своеобразно интерпретированы. Считается, что элементы готической архитектуры пришли на Волынь из Польши, хотя башни - донжоны были распространены к ХIII веку по всей Восточной и Западной Европе, мусульманскому Востоку и Кавказу. [74] Впрочем, последние исследования указывают на то, что традиции архитектуры с элементами готики проявились на Волыни уже в конце XII века, следовательно, расцвет 50-ых годов ХIII века был подготовлен предыдущим развитием и явился плодом собственного понимания, не требующим участия иноземных мастеров. [75] На Волыни, как и на всей территории Руси, идёт процесс появления новых городов. В 1273 году Владимир Василькович заложил "град Каменец, над рекою Лестною". [76] В это время впервые упоминаются города Нобель (1262), Копыль (1284), Степань (1292). Более десяти лет, с 1289 по 1301 год мастерами Мстислава Даниловича ведется строительство Луцкого замка. В это же время строится замок в Крево, также явно руками русских мастеров. [77]

Общеизвестно, что вторая половина XIII века - время усиления политического дробления Руси, сопровождающегося ожесточёнными княжескими междоусобицами. В борьбу втягиваются практически все западные, северные и южные соседи Руси. В свою очередь, русские княжества участвуют в политической борьбе окружающих их государств. Мы видим русских воинов, воюющих против Польши, Венгрии, Ордена; затем в союзе с Орденом против Литвы; с ордынцами против литовцев и с литовцами против ордынцев. Но внешняя политика русских княжеств, часто уже не сознающих себя единым образованием, ещё ждёт своего исследователя. Для нас важно уяснить, что монументальное строительство напрямую связано не только с наличием мастеров, но и с ситуацией, когда в городе достаточно сильной власти, материальных ресурсов и военных сил, обеспечивающих защиту от внешней опасности. [78] В XIII веке последнее условие было редковыполнимым. На борьбу с внешней опасностью уходили почти все силы Новгорода.

После 1239 года, когда Александр Ярославич ставит крепости в Порхове, Вышгороде, у деревни Городок, Сельском погосте, [79] отражается поочерёдно шведская агрессия в 1240 году, немецкая в 1242 году, литовская в 1245 году. Обстановка на внешних границах Новгорода продолжает оставаться крайне опасной, но, тем не менее, оборонное строительство продолжает сочетаться с работами в церквях. Предположительно после победы над шведами в 1240 году новгородской артелью воздвигается Никольский собор в Старой Ладоге. В 1261 году архиепископ Далмат (1251-1274) покрывает свинцом Софийский собор. [80] В 1262 году сооружаются новые деревянные стены города. [81] Продолжают появляться новые монастыри. Между 1233 и 1244 гг. мать Александра Ярославича Феодосия Мстиславовна основывает Десятинный монастырь. [82] В 1260-1270-ые годы летопись упоминает о строительстве трёх деревянных храмов. Возможно, что их количество было значительно большим, так как при восстановлении улиц, пострадавших от пожара, сразу же восстанавливались и церкви. Так, деревянная церковь Филиппа (построенная в 1194 году и простоявшая до пожара 105 лет, своеобразный рекорд) сгорела в 1299 году была вновь выстроена в том же году. [83] А ведь пожары в Новгороде были явлением постоянным. В 1267 году, например, сгорел весь Неревский конец. По неполным данным, с 1045 по 1712 г. в Новгороде зафиксировано 108 крупных пожаров, во время которых сгорело 816 церковных зданий. Очевидно, что многие церкви были восстановлены (вспомним, наконец, русскую традицию первым делом ставить церковь, а уж затем жилые и хозяйственные постройки). Однако многие храмы, упомянутые в сообщениях о пожарах, появляются на страницах летописи впервые. Так, например: в 1272 г. на Торговой стороне, на Ильине улице, сгорела церковь Рождества Христова; в 1291 г. на Прусской улице сгорел храм Введения Богородицы. На Великой Варяжской улице во время большого пожара 1299 года сгорело 4 церкви: св.Иоанна (крестильная), Жен-Мироносиц, св.Дмитрия, Успения Богородицы. Впервые упоминаются под 1255 г. церковь Рождества Христова у Городища, под 1291 г. - ц. Рождества Христова на Владычном дворе. Очевидно, что как минимум часть из этих построек появилась в середине и второй половине XIII века. Но пожары были страшны не только деревянным церквям. В 1262 г. "съгоре от грома" каменная церковь Бориса и Глеба, по масштабам сопоставимая с Георгиевским собором Юрьева монастыря. Вскоре, то есть в ближайшие годы, она была восстановлена и вновь рухнула где-то между 1300 и 1302 годами. [84] В 1270 г. вновь ведутся крупные строительные работы, вновь оборонного характера - новгородцы ставят "острог около города" и "многою крепостию" укреплён "град". [85] Интересно, что деревянный острог впервые в истории города окружил весь посад по обеим сторонам Волхова. В 1275 году у новгородских мастеров появляется множество работы. Грандиозный пожар, начавшийся на Торгу, повредил пять каменных церквей. На следующий год "отпаде стена у святыи Софии до основы". [86] Рухнувшая, а затем восстановленная северная галерея Софийского собора - один из первых примеров реставрационных работ на Руси, так как галерея была восстановлена на старых фундаментах и в первоначальной форме. [87] Подобного рода ремонтные работы вполне могут быть приравнены к собственно строительству по объему работ и масштабу привлекаемых средств. Ведётся и оборонное строительство. В 1279 году в Копорье новгородцы помогают Дмитрию Александровичу выстроить деревянную крепость, а на следующий год заменить её на каменную. В 1292 году освящается новая каменная церковь Николы на Липне, одновременно восстанавливается разрушившаяся церковь Фёдора на Щиркове, превосходившая липненскую церковь по объему в 3,5 раза. [88] В 1296 году строится надвратная церковь Воскресения, а в 1297 г. - церковь Преображения. Одновременно в Копорье вновь ведутся работы над новой каменной крепостью. В самом конце XIII века возводятся укрепления Тиверца. [89] Около 1300 года строится церковь Рождества в Порхове. В 1300 году появляется церковь Михаила на Торгу, в 1302 году закладываются каменные стены детинца и церковь Бориса и Глеба. Развитие новгородской архитектуры в этот период представляется очень своеобразным. В Новгороде в начале XIII века параллельно развиваются две разновидности крестово-купольных храмов, но начиная с церкви Параскевы Пятницы предпочтение начинает отдаваться одноапсидным с трёхлопастным покрытием. По сути дела, Варвары 1218 г., Рождества Богородицы на Перыни, Никола на Липне, Никола Белый, Успения на Волотове представляют собой уменьшенный вариант Пятницы на Торгу, только без боковых притворов. Как известно, после 1207 года в Новгороде действует сразу две артели - смоленская, к еёпостройкам относится церковь Михаила Архангела 1218 года и новгородская, работающая в русле традиций XII века и , по мнению некоторых исследователей, построившая собор Никольского монастыря в Ладоге, а также церковь Пантелеймона. [90] При этом новгородцы как бы остаются в стороне от процесса интеграции русского зодчество, имевшего место быть в начале XIII века и почему-то сопровождавшегося дальнейшим развитием обособленных архитектурных и художественных школ, и прерванного нашествием. [91] По мнению В.Л. Янина, между тем, смоленская традиция умирает из-за раннего возникновения так называемого "литовского пояса", который отрезал Новгород от южных княжеств. [92] Однако развитие башнеобразных композиций, как показали недавние исследования, вовсе не было прерогативой смоленских или полоцких зодчих, а в самом Новгороде эта традиция была частично воспринята, и уже в церкви Рождества Богородицы на Перыни наблюдается, наряду с пластикой XII века, иконография, заимствованная у смоленской артели. Эта иконографическая традиция чётко прослеживается в храмах Фёдора Стратилата 1292 года, трёх храмах на Шелони (Опоки, Карачуницы, Дубровна) и в соборе Снетогорского монастыря 1311 года. [93]

Таким образом, скорее всего прав Г.К.Вагнер, и тот тип башнеобразного храма, который получил некоторое распространение на Руси в начале века, был не первым проявлением складывания единого ареала, следующего в русле европейских предготических стремлений, но тупиковой ветвью, из которой было взято всё наиболее ценное, т.е. сам принцип, и использован в приложении к типу храма, который наиболее соответствовал интересам новой могущественной прослойки - верхушки горожан. [94] В Новгороде это наглядно демонстрируется переходом строительной инициативы от кончанских организаций к сотенным. Новому слою были не нужны огромные церкви, символизирующие "имперские" идеи автор "Слова". В этом с ними солидаризировалась церковь, и, между прочим, князья - гигантомания в период кризиса не нужна никому. Ниже это положение будет проиллюстрировано примером Успенского собора в Москве.

Выше отмечалось, что так называемый "послемонгольский" период развития архитектуры связывают с внезапным и кардинальным изменением в области строительной технологии - в частности, заменой плинфы на брусковый кирпич. Однако увеличение толщины плинфы, наряду с упрощением технологии составления строительного раствора, было тенденцией, характерной для всей Руси, и смена техники предстаёт столь резкой только из-за практически полной неизученности памятников рассматриваемого времени. Новые работы приводят к новым выводам. Никольский собор Старой Ладоги в этом плане обладает чертами, крайне для нас важными: с одной стороны, он принадлежит к типологической группе новгородских храмов XII в., с другой - необычайно большая толщина плинфы (7 см) приближает его к постройкам из брускового кирпича XIII-XV вв. [95] Храм, таким образом, принадлежит к уникальной переходной форме в развитии новгородского зодчества. Очень перспективным представляется и сопоставление некоторых особенностей Николо-Липенского и Ладожского храмов. В частности, такое нехарактерное для всех остальных памятников зодчества XII-XIII веков явление, как крестообразность столбов, смешанная техника кладки стен, при которой плиты как бы "утапливаются" в кладке. При строительстве Николы на Липне не использовался цемяночный раствор, но это было вполне оправдано условиями строительства - храм ставился вдалеке от города, и кирпич использовался в наиболее нагруженных частях здания: своде, столбах и куполе, (для стен использовались поднятые со дна Волхова мореные валуны) поэтому вместо дорогостоящего кирпича использовали песок. Сооружение церкви Николы на Липне становится действительно подлинным рубежом. Исследователи часто видят в ней "маленькую монастырскую церковь, затерянную среди бескрайних болот и лугов". [96] Так ли это? Ведь Никола стала прототипом типа храма, господствующего в XIV веке в Новгороде, и уже это оправдывает повышенное наше к ней внимание. Никола на Липне появляется после почти 60-летнего перерыва, вызванного "монголо-татарским и немецко-шведским лихолетьем" . Был ли этот перерыв действительно столь значительным? Есть ли какие-то основания полагать, что в Новгороде сохранилась хотя бы одна строительная артель? Да, есть. Если отдельные романские черты (ложные нервюры, висячие арки, другие элементы декоративного убранства) и давали основание утверждать, что в строительстве Николы участвовали мастера из Дерпта или Риги, [97] то в современной Николе церкви Фёдора на Щирковой улице, и превосходящей Николу на Липне в 3,5 раза по объёму, этих романских черт, видимо, не было, несмотря на то, что строительство обоих храмов велось в одной и той же технике. [98] Следовательно, артель существовала и к её постройкам, возможно, следует отнести церковь Рождества Богородицы на Перыни и Георгиевский собор в Старой Ладоге. Практически идентичная композиция Перыни, завершение купола указывает на время, более близкое к 1285-1287 гг, чем 20-30-ые годы XIII века. Датировка этой церкви по формату плинфы основывается на положении о априорном прекращении всякого строительства в 40-50-ые гг. XIII в. Отсутствие декора и излишеств в Перынской церкви объясняются разностью "назначения" храмов. Если Никола - это нацеленность на восприятие, эффект "парения", символ торгового могущества, церковь - "талисман" купцов, романский декор, наконец церковь-маяк, отмеченная особым вниманием похороненного в ней архиепископа Новгородского Климента, сакральный знак русской пространственно-мифологической системы, [99] церковь, появление которой было ярким событием, то маленькая монастырская церковь Богородицы на Перыни , хотя и создающая впечатление спокойного могущества благодаря целостности своего объёма, даже некоторого возвеличивания за счёт вытянутых вверх узких стрельчатых окон и непропорционально малой апсиды - событие "внутренней" монастырской жизни, не замеченное летописью возможно просто из-за совпадения по дате с каким-то более значительным событием. [100] Монастырские же власти могли быть приверженцами концепции, которую впоследствии ярко выразил Сергий Радонежский, отрицавший "превеликие" храмы Владимиро-Суздальской Руси XII века, и полагавший, что чем меньше в храме излишеств, тем лучше. [101] Анализ же новгородского строительства 1290-ых годов указывает на длительное сосуществование двух артелей, как и в начале XIII века, при этом, что очень важно, продолжительность возведения построек приближается к одному сезону. Так, в 1296 году одна артель возводит церковь Воскресения в Детинце. На следующий год эта артель строит церковь Преображения, а вторая начинает работы в Копорье. Видимо, к её деятельности относится основная часть кладки из толстых продолговатых необработанных блоков известняка с использованием бутовой техники. Однако часть крепостной стены, достигавшей, кстати, 7 м. в высоту, в районе проездной башни, была сложена в несколько другой манере: здесь все плиты были очень крупными, и забутовка не использовалась вообще. Трудно найти объяснение этому факту. Использование иностранных или псковских мастеров в Копорье маловероятно ввиду крайне напряжённых с ними отношений Новгорода. Следовательно, возможно только два объяснения: либо здесь работала часть второй новгородской артели, или вся артель, уже закончившая небольшую церковь Преображения, либо одна и та же артель могла использовать разную технику кладки, что означает шаткость всей атрибутации памятников зодчества XII -XIII вв. Ответить на этот вопрос может только сравнительное изучение объектов работ двух артелей. Их деятельность прослеживается и дальше. Между 1297 и 1302 годами возводятся укрепления Тиверца, скорее всего в 1299 году. В 1300 году в Новгороде закладывается церковь Михаила на Торгу, где-то в это время возводится и церковь Рождества в Порхове. В 1302 году церковь Михаила достраивается, и сразу же закладывается Борисоглебская церковь и начинаются работы по возведению каменных стен новгородского Детинца. Сама же Николо-Липенская церковь представляет собой наглядное опровержение тезиса о тотальной изоляции Новгорода после нашествия. [102]

Всё в ней - от ползучего декора карнизов до фресок и икон опровергает его. Даже то, что может показаться архаизмом - крестообразные столбы с импостами - есть сознательное возвращение к "охранительной" тенденции начала XII века, возможно, с этим связано и воспроизведение романской традиции тесаных белокаменных блоков в лекальных кирпичах липны. [103] Архитектурные же новшества, по всей видимости, вдохновлены Северо-Западной Европой, во фресках проступает новый стиль, распространившийся по возрождённой империи Палеологов в 60-ых гг. XIII века, [104] а знаменитая икона Николы мастера Алексы Петрова вновь возвращает нас к романскому влиянию. [105] Но Никола на Липне - не изолированный памятник, он образует своеобразную группу с церковью Перынского скита, церковью Рожества Богородицы в Порхове, группу, повлиявшую на всю новгородскую архитектуру XIV века.

Крупное строительство ведётся в Пскове. В дореволюционной литературе cчиталось, что первым памятником, построенным по времени после монголо-татарского нашествия, была церковь Иоанна Предтечи 1243 года, но Н.Н. Воронин показал, что храм всего лишь упоминается в 1243 году впервые как место погребения псковских княгинь. Сам храм, по-видимому, относится к 30 - 40-ым годам XII века. [106] Таким образом, возобновление капитального строительства в Пскове [107] увязывается с деятельностью князя Довмонта-Тимофея. [108] В 1266 нальшенайский князь Довмонт, принимавший участие в организации убийства Миндовга и разбитый полками Даниила Галицкого, поддерживавшего сына Миндовга Войшелка, бежит в Псков и здесь сгоняет с княжеского престола сына Ярослава Тверского Святослава. Видимо, Довмонту удаётся вовлечь псковичей в борьбу за литовское княжение. В 1268 году к Довмонта приходит первый крупный успех - он участвует в Раковорской битве, совершает набег на Поморье и в ознаменование своих побед ставит каменную тезоименную церковь Тимофея Газского. Соответственно, после побед над Герденем и захвата Полоцка появляется церковь Георгия в 1269 году и после побед над немецкими рыцарями на реке Мироповне - церковь Фёдора Стратилата в 1272 году. В это время Довмонта больше литовские дела, но он сохраняет за собой и Псков, где сидит его наместник князь Аигуст. Но после двойного разгрома в 1285 году - вначале соединёнными ратями Твери, Москвы, Волока, Торжка, Зубцова и Ржева, а затем войсками Римунта, Довмонту приходится оставить Полоцк и вернуться в Псков. Окружённый буквально со всех сторон Довмонт уделяет первостепенное внимание строительству укреплений. Видимо, именно в первые годы после возвращения Довмонта, то есть в 1285-1287 гг. Часть стены Крома, обращённая в сторону "поля", усиливается и становится каменной (т.н." Перси Крома"). Кроме того, воздвигаются каменные стены Довмонтова города. И уже после смерти Довмонта, в начале XIV века, псковичи строят линию каменных стен вокруг всего города. В 1303 году ставится новая деревянная крепость Изборска с круглой каменной башней Луковкой. [109] Кроме того, мастерами Довмонта на территории Крома был возведён каменный княжеский дворец. В XIV веке строительство продолжается, хотя археологически прослеживается с большим трудом. Так, сохранились все три известных храма начала XIV века и лишь фрагменты храмов второй половины века. [110] Трудно ответить на вопрос, откуда появилась артель, работавшая в Пскове. При строительстве крепости использовался местный плитняк, материал доступный, но недолговечный и быстро выветривающийся. Неясно, могли ли эти мастера входить в число тех трёхсот семей, которые, согласно летописи, прибыли в Псков перед Довмонтом. Интересно было бы, впрочем, проследить связь деятельности артели Довмонта с возведением в сер. XIII в. кафедрального собора в Вильнюсе. [111]

Появляются каменные архитектурные сооружения и в таких прежде малозаметных городах, как Москва и Тверь. Самостоятельным Тверское княжество становится уже в первой половине века, когда строятся укрепления самой Твери (1232 год), в 1238 году Ярослав переносит Тверь с левого берега на правый, в 1247 году Тверь достаётся Ярославу Ярославичу по завещанию отца. [112] В 1272 г. здесь появляется своя епископия. О Москве этого времени уже сказано выше, добавим лишь, что в Древней Руси и небольшое по размерам и могуществу княжество могло не только вести собственное монументальное строительство, но и создать свое оригинальное направление. [113] Возросшая роль Москвы и Твери сказывается и на строительной активности местных князей. Где-то между 1271 и 1282 гг. основывается город Святославле Поле, тверским князем Святославом Ярославичем. [114] В 1285 году. На месте Козьмодемьяновского храма, закладывается кафедральный Спасо-Преображенский собор, по инициативе и при деятельном участии тверского епископа Симеона. В 1290 году храм освящается, а в 1292 году, одновременно с Николой на Липне, он расписывается. [115] К сожалению, серьёзные археологические изыскания начались здесь только недавно, и поэтому мы можем судить о храме только на основании письменных источников и изображению на иконе. Так, на миниатюре рукописи Георгия Амартола, созданной в 1294 году, изображен тверский князь Михаил Ярославич со своей матерью Ксенией, стоящие под аркадами собора. Храм был, возможно, одноглавым и повторял композицию владимирского Княгинина собора 1200-1201 гг. Т.о, как белокаменная кладка, так и композиция Спаса указывают на преемственность домонгольской архитектурной школы. Видимо, храм покрывала резьба, на что указывают как детали изображения, так и фрагменты резного камня, найденные недалеко от собора. [116]

Очевидно важным моментом является принадлежность и происхождение артели, которая возводила собор в Твери. Пожалуй, на этом примере можно проиллюстрировать как всю сложность попытки построить схему передвижения артелей в это время, так и некоторую растерянность исследователей, пытающихся объяснить всю строительную активность 1280-ых годов результатом работы одной-двух артелей мастеров. Н.Н.Воронин полагал, что собор в твери строили мастера из Владимира и Ростова. [117] А.М.Салимов, ведущий раскопки собора в твери, предполагает участие мастеров из западнорусских земель, посредством полоцка, входившего в то время в Литовское государство. [118] Симеон, в прошлом - полоцкий епископ, вполне мог использовать для этого свои связи. Заметим, однако, что в Литве и полоцке, видимо, существовала собственная артель, возможные следы деятельности которой описаны выше. Другим источником , по мнению А.М. Салимова, мог стать брак 1282 года сестры михаила Ярославича тверского и внука даниила галицкого Юрия Львовича. Юрий, владевший при жизни отца Холмом, Белзом и Червеном, мог располагать собственной артелью, учитывая насыщенность каменного строительства в Юго-Западной Руси во второй половине века. Однако далее А.М.Салимов начинает предполагать участие в строительстве и новгородских мастеров (так как в ряде летописей - женой Ярослава названа дочь новгородца Юрия Михайловича), [119] придавая им, однако , второстепенную роль ввиду низкого профессионального уровня новгородских строителей ( это после первых в истории Руси реставрационных работ в Софии в 1275-76 гг. - прим. Авт.). Далее часть мастеров отправляется А.М.Салимовым строить церковь бориса и Глеба в ростове, а после окончания работ в твери и Ростове отправляется в Новгород, где строит Николу на Липне, используя новые приемы (!?), освоенные ими в ходе строительства Спаса (какие приемы, если неизвестно даже, как выглядел тот же Спас, тем более что А.М.Салимов реконструкцию Н.Н.Воронина не принимает - прим. Авт.). При этом каменщиками они были "недостаточно опытными", еще не умевшими работать с кирпичом. Здесь возникает сразу множество вопросов: если артель приехала из Западной руси, то они кирпичную кладку давно усвоили, если участвовали мастера из Прибалтики, как полагал П.Н.Максимов, и с чем опять соглашается А.М.Салимов, то и церковь Якоба и Николы в риге, и церковь в Нью-Нюггене также полностью кирпичные. Тот же факт, что Никола - чуть ли не единственный памятник зодчества Северо-Восточной и Северо-Западной Руси, во всяком случае, самый известный, говорит против "неопытности" его создателей. Далее очень трудно представить ситуацию, когда приехавшие в тверь мастера Юрия Львовича остаются до конца жизни в Новгороде, где в 90-ые годы очевидна параллельная работа двух артелей, а во владения юрияприезжает какая-то другая артель, так как интенсивность строительства и здесь не снижается. Строительство Спаса в итоге превращается в предприятие общерусского масштаба, что никакого отражения в источниках, даже косвенного, не находит, более того, им противоречит. [120] Видимо, для тверского храма можно предложить более простую схему с возможным участием целой артели или группы мастеров из Полоцка и Юго-Западной Руси и последующим возвращением части мастеров домой. Следующая постройка в Твери, отмеченная в письменных источниках, относится уже к 1321-1325 гг. Однако учитывая фрагментарность летописания, можно предположить, что в Твери могут быть открыты новые памятники зодчества конца XIII-начала XIV вв, подобно тому, как это произошло в Москве. В 1297 году в Тверском княжестве появляется деревянный "Новый город на Старице". В этом же году около Спаса основывается монастырь. На рубеже веков на Загородном посаде тысяцким Михаилом Шетским ставится Михайловская церковь. [121]

Ранее считалось, что в архитектурных памятниках этого времени традиция возобладала над новаторством, что по мнению одних было вызвано упадком строительной техники и утратой многих строительных навыков, а по мнению других, традиция выполняла защитную, "охранительную" функцию. Возможно, поэтому такую раздражённую реакцию вызвало в своё время открытие в подвалах существующих в Москве церквей остатков соборов конца XIII века. "Те немногие древние источники, которыми мы располагаем для суждения о строительстве русских храмов вт. пол. XIII-XIV веков, не содержат никаких сведений, которые хоть как бы подтверждали точку зрения авторов [122] (на то, что ими в ходе раскопок найдены остатки собора конца XIII века - прим. автора.) - пишет Б.Л.Альтшуллер в своей статье. [123] В самом деле, - продолжает Б.Л.Альтшуллер,- в зафиксированных габаритах это должно было быть не просто большое, а громадное сооружение, превышающее размеры всех известных нам памятников XIV-начала XV веков.(Но не XII века - прим. автора.) В то же время ширина его фундаментов едва достигает 2 м, т.е. оказывается среди тех же храмов наименьшей. Трудно допустить, чтобы зодчие конца XIII века - времени определённого упадка во всех областях русской культуры, вызванного монголо-татарским игом, - настолько владели мастерством строителя, что в конструктивном отношении проявили большую решительность, нежели их потомки." Отметим сразу, что именно большая высота, хотя и не чрезмерная, как считает Б.Л.Альтшуллер, могла послужить, при небольшой толщине стен, причиной недолговечности сооружения. Впрочем, предлагаемая рецензентом своя атрибутация кладки гораздо более спорная, чем та, которую предложили Н.С.Шеляпина и В.И.Фёдоров в своей статье. В самом деле, не менее ли странно использовать привозимые белокаменные блоки( да ещё с невесть откуда взявшимися на них фресками в качестве "ограды"!?, толщиной в два метра (это в два раза больше толщины стен владимирского детинца). И уж тем более маловероятно с точки зрения тех самых "древних источников" появление в стонущей под тяжестью монголо-татарского ига княжеского терема, к которому могла бы относиться продольная стена, делящая здание почти пополам.( Да ещё и не одного, а трёх теремов, ибо тогда зафиксированные Н.С. Шеляпиной остатки сооружений этого времени в подвалах Успенского и Архангельского соборов придётся интерпретировать так же.). [124] Более обоснованная, чем приведенная выше, критика Выговского, однако, во многом основывалась на тех же "положениях априори". Таким образом, вопрос о ведении в Москве конца XIII века интенсивного монументального строительства, связанного, видимо, с княжением Даниила Александровича Московского, остается открытым. Как считает Н.С. Шеляпина, первой в Москве была построена Дмитровская церковь в начале или середине 80-ых гг, возможно, одновременно со строительством Спасского собора в Твери. В 1291 году строится и расписывается Благовещенский собор, по преданию, князем Андреем Александровичем. Ещё одна церковь строится на месте нынешнего Архангельского собора. Все эти сооружения были построены в аналогичной технике (полубут, заполнение булыжником) и с использованием одного строительного материала - небольших белокаменных блоков, непохожих ни на плинфу, ни на квадру. В принципе, похожий строительный материал использовался при перестройке Борисоглебского храма в Ростове в 1287 году, но в ростовском храме блоки забучивались в чистый белый раствор, а в храмах московской группы, видимо возведённых одной артелью, раствор был жёлто-серого цвета, т.е. использовались примеси.

Возможно, в Москве и прилегающих к ней княжествах будут открыты новые памятники этого времени, но уже сейчас картина развития русской архитектуры в XIII в. предстаёт перед нами значительно более богатой и сложной, чем это считалось ранее. [125]

Выше была показана необоснованность тезиса о невозможности каменного строительства на Руси после нашествия. Изначально диктуемая источниковой базой высокая гипотетичность предложенной схемы не позволяет нам делать утверждения, которые "просятся наружу" после рассмотрения темы, но задача-минимум, безусловно, выполнена.

Ссылки и примечания

[39] В том числе и работы неясного масштаба в храмах якобы уничтоженной монголами Рязани. Монгайт А.Л. Раскопки в старой рязани.// По следам древних культур. Древняя Русь. М., 1953. С. 320.

[40] Воронин Н.Н. Зодчество... С.72.

[41] Янин В.Л. О датировке врат Суздальского собора.// СА.1959.N3.

[42] Феннел Дж. Кризис средневековой Руси. М., 1989. С.

[43] Города Монгольской империи и Орды питались строительными кадрами городов Китая и Средней Азии. Якубовский А.Ю. Феодальное общество Средней Азии и её торговля с Восточной Европой в X-XV вв.// Материалы по истории Узбекской, Таджикской и Туркменской ССР.В.3.1932.; Кравченко А.А. Средневековый Белгород на Днестре.С.21.

[44] Вершинский А.Н. Возникновение феодальной Твери.// ПИДО. No 9.1935.

[45] Раппопорт П.А. Круглые и полукруглые городища Северо-Восточной Руси.//СА. 1959. N1.

[46] Толстой М.В. История русской церкви. М., 1991. С.116. Впрочем, Н.Н.Воронин считал эти данные недостоверными.

[47] Незадолго до этого Кирилл, желая усилить значение Владимира как стольного города, покрывает оловом и свинцом кровлю собора Успения Богородицы. Видимо, у русских иерархов имелись не только собственные строительные кадры("мастера церковни"), но и крупные ресурсы, получаемые, в том числе, и из Орды. Так, Берке после знаменитого случая излечения своего сына Кириллом Ростовским, "повеле давати владыци оброки годовнии в дом святыа Богородица". Борисов Н.С. Русская архитектура имонголо-татарское иго. Вестник МГУ. No 6. 1976.

[48] Воронин Н.Н. Зодчество...С.73.

[49] Буслаев Ф.И. Смоленская легенда о святом Меркурии и ростовская о Петре царевиче ордынском.// Сочинения. Т.II. Спб., 1910.

[50] Иоаннисян О.М., Зыков П.Л., Торшин Е.Н., Леонтьев А.Е. Новые исследования памятников древнерусского зодчества XIII века в Ростове Великом.//Искусство Руси... С.34.

[51] Церковь уникальна тем, что представляет собой собственно княжеский, домениальный храм.

[52] ПСРЛ.Т.I., Cтб.473. Слово "воздвиже" чаще всего употребляется для каменных построек.

[53] ПСРЛ.Т.I.Стб.525.

[54] ПСРЛ. Т.IV.С.43.; Т.XX.С.173.

[55] Демин Л. Древнее Белоозеро. М., 1993.С.15.

[56] ТЛ, С.324. Интересно, что и все эти храмы, следуя "букве" русского языка как закона, должно объявить каменными, так как "здо" - это глина, из которой делали кирпичи для церквей. (См. Ссылку 52).

[57] Дело в том, что Владимир Константинович умер во Владимире, но в отличие от Михаила Хоробрита, удельным княжеством которого была Москва, (где каменного храма еще не было), погибшего в битве с литовцами в ранге великого князя владимирского в 1248 году и похороненного в каменном храме, тело Владимира Константиновича отвозят в Углич. Логично предположить, что храм, в котором был погребен князь, также был каменным.

[58] Толстой М.В. История русской церкви. М., 1991.

[59] Воронин Н.Н. Зодчество...С. 74.

[60] По мнению Е.А. Рябинина, ссылавшегося на данные И.В. Миловидова ( Очерк истории Костромы с древнейших времен до царствования Михаила Федоровича. Кострома., 1886. С.31-33), церковь Федора Стратилата в Костроме была построена Ярославом Всеволодовичем в честь святого, имя которого ему дали при рождении. Рябинин Е.А. Костромское Поволжье в эпоху средневековья. По поводу строительства в Ярославле смотрите: Воронин Н.Н. Зодчество Северо-Восточной Руси. С. 75.

[61] Никольская Т.Н. Земля Вятичей: к истории населения бассейна верхней и средней Оки в IX-XIII вв. М., 1981. С.183. Так, в ходе раскопок Серенска были обнаружены остатки башенного сооружения второй половины XIII века (диаметр в поперечнике 4 метра, кирпичный фундамент), в нижнем горизонте заполнения котлована которой было обнаружено около десятка железных арбалетных, черешковых и втульчатых наконечников стрел, что, видимо, указывает на схожесть сооружения с западноевропейскими и западнорусскими донжонами. В Чернигове после разгрома 1239 года также велись восстановительные работы. Так, был восстановлен Спасский собор, в котором отремонтировали часовни, башня и крещальня, заменена (со свинцовой на деревянную) кровля. Восстановительные работы, вплоть до восстановления обрушившихся сводов, что требовало значительных затрат, проводились в Борисоглебской, Благовещенской и Пятницкой церквях. См.: Коваленко В.П. Чернигов в середине XIII века. // Труды VI Международного Конгресса славянской археологии. Т.2.Славянский средневековый город. М., 1997. С.147. Вообще, печальная судьба Черниговского княжества, видимо, больше связана с политическими мотивами и поведением Михаила Черниговского, чем с непосредственным материальным ущербом, который был нанесен княжеству в 1239 году.

[62] Была переложена значительная часть здания - южная стена, барабан, купол и т.д. Холостенкi М.В. Новi дослiдження Iоанно-Предтеченськоi цекрви та реконструкцiя Успеньского собору Киево-печерськоi лаври.// Археологiчнi дослiдження стародавнього Киева. Киев., 1976. Проблема датировки многих сооружений здесь связана с проблемой т.н. "литовского " кирпича. Среди возможных объектов исследования - остатки церкви Гнилецкого монастыря под Киевом - такой же, как на южной абсиде Успенского собора в Киеве и успенского собора во Владимире-Волынском), часть церкви Спасо-Евфросиниева монастыря в Полоцке, переделки церкви на кудрявце в Киеве. На всех этих постройках использовался белый известковый раствор без примеси кирпича, схожий с раствором церкви Нового Олгова. Каргер М.М. К истории Киевского зодчества. КСИИМК. Вып.XXVII.С.129.

[63] ПСРЛ. Т.32.М., 1975. С.21-22. Видимо, некоторые из этих храмов раскопаны и были атрибутированы Н.Н. Ворониным и М.К. Каргером как принадлежащие к XII веку, а собор с боковыми апсидами на территории Бельчицкого монастыря - XII-XIII веками. Основой для датировки служило сравнение с другими памятниками Полоцка, , исходя из сходства плана церкви в детинце города со смоленским храмом архангела Михаила. Т.о, все церкви были датированы 60-80-ми гг. XII века. Каргер М.К. К истории полоцкого зодчества XII века. // Новое в археологии. М., 1972. С.202-209. ; Воронин Н.Н. К истории полоцкого зодчества XII века.// КСИА., 1962. Вып.87. С.102-104. ; Воронин Н.Н. Бельчицкие руины.// АН., 1956. No 6. С.14-17. No ; Раппопорт П.А. Полоцкое зодчество XII века. // СА., 1980. No 3.С.150-155.

[64] Салимов А.М. Тверской Спасо-Преображенский собор. Тверь., 1994. С. 22.

[65] Котляр Н.Ф. Формирование территории и возникновение городов Галицко-Волынской земли XII-XIII вв. Киев. 1985. С.67.

[66] Ипат, Стб. 6768. О наличии в городе как минимум одной каменной церкви, как нам кажется, неопровержимо свидетельствуют сразу несколько фактов. Во-первых, транзитный торговый центр, которым был Дорогичин. Во-вторых, выбор этого района для дислокации Добьжинского Ордена. И, наконец, именно в этом городе Даниил впоследствии принял королевскую корону из рук папского посланника. Невозможно представить это, безусловно, торжественное событие проходящим в небольшой деревянной церкви, особенно учитывая внимание к этому событию со стороны Рима и вкусы Даниила Галицкого, проявившиеся при строительстве Холма.

[67] Раппопорт П.А. Волынские башни. МИА. 1952. N31.С.220. Раппопорт ссылается на данные хроники Длугоша, попутно отмечая сомнительность его сведений из-за некоторой тенденциозности. Как нам кажется, именно тенденциозность Длугоша в данном случае лучше всего свидетельствует о их достоверности, так как Ян Длугош с гораздо большим удовольствием мог приписать башню деятельности местных строителей. Текст "Rocznik Swietokrzysski" также достаточно нейтрален: "русские в ряде нападений опустошают и поджигают Люблин и всю территорию; и начали они строить для себя замок и поставили каменную башню". Там же, С.220.

[68] Ипат. Стб. 6769.

[69] Котляр Н.Ф. Формирование территории и возникновение городов ... С. 68.

[70] Три апсиды восточной ориентации, эллиптический центральный купол, тесаные блоки белого известняка, и, самое интересное - проложенная в стене среднего нефа лестница, ведущая на хоры. Флиер А.Я. Николаевская и Онуфриевская церкви во Львове.// Архитектурное наследство.1985. No 3. Безсонов С.В. Архитектура Западной Украины. М.1986.,С.10.

[71] Дашкевич Я.Р. Письменные источники и параисторическая традиция.// Восточная Европа в древности и средневековье. Тезисы докладов. М., 1990. С.

[72] Флоря Б.Н. Древняя Русь, папство и католический мир в XIII века. Стенограмма доклада на заседании .конференции "Искусство Руси, Византии и Балкан XIII в."

[73] Каменецкая башня: толщина стен приблизительно два с половиной метра, рядом остатки кирпичного дворца Владимира Васильковича, кирпичный фундамент, темнокрасный и желтоватый кирпич, толщина кирпича - 8 см., беловато-серый раствор. Сочетание полуциркулярных и стрельчатых арок. Такое сочетание, размер кирпича и кирпичная кдадка находит аналогии в церкви Якуба в сандомире и других церквях раннеготического типа. Белавинская башня: толщина стен - 1,7 метра, фундамент из булыжника, толщина кирпича - 7,2 см. Башня сложена из известковых камней, раствор - плохая известь с каменным щебнем. Башня в Столпье: фундамент из булыжника, известковая кладка, техника кладки, похожая на белавинскую, толщина кирпича - 7,7- 7,8 см., использовались изразцы - керамические плитки с красной и зеленой поливой. Раппопорт П.А. Волынские башни. МИА. 1952., С.219-220. Археологическими работами последних лет открыты новые образцы башенного строительства. Так, М.Ткачев раскопал в Новогрудке еще два донжона, относящихся соответственно к 1260-ым и 1290-ым годам XIII века. Интересно отметить разнообразие строительной техники и материалов, применяемых в башнях-донжонах. Трусов О.А. Памятники монументального зодчества...С.36.

[74] Якобсон А.Л. Закономерности в развитии средневековой архитектуры. Мизиев И.М. Средневековые башни и склоны Балкарии и Карачая (XIII-XVIII вв.).

[75] Флоря Б.Н. Там же.

[76] Косточкин В.В. Русское оборонное зодчество. С.24.; ПСРЛ.Т.II.С.345.

[77] При возведении стен Крево использовалась архаичная система кирпичной кладки, использовался глиняный раствор. При анализе раствора фундаментов обнаружены, правда незначительные, добавки цемянки. В то же время кревские мастера применяли и технические нововведения, в частности черепицу. Все эти особенности резко отличают замок в Крево от Лидского замка, видимо, построенного рижскими зодчими. Трусов О.А. Памятники монументального зодчества...С.39, 50,103.

[78] А ресурсы требовались огромные. Тысяча гривен, пожертвованная Святославом Ярославичем на возведение Успенского собора в Киеве, окупила только часть работ, а пристройка к этому же храму Ивановской крещальни обошлась в две тысячи гривен. Для сравнения, сумма годового налога со Смоленской земли в XII веке составляла три тысячи гривен. И хотя в XIII веке стоимость работ была несколько ниже из-за использования более дешёвого материала и более простой технологии, тем не менее строительство храмов оставалось чрезвычайно дорогим делом.

[79] Янин В.Л. Новгород в XIII в.: внешний фактор и состояние культуры. //Искусство Руси...С.48. Видимо, это были долго временные укрепления, именно на них опирался в 1281 году Дмитрий Александрович в борьбе с Новгородом. НПЛ, С.328.; См.также: Орлов С.Н. Городец Александра Невского на Шелони// Культура средневековой Руси.С.46.

[80] НПЛ С.311.

[81] НПЛ. М.-Л., 1950. С.89.

[82] Скорее всего он был основан после побед Александра Ярославича в 1240 или 1242 г. Монастырь впервые упоминается в 1327 г., причём в нём уже существует каменная церковь Рождества Богородицы.

[83] Кузьмина Н. 800 лет храму святого апостола Филиппа.// София.1994., N1.C.4.

[84] НПЛ. С.83.

[85] Там же. С.83.

[86] Там же. С.84.

[87] Штендер Г.М. Реставрация памятников новгородского зодчества.// Восстановление памятников культуры. М.,1981.С.45.

[88] Штендер Г.М. Ранние Феодоровские храмы Новгорода.// ПКНО. 1977. М., 1979.

[89] Косточкин В.В. Русское оборонное зодчество конца XIII - начала XV веков. М.-Л., 1965.

[90] Церковь датируется весьма условно, от второй четверти XIII века (Седов В.В. Церковь Николы на Липне и новгородская архитектура XIII в.// Искусство...С.51.) до 30-40-ых гг.(Гусева О.Г., Иоаннисян О.М., Стеценко Н.К. Исследование Никольского собора в Старой Ладоге.// КСИА., No 172.).

[91] Раппопорт П.А. Архитектура Древней Руси и археология.// КСИА. N172.С,9. Хотелось бы привести, однако, мнение по данному вопросу М.Х. Алешковского ( Алешковский М.Х. Архитектура и градостроительство Новгорода и Пскова как источник для изучения их социальной истории.//РИПК.Вып.1.М., 1975.С.28.): "Понятие архитектурной школы в том смысле, в котором его выявил Раппопорт, неприменимо к периоду до сер. XIII века, так как своеобразие памятников в отдельных местностях объясняется не тем, что в городе сложилась "школа" мастеров, из века в век передающая секреты своего искусства(а только в этом смысле оправдано применение понятия "школа"), но историческими причинами, обусловившими культуру данной эпохи. Об этом говорит и разнообразие памятников начала XI века, строившихся греческими мастерами, когда трудно говорить о феодальной раздробленности, мастера же, сохраняя типологическую основу, выполняли заказы местных князей, и создавали абсолютно непохожие друг на друга храмы. В XIII же в, с процессом возникновения во всём искусстве славянского мира отдельных школ, то же происходит и с архитектурой."

[92] В данном случае трудно согласиться с мнением В.Л. Янина. (Янин В.Л. Новгород в XIII в.: внешний фактор...С.48.) У нас существует достаточно примеров участия Литвы в экономической жизни русских княжеств второй половины XIII века. Экспансия Литвы угрожала политической, но не экономической самостоятельности русских земель. Все институты городов обычно сохранялись. Особенно же литовское правительство заботилось о сохранении и поддержании торговли, свидетельство чему - торговые договора этого времени. Пашуто В.Т. Образование Литовского государства. М., 1959.

[93] Седов В.В. Церковь Николы на Липне и новгородская архитектура XIII века.// Искусство Византии, Балкан и Руси XIII века. М., 1994. С.51.

[94] Учтем, что готические влияния нашли свое отражение в архитектуре северо-западных и юго-западных русских земель этого времени, а бесстолпный вариант однокупольного ступенчато-башнеобразного храма прослеживается и в зодчестве юго-востока Руси уже в первой четверти XIII века. Монгайт А.Л, Раппопорт П.А, Чернышев М.Б. Церковь Нового Ольгова городка // Культура средневековой Руси. Л., 1974. С.167.

[95] Интересно, что и в остальных церквях Ладоги и некоторых башнях Ладожской крепости (Климентовская) толщина кирпича резко варьируется - от 4,5 до 8 см. Раппопорт П.А. Из истории... С.145-147. Часть работ здесь, возможно, относится к рассматриваемому времени.

[96] Штендер Г.М. Ранние Феодоровские храмы Новгорода.// ПКНО. 1977. М., 1979. С.441.

[97] Романский декор Николы на Липне находит ближайшие аналогии в церквях Якоба в Риге второй половины XIII века и Нью-Нюггене конца века. Однако при строительстве этих церквей основным строительным материалом был кирпич, а не камень, как в Николе на Липне и Фёдоре Стратилате. Романские влияния наблюдаются также в росписи и архитектурных деталях Снетогорского монастыря в Пскове начала XIV века. Максимов П.Н. Церковь Николы на Липне близ Новгорода.// Архитектурное наследство, No 2. М., 1952. С.103. Он же Зарубежные связи в архитектуре Новгорода и Пскова XI-XVI вв.// Архитектурное наследство, N12. М.,-Л., 1960, С.34.

[98] Штендер Г.М. Ранние Феодоровские храмы Новгорода.// ПКНО. 1977. М., 1979. С.127.

[99] Лебедев Г.С. Ранжированная иерархия поселений древнерусского "Пути из Варяг в Греки".// Города Верхней Руси. Истоки и становление. Торопец. 1990. С.65.

[100] Впрочем, существует и более правдоподобное объяснение того, почему строительство в Юрьевом монастыре осталось не замеченным новгородским летописцем. Само летописание практически всегда отражало строительную деятельность только двух лиц: князя и епископа. Так, за весь XII век отмечено лишь два исключения из этого правила. Более того, на протяжении как XII, так и XIII веков между епископатом и Юрьевым монастырём существовали достаточно неприязненные отношения, имевшие подоплёкой стремление монастыря стать центром независимой от епископа духовной жизни.

[101] Заварихин С.П. Русская архитектурная критика середины XIII- начала ХХ вв. С.87.: Вообще, интересно проследить связь между эволюцией архитектурных форм и так называемым "примитивизмом" творчества, характерного для рассматриваемого времени. Похожие явления прослеживаются и в других православных странах. В Армении, в Грузии, Греции к этому времени закончился поиск форм и началось время синтеза уже известныхкомпозиций. На Руси в это время происходит трансформация "большой архитектуры" в архитектуру "народную", способную вбирать в себя образы и типы первой. Как только развитый, усложненный тип здания опускается в глубь местного творчества - здание всегда упрощается, стремясь к однокамерному типу. Как писал В.М. Полевой, "концепция сменяется мыслью, размышления - чувством". Мы видим, что нашествие не прервало эту тенденцию, связанную еще и с функциональным подходом к строительству. Как известно, с увеличением общего числа храмов и их "специализацией" наблюдается уменьшение площади храмов, уменьшается потребность в освещении и необходимости установки дополнительных барабанов с главами. Беляев Л.А., Чернецов А.В. Русские церковные древности. М., 1996. С.54.

[102] Интересно и то, что церковь была построена не в самом городе, выходя даже за рамки кольца монастырей, у впадения Мсты в Ильмень, на крупнейшем в средние века водном узле, связывающим Новгород с Прибалтикой и Скандинавией.

[103] Штендер Г.М. Исследования церкви Николы Белого...С.98.

[104] Колпакова Г.С. Фрески церкви Николы на Липне... С.53.

[105] Смирнова Э.С. Икона Никола 1294 года мастера Алексы Петрова. Древнерусское искусство. Зарубежные связи. М., 1975.

[106] Воронин Н.Н. Зодчество Северо-Восточной Руси. Т.2, С. , Михайлов С.П. Исследование собора Иоанна Предтечи в Пскове.// КСИА., No 172. С.79.

[107] Последним каменным храмом, возведённым новгородскими мастерами в конце 40-х - начале 50-х годов XII века, был Спасо-Преображенский собор Мирожского монастыря.

[108] Белецкий В.Д. К изучению новгородско-псковских отношений второй половины XIII в.// Археологическое исследование Новгородской земли. Н. 1984. Дальнейшее изложение событий ведется по этой статье.

[109] П.А.Раппопорт считал, что, несмотря на расположение башни как бы "внутри" Изборской крепости, она построена одновременно с основными сооружениями. Решающим аргументом в пользу более раннего появления башни можно считать обнаруженные в ее первом и втором ярусах бойниц, направленных прямо в примыкающие стены. Косточкин В.В. Строительная биография крепости Изборска. С.140..

[110] Комеч А.И. Каменная летопись Пскова XII - начала XVI века. М., 1993. С.71.

[111] Иоаннисян О.М. Основные тенденции... С.23.

[112] Кучкин В.А. Формирование княжеств Северо-Восточной Руси в послемонгольский период.// Вопросы Географии. 1970., No 83.

[113] Например, Гродно, будучи далеко не самым богатым и сильным русским городом, сумел тем не менее создать собственную архитектурную школу, настолько художественно значимую, что её отголоски прослеживаются в архитектуре других областей Руси. Воронин Н.Н. Древнее Гродно. МИА. No 41.М., 1954, С. 202.

[114] Кучкин В.А. Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси в X-XIV вв. М., 1984.

[115] "... иконописцы подписаша на Твери церковь камену святого Спаса..." ПСРЛ. Т.18. СПб., 1913.С.82.

[116] Воронин Н.Н. Тверское зодчество XIII-XV вв.// ИАН. 1945 .Т.2. No 5.

[117] Воронин Н.Н. Зодчество Северо-Восточной Руси. Т.I-II. М., 1961-1962.

[118] Салимов А.М. Тверской Спасо-Преображенский собор. Тверь., 1994.С.24.

[119] ПСРЛ. Т.15, М., 1965. С.33. ; ПСРЛ.Т.18.С.72. ; ПСРЛ. Т.25. С.145.

[120] Так, крайне маловероятен переход мастеров в 1286-1287 гг. из Твери в Ростов. Приводимые А.М.Салимовым ( Салимов А.М. Тверской Спасо-Преображенский собор. Тверь., 1994. С.32-33.) факты дружественных отношений между княжествами относятся к середине 1290-ых годов, когда обстановка в Северо-Восточной Руси уже сильно изменилась.

[121] Неясно, была ли эта церковь каменной или деревянной. Воронин Н.Н. Зодчество ...

[122] Шеляпина Н.С., Фёдоров В.И. Древнейшая история Благовещенского собора Московского Кремля.// СА. 1972., No 4.

[123] Альтшуллер Б.Л. Ещё раз к вопросу о древнейшей истории Благовещенского собора Московского Кремля.// Реставрация и исследования памятников культуры. Вып.2. М., 1982.

[124] Шеляпина Н.С., Фёдоров В.И. Кремль Московский. БСЭ. изд, 3-е, Т.XIII.

[125] Вполне вероятно, что каменное и оборонное строительство велось и в других городах, но как его проследить, если, например, в Переяславле-Залесском канонизированный православной церковью смоленский князь Федор, захвативший и вынужденный в 1294 году оставить Переяславль, сжег город дотла, чтобы ничего не оставить своему преемнику. Иоанн. Князь Федор. Ярославль. 1990. С.40.